Впервые за годы Великой Отечественной войны нам предстояло осуществить инженерное обеспечение форсирования реки с планомерной подготовкой. Это весьма сложный процесс. Раньше мы преодолевали водные преграды с ходу и накопили в этом большой опыт. Между прочим, каждая наступательная операция обязательно сопровождалась форсированием ряда рек с ходу в глубине обороны врага и на широком фронте, причем форсирование проводилось передовыми отрядами, действовавшими впереди наступающих войск. В те места, где они добивались успеха, направлялись основные усилия, захваченный плацдарм расширялся, на него без промедления выдвигались главные силы, которые энергично развивали успех.
Форсирование реки с планомерной подготовкой проводится по-иному. Перед самой атакой обороны противника на заранее разведанных участках каждая часть и подразделение через проходы в минных полях выходит на переправу, форсирует водную преграду под сильным огнем врага и затем по всему фронту атакует его. Переправы наводятся с таким расчетом и в таком количестве, чтобы они могли обеспечить на своих участках переброску главных сил через реку без задержек и нарушения принятой структуры боевых порядков войск, как это было бы в случае отсутствия реки. Дело это нелегкое, требующее самой тщательной подготовки и высокой организованности. А пока мы энергично укрепляли оборону.
При очередном докладе полковник Слюнин информировал меня о ходе оборонительных работ, устройстве минновзрывных заграждений, прокладке дорог и т. д. В целом график выдерживался. Я поинтересовался, какие вести поступают [258] из окруженного Бреслау. Слюнин сообщил, что там почти непрерывно идут уличные бои за отдельные дома, кварталы, бои тяжелые и упорные. Но главное не в этом. По данным разведки, в районе Рейхентах, Франкенштейн, что в 70 км южнее Бреслау, противник готовит группировку для деблокирования осажденного гарнизона.
Полученные сведения сильно встревожили меня. Ведь в случае удачи фашисты создадут серьезную угрозу глубоким тылам наших армий и фронта в целом, Надо было действовать. Я решил проверить боевую готовность минновзрывных заграждений всей зоны, прикрывающей Бреслау извне в южном и юго-западном направлениях. И принять, если нужно, необходимые меры.
В боях за Бреслау действия инженерных частей и подразделений приобрели первостепенное значение. Огонь и взрыв здесь решали все. Саперы-подрывники и саперы-огнеметчики не только делали проломы в каменных стенах, зажигали дома с засевшими в них гитлеровцами, но и сами смело атаковали врага. Наши саперы в совершенстве овладели трофейным оружием — фаустпатронами, мастерски применяли их для уничтожения пулеметных гнезд и групп пехоты противника, находящихся внутри зданий.
Начинж 6-й армии, окружившей Бреслау, Тимофеев рассказал несколько эпизодов из боевых действий саперов.
Посмотрели мы и результаты действий подрывников и огнеметчиков. Самой высокой похвалы заслуживали их дела. Такого же мнения был и командарм генерал Глуздовский. Когда я делился с ним своими впечатлениями, он сказал:
— Я не представляю, Иван Павлович, что бы мы делали в Бреслау без саперов. Здесь мы ведем ближний бой в самых стесненных условиях. Невозможно подтянуть и по-настоящему развернуть ни живую силу, ни боевую технику. Саперы оказывают огромную помощь своими мощными взрывными и огнеметными средствами. Они в буквальном смысле слова пробивают дорогу пехоте, артиллерии и танкам.
Я рекомендовал генерал-лейтенанту Глуздовскому несколько усилить свои исходные позиции для боя. По основным улицам, в 200–300 м от переднего края, на перекрестках, оборудовать опорные пункты, прикрыть их противопехотными заграждениями. Позади расчистить одну-две поперечные улицы для сообщения и маневра вдоль фронта между опорными пунктами самоходными пушками и танками. Конечно, и орудия и танки должны иметь заранее подготовленные и замаскированные позиции, с которых они могли бы [259] вести огонь. Это необходимо на случай внезапного прорыва противника.
Командарм обещал вместе с Тимофеевым подработать это предложение. Позже я узнал, что оно было реализовано и дало хороший эффект.
Пробыв еще день в Бреслау, я вернулся в штаб фронта и доложил командующему о результатах своей поездки. Маршал был удовлетворен делами саперов.
От командующего я зашел к генералу армии И. Е. Петрову. Он только что прибыл к нам на должность начальника штаба фронта вместо В. Д. Соколовского, убывшего на 1-й Белорусский фронт заместителем к Г. К. Жукову. Мы встретились с Петровым тепло и сердечно. Дни, проведенные вместе в Севастополе, остались в памяти на всю жизнь.
4 апреля маршал Конев возвратился из Москвы с утвержденным планом наступательной операции. Генерал Петров пригласил меня для ознакомления с этим планом. Как выяснилось, необходимость ускорить подготовку к предстоящему наступлению вызывалась тем, что наши союзники не отказались от мысли при благоприятной обстановке овладеть Берлином раньше нас.
По плану Берлинской операции, 1-й Украинский фронт наступает 16 апреля. Наша задача — разгромить группировку противника в районе Котбуса и южнее Берлина, не позднее 10–12-го дня операции овладеть рубежом Белиц, Виттенберг и далее на юг по реке Эльба до Дрездена.
Командующий маршал Конев решил: главный удар нанести армиями правого крыла фронта в составе 3-й гвардейской (с 25-м танковым корпусом), 13-й и 5-й гвардейской (с 4-м гвардейским танковым корпусом) армий, 3-й и 4-й гвардейских танковых армий. На направлении главного удара предусматривалось использовать также второй эшелон фронта — 28-ю и 31-ю армии. В центре наносится вспомогательный удар силами двух армий: 2-й армии Войска Польского (совместно с 1-м польским танковым корпусом) и правым флангом 52-й армии (во взаимодействии с 7-м гвардейским механизированным корпусом). Они наносят удар на Дрезден с выходом на реку Эльба. Левое крыло фронта — часть сил 52-й армии, 21-я и 59-я армии — переходит к обороне. Начало наступления 16 апреля в 6 часов 50 минут.
Артиллерийская подготовка планировалась продолжительностью 1 час 45 минут, в том числе 40 минут перед форсированием Нейсе, 60 минут — обеспечение форсирования, 45 минут — на подготовку атаки пехоты и танков за рекой.
Передовые батальоны форсируют реку в 6 часов 55 минут [260] в процессе артподготовки, под прикрытием дымовой завесы. Штурмовые батальоны переправляются через полчаса после передовых батальонов.
На переправу частей первого эшелона планировался 1 час.
Как только они вступят на левый берег, сразу же под прикрытием артиллерийского огня и дымовой завесы с самолетов переходят в наступление.
