Дмитрий Волкогонов - Ленин. Кн. 1

Ознакомительная версия.

Малянтович понимал и не хотел лгать перед историей: арест Ленина летом или осенью 1917 года мог изменить ход российской драмы. И не только российской. Ленин слишком много, невероятно много значил для большевиков. Вождь был для них мозгом и волевой пружиной.

Военный суд в составе Орлова, Романычева, Детисова и секретаря Мазура после короткого совещания 21 января 1940 года (в очередную годовщину смерти Ленина) вынес обычный в те времена вердикт. Все было ясно давно: расстрел. Через несколько часов, когда наступило 22 января, как гласит лаконичная справка, подписанная начальником 12-го отделения 1-го спецотдела НКВД СССР, «приговор приведен в исполнение». Не учли, что до революции Малянтович участвовал в десятках политических процессов, защищая российских социал-демократов, в 1906 году выиграл крупное дело в пользу большевиков, которые в результате получили 100 тысяч рублей золотом из наследства С. Т. Морозова; не спасла его и былая дружба с Горьким, Луначарским, Красиным. Человек, который потенциально мог затормозить и изменить ход революционного развития событий осенью 1917 года, не мог быть большевиками прощен. Почему процесс с осуждением Малянтовича затянулся на два с лишним года? По некоторым косвенным данным я установил: Сталин надеялся, что будут найдены «доказательства» попыток ареста в 1917 году и его, Джугашвили…

Чтобы закончить сюжет с П. Н. Малянтовичем, напишу несколько строк о трагедии его семьи, и особенно жены, Анжелики Павловны. Его сына Владимира после жестоких истязаний заставили «показать» на отца. Пока бывший министр два с лишним года находился под следствием, его супруга делала все, что могла, чтобы облегчить участь престарелого мужа. Наконец Анжелика Павловна, после бесчисленных ходатайств, прорвалась 7 марта 1940 года в приемную Военной коллегии, где ей объявили: «П. Н. Малянтович осужден 21 января с.г. по ст. 58–8 и 58–11 на 10 лет без права переписки в дальневосточные лагеря»223.

Старуха А. П. Малянтович ждала вестей от мужа более десяти лет… Слова «без права переписки» холодили душу. Она скончалась в декабре 1953 года, так и не узнав всех подлинных обстоятельств гибели человека, который мог самым существенным образом повлиять на события осени 1917 года.

Лишь после августа 1991 года внуку бывшего министра К. Г. Малянтовичу пришло, спустя полвека после гибели деда, сообщение о его реабилитации.

Читатель вправе решить сам: прав ли был Троцкий, заявляя, что без Ленина революционного переворота в октябре «не совершилось бы…». И мог ли этому способствовать Павел Николаевич Малянтович, блестящий русский интеллигент, не согнувшийся до конца дней своих.

История не кинолента, былое «прокрутить» назад можно только мысленно, в сознании. Ленин свершил то, что свершил… Ничего в прошлом изменить нельзя, оно вечно.

Но мы отвлеклись. Так или иначе, именно Ленин настоял не просто на вооруженном восстании, но и на том, чтобы не связывать его с открытием съезда Советов. В главе «Переворот» книги «О Ленине» Л. Д. Троцкий, на мой взгляд, весьма точно заметил, что, «как и в июньские дни, когда Ленин твердо ожидал, что „они“ перестреляют нас, он и теперь продумывал за врага всю обстановку и приходил к выводу, что самым правильным, с точки зрения буржуазии, было бы захватить нас вооруженной рукой врасплох, дезорганизовать революцию и затем бить ее по частям. Как и в июле, Ленин переоценивал проницательность и решительность врага, а может быть, уже и его материальные возможности»224. Видимо, именно этой «переоценкой» противника Ленин заставил свою партию действовать. По Ленину выходило: если мы не возьмем власть, они нас «перестреляют». А Ленин жил только восстанием. Он не мог думать ни о чем другом. В своем последнем перед переворотом письме в ЦК он умоляет, настаивает, требует. «Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало! Промедление в выступлении смерти подобно»225. Отныне «добивание» станет надолго главной задачей большевиков. Добивали монархистов, буржуев, помещиков, белое офицерство, казачество, старорежимную интеллигенцию, меньшевиков, эсеров, кулаков…

Российский мыслитель А. И. Ильин писал: «…революция была срывом в духовную пропасть, религиозным оскудением, патриотическим и нравственным помрачением русской народной души. Не будь этого оскудения и помрачения, русская многомиллионная армия не разбежалась бы, ее верные и доблестные офицеры не подверглись бы растерзанию… Ленин и его шайка не нашли бы себе того кадра шпионов и палачей, без которого их террор не мог бы осуществиться; народ не допустил бы до избиения своего духовенства и до сноса своих храмов; и белая армия быстро очистила бы центр России…»226 Действительно, обстоятельства сложились таким образом, что «помрачение народной души» было катастрофическим.

Ученым, писателям, историкам остается только поражаться, как великий народ позволил так экспериментировать над своей судьбой. Петр Струве сказал по этому поводу: «Народ, создавший великое государство, объятый каким-то наваждением, в короткий срок разрушил это великое государство ради призрачных выгод и благ. Произошло государственное самоубийство государственного народа»227.

Однако, как пишет очевидец тех событий Н. Н. Суханов, «сопротивления не было оказано. Начиная с двух часов ночи, небольшими силами, выведенными из казарм, были постепенно заняты вокзалы, мосты, осветительные учреждения, телеграф, телеграфное агентство. Группки юнкеров и не думали сопротивляться. В общем, военные операции были похожи скорее на смены караулов в политически важных центрах… Город был совершенно спокоен. И центр, и окраины спали глубоким сном, не подозревая, что происходит в тиши холодной осенней ночи»228. Керенский утром выехал (это походило на бегство) «навстречу верным войскам с фронта». Никаких серьезных мер но предотвращению переворота Временное правительство не делало и сделать, видимо, уже не могло. Власть валялась на мостовой Петрограда.

В полдень под председательством Троцкого состоялось экстренное заседание Петроградского Совета. В большом зале, писал Суханов, было полно народу; сновали взад и вперед вооруженные люди. Троцкий, открыв заседание, сказал:

— От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временного правительства больше не существует. Отдельные министры подвергнуты аресту. Другие будут арестованы в ближайшие дни или часы.

Речь Троцкого прерывалась шумными аплодисментами, восторженными выкриками. В конце речи Троцкий заявил, что в «нашей среде находится Владимир Ильич Ленин, который в силу целого ряда условий не мог до сего времени появляться.

Ознакомительная версия.