крови. Ты стал иначе мыслить и, тем более, делать. Ты стал чужим…
* * *
На следующий день Виктор Васильевич сказал нам, что завтра с утра выезжаем в Матагальпу!
Это был район, контролируемый «контрас». Хотя власть сандинистов была в этом месте устойчива и стабильна, но всё же действия противоправительственных сил в этом районе носили регулярный разрушительный характер. По ежедневным сводкам мы знали: то убийства партийных лидеров районного уровня, то нападения на правительственные учреждения, то заминированные участки дорог, найденные с помощью агентуры. Это был один из самых неспокойных и нестабильных районов. И вот наконец мы выдвигаемся туда…
За эти оставшиеся полдня до выезда мы буквально замучили нашего шефа вопросами: «Что брать с собой? Форма одежды? Какова главная и тактическая задача?» Виктор Васильевич на всё это только хмыкал и, улыбаясь, отвечал: «Ну, вы же уже грамотные. И в стране – не первый день, сами соображайте, оценивайте и принимайте решение…»
Собравшись вместе, отдельно от шефа, мы долго рядили-судили, что делать и к чему готовиться.
– Ему хорошо! – говорил Помазков. – Он не первый раз выезжает в провинцию. Ему всё знакомо. А у меня испуг, как у первоклассника…
Рано утром на двух машинах двинулись по дороге от Манагуа на восток по Панамериканскому хайвэю. Проехав по пути следования городок с очень необычным именем – Типитапа, встретили восход солнца в дороге, сразу же оценили, зачем мы так рано выехали. Как только солнце появилось из-за горизонта, яркие его лучи ударили в глаза водителю. Солнце светило так ярко, что дорогу впереди практически было не видно. Хорошо, что через некоторое время дорога свернула на север, и солнце оказалось сбоку. Слева осталось огромное «неживое» озеро Манагуа. После землетрясения 1972 года произошли какие-то сдвиги пластов на глубинах этого огромного по размерам и прекраснейшего по виду водоёма, и в воду попала то ли вулканическая пыль, то ли остатки лавы, после чего вода стала отравлена этими выбросами. Пить её и купаться в озере стало невозможно, рыба погибла. Озеро умерло. Через пару часов дорога повернула опять на восток и закружила по холмам. Это были горы Кардильера-Исабелья, часть великой гряды, простирающейся от севера до юга по всему американскому континенту. Машин навстречу попадалось мало, иногда встречались переполненные людьми автобусы, похожие на ёлочные украшения, все разрисованные и увешанные сверху багажом. В середине дня приехали в столицу провинции Матагальпу.
Городом это назвать можно было лишь с большой натяжкой. Несколько мощённых булыжником улочек и очень неприглядного вида дома. Много парков и различных сквериков. В переводе с индейского наречия «Матагальпа» обозначает «Большой город». Да, видно, индейцам тогда было не с чем сравнивать… Поэтому и появилось такое название. На некоторых стенах домов, уныло выходящих на улицу, были нарисованы сандинистские лозунги: «Родина или смерть! Они не пройдут! Да здравствует свободная Никарагуа!» Во многих местах висели красно-чёрные знамёна народно-освободительного фронта. Был час сиесты, поэтому местные жители прятались где-то в тени своих построек и садов.
Первая машина, за рулём которой сидел В.В., не останавливаясь, проехала город «насквозь» и запетляла по дороге в горы. На второй машине мы с Володей Помазковым следовали за ней. Через некоторое время выехали в сказочно красивое место на берегу озера. Несколько уютно расположенных домиков европейского стиля явно не вязались с убогостью предыдущей картины столицы провинции, но вписывались жемчужиной в колорит местности с пальмами и горами, покрытыми зеленью. Как оказалось, это была немецкая деревня…
Выйдя из машины и с удовольствием потягивая мышцы, затёкшие от длинной дороги, Виктор Васильевич с искоркой лукавства в глазах произнёс, при этом ещё и заговорщицки подмигнув:
– Вот вам место, где и будем проводить специальную операцию… – и сам скрылся в распахнутых дверях одного из домиков, явно напоминающего ресторан.
Мы, тоже с удовольствием разминая ноги и одновременно наслаждаясь красотами холмов, не очень понимая задачу, стали рассуждать – что же нам делать?
– А, я понял! – предположил Николай. – У шефа здесь встреча с агентом, и мы, скорей всего, должны прикрыть его…
Все стали внимательно осматривать окружающую местность, пытаясь осмыслить предположение нашего товарища.
– Да ну тебя, какая встреча?.. – не выдержал я. – На такую встречу коллектив не собирают. Да и об этом он сказал бы заранее.
– Ну, не обо всём же можно говорить…
В дверях дома появился шеф и махнул рукой, пригласив нас войти. Это оказался, действительно, ресторан. Внутри – ухоженная обстановка европейского стиля: на стенах тарелочки и фотографии старого города, явно Европа, уютная мебель и столы с белыми скатертями, в зале прохладно от работающих кондиционеров. Навстречу нам спешил невысокого роста, с пшеничными волосами, хозяин: «Проходите, проходите. Чувствуйте себя, как дома…» – приговаривал он. По внешнему виду он явно не был похож на аборигена. На его круглом лице обращали на себя внимание лихо закрученные усы, как у солдат Первой мировой войны. Кожа лица, хотя и впитавшая в себя жгучую прелесть местного солнца, не вызывала сомнения, что родился человек явно не здесь.
Виктор Васильевич познакомил нас с хозяином. А нам чуть позднее сказал, чтобы никто не слышал:
– Осмотритесь, так, чтобы позднее могли бы составить и план здания, и схемы прилегающей местности. С хозяином поосторожней… Ухо держать востро. По данным Вальтера, он, возможно, агент американской разведки, а значит, работает на «контрас». Но он работает и на нас. По крайней мере, он так думает. Правда, веры ему никакой… Он даже агентом-то нашим не считается. Просто – место такое, он оказался на пересечении и наших, и их интересов. И жить хочется, и умирать – не время. Так в жизни бывает, – философски подвёл итог В.В.
Мы парами разбрелись по дому, хозяин не возражал. Да ему уже и некогда было, потому что Виктор Васильевич заказал ему целую гору всякой еды. Особенно удивило нас, что будет готовиться мясо игуаны… Помощниками у него были несколько никарагуанцев. По внешнему виду чистокровные индейцы, низкорослые, круглолицые и весьма дружелюбные… В зале ещё прислуживали две девушки, с виду чем-то напоминающие мужчин, но явно с женскими прелестями, скрытыми под белыми чистенькими рубашками немецкого фасона. Поскольку здание было совсем маленькое, времени на осмотр у нас ушло немного. Вышли во двор.
Дом, оказалось, стоит на берегу красивейшего озера, покрытого со всех сторон густой растительностью. Рядом располагались ещё такого же стиля домики. «Немецкая деревня», – пояснил нам В.В.
– Поселение это появилось здесь давно, ещё в начале века. Это беженцы от Первой мировой войны из Германии… Как видите, прижились и сохранили свою самобытность. Хозяин говорит,
