Несмотря на холод, цветы уже распустились и в нашем лесочке, и у Масловки, знаешь, „Сон“[146].
Сережа усиленно учится, у него экзамены начинаются около 20-го. Леня сидит целыми днями в институте над проектом. Они все запоздали из-за их руководителя, и теперь там ужасный скандал, потому что весь выпуск не будет готов к сроку. Все в большом волнении и расстройстве. Их уже все ругали и пилили. Папа шлет привет.
Академический сторож спрашивает, как зовут того человека, который сажал картошку сзади нашего лесочка, знаешь, за нашим забором в сторону Успенского. Он говорит, что Ты знаешь — что это, кажется, зоотехник. Напиши, если знаешь. Он хочет там сам посадить на этот год. Не забудь!
Целую очень крепко.
Твоя Мама.
Женечку целую очень крепко.
Мама».
«3 мая 1948 г., Ленинград
Дорогая мама и папа!
Извините, что я вам давно не писал, я совсем заучился. У меня совсем нет времени даже написать письмо.
У меня обнаружился материал по математике, который я не знал, и сейчас я занимаюсь с прекрасным преподавателем по математике. Он замечательно объясняет.
В школе я удачно написал контрольную по физике: было пять тем, из которых я знал только 3, и одна из них попалась мне.
Майские праздники прошли очень хорошо. На Неву пришло три подводных лодки, а три миноносца стояли как раз против нас. И за мостом Л[ейтенанта] Шмидта стояла „Аврора“. Салют над Невой был особенно красив. В Москве такого не увидишь. <…>
Мишка усердно занимается. Он рассказал такую историю, которую они задумали проделать над их физиком и проделали. Они послали записку лектору: „Как к такой-то теории относится Фаргелет?“ (Читай „Фаргелет“ наоборот.) Лектор немного помедлил, а потом ответил: „По-моему, он склонялся к…“, но громкий взрыв хохота не дал ему докончить ничего. <…>
На днях я сдаю географию и дарвинизм. Сейчас усиленно готовлюсь…»
«11 мая 1948 г., Ленинград
Дорогая мама!
Я вчера сдал „дарвинизм“, это мой первый экзамен на аттестат зрелости, и по нему я получил 4. По остальным предметам так:
алгебру (зачет) — сдал,
геометрию (зачет) — сдаю в субботу,
тригонометрию (зачет) — сдаю в субботу,
физику (зачет) — сдал,
химию (зачет) — сдал наполовину,
историю (зачет) — сдал,
литературу (зачет) — сдал,
дарвинизм (экзамен) — сдал,
географию (экзамен) — сдаю в субботу,
английский (зачет) — сдаю в четверг.
Так что у меня осталось 4 предмета, которые я буду сдавать. Из которых самый страшный — это география.
Отношения с преподавателями у меня самые лучшие. Единственно кто, это физик возмущается, что я сын… и должен знать физику лучше, чем он сам, и т. д. Но он старичок добрый и ко мне хорошо относится.
Заниматься сейчас приходится по 25 часов в сутки (поэтому я встаю на час раньше). Я даже не успеваю писать письма и читать газеты».
«17 мая 1948 г., Ленинград
Дорогие мои родители!
Я сейчас, как и Леонид, невменяем, но все-таки письма писать могу.
Дарвинизм, как я уже писал, я сдал на 4, а географию — на 5. Вывезло только мое нахальство. Когда после опроса экзаменатор неуверенно сказал: „Ну что ж, я думаю, я вам поставлю… четверку“. Я сделал кислую физиономию, как только уловил неуверенность в его голосе, и грустно сказал: „Ну, ничего не поделаешь“. Тогда он быстро спросил: „А на что вы рассчитывали?“ — „Я думал, мне удастся ответить на 5“. Он подумал и сказал: „Если ответите на один вопрос, поставлю пять“. Я согласился. „Что такое страны народной демократии, история их образования и роль в сегодняшней политике“.
Это очень трудный вопрос, но я был на лекции о странах новой демократии и так ловко ему отбарабанил, что он остался доволен и поставил мне 5.
Педсовет допускает меня к экзаменам как ученика своей школы. Это очень много значит. Здесь будут играть роль процентики! А я являюсь 4 %[147]. Это не фунт изюму!
Ну, вот и всё. Поцелуй крепко папу. Он, наверное, очень устает, и постарайся, чтоб он меньше волновался за меня.
В четверг литература письменная, страшновато, но иду смело, буду драться за 3, легко мне не поставить, трудно будет комиссии.
Ну, целую крепко папу и тебя, моя дорогая мама. Большое спасибо за слова, утешающие за будущий провал. Но я постараюсь сделать все, чтобы выдержать экзамены.
Ваш сын Андрей».
«30 мая 1948 г., Ленинград
Дорогая мама!
Ну, вот, я уже сдал 4 экзамена. Когда я сдавал литературу, я так разволновался, что от нервного напряжения случилось что-то с глазами. Я сходил к врачу, он посмотрел и дал мне темные очки, в которых я и сдавал устную литературу. На экзамене я блеснул своими знаниями, и представитель из университета был очень доволен моими нешкольными, нестандартными знаниями. Разумеется, я отвечал, как учила меня Наталья Михайловна. <…>
Теперь я приступаю к самому неприятному (для меня) в этом письме. Я взял у учителя по математике много уроков, но т. к. я занимаюсь не только с ним, а и с физиком и химиком, то денег на продолжение [занятий], Евгения Николаевна говорит, не осталось. Я поговорил на эту тему с Нат. Мих., и она посоветовала послать тебе письмо. Когда ты решишь, как делать, попроси Сергея, и он мне позвонит.
Ну, вот и всё. Поцелуй крепко папу и передай, что аттестат у меня будет. Целую крепко.
Ваш сын Андрей».
«31 мая 1948 г., Николина Гора
Дорогой Андрюша,
Мы очень за Тебя рады, что Ты так удачно сдаешь экзамены. От всей души желаем Тебе дальнейших успехов.
У нас все хорошо. Сережа на днях сдает последний экзамен. Он должен был приехать сегодня к нам на дачу, да шофер не знал, что за ним надо было заехать. <…>
Папа сделал чудный стол. Вчера приходил столяр, который его отполировал, и он получился очень красивый. Еще надо сделать скамьи такого же типа. Приезжал приятель Ольги Алексеевны Петро [Петровский] и расписал печку около камина в буйном украинском стиле. Стало очень в комнате весело. Для Тебя остается очень забавная работа — радиофицировать пугало на огороде, чтобы оно могло людей пугать и бранить. Папа телефон провел в лабораторию.
У нас стоит чудное лето, и только знаешь, что весна, потому что поют птицы. А так все буйно-зеленое, как среди лета.
Как Тебе нравится Ленинград при белых ночах? Напиши, очень ли страшно сдавать экзамены. Я думаю, что Ты вполне реабилитировал свою тройку по письменному — пятеркой за устный. Это получилось, конечно, очень удачно.
