Ознакомительная версия.
В конце концов я решил, что время для раскрытия этой маленькой тайны еще не наступило, и сказал только:
— Просто я в самом деле встревожен всем этим. Я не собираюсь падать на спину, складывать лапки и притворяться мертвым только потому, что какой-то там агент ФБР наводит обо мне справки. Слишком много поставлено на карту и слишком много людей причастны к этому, чтобы я мог просто уйти в тень. Ну, теперь, когда ты успокоился, может, расскажешь мне, что тебе удалось узнать?
Бо кивнул, но прежде чем ответить, взял большой стакан скотча (там было три, а то и четыре обычные порции) и опрокинул его залпом, словно это был не крепкий алкоголь, а обычная вода.
— Ччччерт побери, вот это да! — выдохнул он, даже не поморщившись. — Для начала скажу тебе, — Бо приступил, наконец, к делу, — что следствие пока что на ранней стадии, ведет его специальный агент Грегори Коулмэн. Никому другому до этого нет никакого дела, потому что, по их мнению, это чистый «глухарь».
Федеральной прокуратуре твое дело тоже не слишком интересно. Помощника федерального прокурора, в ведении которого оно находится, зовут Шон О’Ши. Насколько мне известно, это порядочный парень, не дерьмо. Есть у меня друг, Грег О’Коннел. Он юрист, когда-то работал вместе с Шоном. По моей просьбе он переговорил с Шоном, и, судя по его словам, тому совершенно наплевать на твое дело. Ты был прав, они мало занимаются делами, связанными с ценными бумагами. Гораздо больше их интересуют дела мафии и организованной преступности в Бруклине. Так что в этом смысле тебе повезло. Но ходят слухи, что этот Коулмэн очень уж упертый парень. Он говорит о тебе как о какой-то знаменитости. Он очень высоко тебя ставит, но не в том смысле, в каком бы тебе хотелось. Похоже, он просто одержим тобой.
— Как приятно это слышать! — мрачно покачал я головой. — Одержимый агент ФБР! И откуда он только взялся? И почему именно теперь? Должно быть, это как-то связано с предложением Комиссии насчет сделки. Эти ублюдки ведут со мной двойную игру.
— Успокойся, друг. Все не так плохо, как кажется. Комиссия тут ни при чем. Просто Коулмэн заинтригован. Возможно, виновата пресса, которая слишком часто пишет о тебе — мол, Волк с Уолл-стрит и все такое. И все эти истории о наркотиках, шлюхах, бешеных бабках… Весьма возбуждающее чтиво для молодого агента ФБР, который зарабатывает сорок штук баксов в год.
Этот Коулмэн молод, ему лет тридцать с небольшим, как мне кажется. Он ненамного старше тебя. Ты только представь себе, как этот парень смотрит на твою налоговую декларацию и понимает, что ты в час зарабатываешь больше, чем он за целый год. А потом он видит по телеку, как твоя красавица жена гарцует в разных там передачах, — Бо пожал плечами. — Ладно, я все это к тому, что тебе надо бы на какое-то время залечь на дно и не привлекать к себе лишнего внимания. Может, взять продолжительный отпуск или что-то в этом роде. Это было бы очень неплохо, принимая во внимание твою сделку с Комиссией. Когда об этом будет объявлено?
— Не могу сказать наверняка, — ответил я, — возможно, через неделю-другую.
Бо кивнул:
— Есть и хорошая новость. У этого Коулмэна репутация честного и прямого человека. Он совсем не такой, как агент, с которым ты сегодня познакомишься. Вот уж действительно бешеный пес! Если бы тебе на хвост сел Джим Барсини, это было бы очень плохой новостью. Он уже застрелил двоих или троих, причем одного из них из штурмовой винтовки — уже после того, как парень поднял руки. То есть последовательность у него такая: «ФБР! — бац! — стоять, руки вверх!» Понимаешь, кто такой Джим Барсини?
Бог ты мой! Мое единственное спасение — свихнувшийся агент ФБР, у которого руки чешутся выстрелить в человека?
— Так что все не так уж плохо, друг, — продолжал тем временем Бо. — Этот Коулмэн не из тех, кто станет фабриковать против тебя доказательства и грозить твоим стрэттонцам пожизненным заключением. Он не станет также терроризировать твою жену, но…
— Терроризировать мою жену? — перебил я. — Что ты хочешь этим сказать? Как они могут втянуть в это Надин? Она не сделала ничего плохого, если не считать того, что тратит много денег. — Одна только мысль о том, что Надин может оказаться под колпаком ФБР, привела меня в небывалое отчаяние.
В голосе Бо появились нотки психиатра, уговаривающего своего пациента не прыгать с крыши:
— Успокойся, друг. Коулмэн не из тех, кто развязывает тотальную травлю. Я только хотел сказать, что нередко агенты давят на мужей, преследуя их жен. Но это невозможно в твоей ситуации, потому что Надин никаким боком не причастна к твоему бизнесу, правда?
— Разумеется, непричастна! — возмущенно подтвердил я, быстро припоминая все основные сделки, чтобы еще раз убедиться в том, что сказал правду. Увы, я, кажется, ошибся. — Ну, честно говоря… я провел пару сделок на ее имя, но там не было ничего серьезного. Я бы так сказал: за ней, в общем и целом, ничего нет. И я ни за что не допущу, чтобы ее втягивали в это дело, Бо. Скорее я признаю себя виновным, и пусть меня упрячут на двадцать лет, чем позволю им предъявлять обвинения моей жене.
— Как и любой настоящий мужчина, — медленно кивнул Бо. — Я к тому, что им это отлично известно, и они могут расценивать это как твое слабое место. Опять же, мы тут опережаем события. Следствие пока что в самом начале и пока больше похоже на поиск хоть каких-нибудь «жареных» фактов. Если тебе повезет, Коулмэн наткнется на что-нибудь еще, не связанное с тобой, и тогда у него пропадет к тебе всякий интерес. Просто будь осторожен, друг, и все будет в порядке.
— Можешь на это рассчитывать, — кивнул я.
— Вот и хорошо. Ну, Барсини будет здесь с минуты на минуту, так что давай повторим несколько основных правил. Во-первых, ничего не говори о своем деле. Об этом не сейчас. Сегодня встречаются друзья, чтобы весело поболтать о том о сем. Ни слова о следствии или о чем-нибудь в этом роде. Сегодня твоя задача завязать с ним приятельские отношения. И помни, мы здесь не за тем, чтобы попытаться заставить этого парня дать тебе информацию, которую он не имеет права разглашать, — Бо в очередной раз энергично потряс головой. — Правда состоит в том, что, если Коулмэну и впрямь втемяшится в башку засадить тебя, Барсини ничего не сможет сделать. И только в том случае, если у Коулмэна нет на тебя ничего серьезного и он лишь валяет дурака, Барсини может сказать: «Послушай, я знаю этого парня. Он не так уж плох, почему бы тебе не оставить его в покое?»
И помни, друг, меньше всего сейчас нужно, чтобы тебя обвинили в попытке подкупа агента ФБР. За это тебя надолго засадят. — Тут Бо поднял брови и добавил: — Но, с другой стороны, мы все-таки можем получить от Барсини кое-какую информацию. Видишь ли, дело в том, что этот Коулмэн, возможно, захочет, чтобы ты узнал кое-что, и тогда он использует Барсини, чтобы передать тебе информацию. Как знать? Может, ты и впрямь подружишься с Барсини. На самом деле, он отличный парень. Да, он псих ненормальный, но кто из нас не бывает таким?
Ознакомительная версия.
