Ознакомительная версия.
Управляющие отчитались в апреле 1855 г. хозяину, что все строения Филиппа Петрова: «изба, сени, горница, 2 амбара немудрые, 2 маленьких погребца» – проданы, а хлеб и скот находятся под присмотром. «За отправление Филиппа Петрова – 280 руб. (неразб., вероятно, серебром. – Е. Ж.) и 100 руб. ассигнациями». За что выслали его неизвестно, уж не он ли покушался на жизнь П. А. Дурново?
Есть в переписке упоминание еще об одном крестьянине – Трофиме Филиппове, которого в апреле 1855 г. бурмистр Сергей Александров отвез, по распоряжению П. А., в Пензу «для сдачи, куда изволили приказать его отправить». Доверенность на отправление Трофима П.А. послал управляющему в начале марта 1855 г. с предписанием «долго его не задерживать».
Часть своих пензенских имений Дурново передал жене. Свою «волю и приказание о привидении во владение села Ивановского» Елизаветы Никаноровны он изложил в письме Семену Антонову в июле 1855 г. Тот объяснил, что «при таком действии нужны будут благодарственные комплименты», то есть «угощение и благодарность» тем людям, которые будут участвовать в этом событии: исправнику, стряпчему, становому приставу и «непременному члену». Антон спрашивал: «Из каких расходов изволите сделать расход?»
П. А. распорядился, чтобы «угощение при вводе во владение было сделано со стороны крестьян; но больших угощений прошу тебя не делать, никого этим не удивишь, по неимению самого помещика налицо они и взыскивать не будут, благодарность деньгами будет сделана на мой счет: исправнику дать 5 руб. серебром, становому тоже 5 руб. серебром, непременному члену 3 руб. серебром (П. А. вначале написал 5, но зачеркнул и сверху поставил цифру 3. – Е. Ж.) и стряпчему 3 руб. серебром».
21 ноября 1855 г. Антон Семенов доносит Дурново, что дело о введении во владение с. Ивановским Елизаветы Никаноровны «сего ноября 18 числа покончено, о чем Вас честь имею поздравить». Управляющий сообщил, что присутствовали при сем «стряпчий, непременный член, пристав, а господин исправник по особым делам не приезжал»[32].
После прочтения этой переписки как-то не совсем верится в то, что П. А. «не был жесток и скуп». Вполне возможно, что некоторые его распоряжения были подсказаны женой, но едва ли можно объяснить все поступки только ее влиянием, тем более что, по свидетельству всех, писавших о супругах Дурново, он совсем не любил Елизавету Никаноровну.
А. Я. Трупчинская говорит о том, что после освобождения крестьян П. А. купил себе в дворянском районе Москвы, около Арбата, просторный дом, где проводил зимы с семьей. На лето уезжал то в пензенские имения, то в подмосковное (наследство отца). Во время проведения реформы он стал мировым посредником; в семье было предание, что он защищал интересы крестьян. Эфроны сохранили фарфоровое блюдо с надписью «Мировому посреднику Петру Аполлоновичу Дурново от благодарных крестьян Митиной волости».
Документов о жизни П. А. Дурново, характеризующих его взаимоотношения с крестьянами после реформы, пока не удалось найти, кроме одного письма, любезно предоставленного автору для ознакомления правнуком П. А. К. М. Эфроном (оно хранится в его частном архиве). Письмо написано, вероятно, управляющим подмосковным имением Дурново, «навсегда покорным слугой Вашего Высокоблагородия Камаровским», 20 сентября 1865 г. Автор письма «считает за обязанность уведомить» П. А., что «необходимо нужно» от его имени «объявить волостному правлению, чтобы оно распорядилось» и непременно приказало сельскому старосте собирать оброки к 1 октября и доставлять их «по принадлежности» к Дурново.
Камаровский указал и адрес: «в г. Покров Владимирской губ., в Новосельское волостное правление старшине Павлову».
Что же касается дома в Москве, то П. А. купил его до отмены крепостного права, 10 декабря 1858 г. Главный дом, выходивший фасадом в Гагаринский переулок, был построен его прежним хозяином, К. Ф. Шаповаловым в конце 1840-х гг.
Лиза родилась не в этом доме. Как свидетельствует метрическая книга Московской Спиридоновской за Никитскими воротами церкви за 1853 г., «младенец Елизавета» появилась на свет 1853 года «сентября 3 дня в доме местного священника Лаврова. Родители ея: отставной Гвардии-Ротмистр Петр Аполлонов Дурново и законная жена его Елизавета Никанорова, оба православного вероисповедания. Крещена того же месяца 14 дня местным священником Николаем Лавровым с причтом. Воспреемниками были: Полковник Корпуса Жандармов Михаил Аполлонов Дурново и Шуйская Почетная гражданка вдова Александра Иванова Пасылина»[33] (так в тексте. – Е. Ж.).
Елизавета Петровна Дурново
Есть сомнения в том, что Петр Аполлонович познакомился со своей будущей женой в церкви св. Власия и что они венчались в ней, как о том пишет Анна Яковлевна: в Гагаринском переулке, где находился и не сохранившийся дом Дурново, и церковь св. Власия (сейчас это дом № 20), в которой потом П. А. был церковным старостой, семья поселилась 5 лет спустя после рождения Лизы.
В этом доме выросла Лиза Дурново, в нем, по словам М. И. Цветаевой, родился С. Я. Эфрон, который с любовью и грустью вспоминал о нем[34], его замечательно описала в своих воспоминаниях А. Я. Трупчинская, сюда 27 марта 1907 г. возвратилась из Бутырок Е. П. Эфрон, из него она вскоре уехала за границу, чтобы уже никогда не вернуться.
Елизавета Петровна не была владелицей этого дома. В «Выписи из крепостной Московского Нотариального Архива книги Пречистенской части за 1872 г.» сказано, что 16 мая 1872 г. Петр Аполлонович Дурново и супруга его явились к нотариусу Дмитрию Ивановичу Кроткову в контору его на Театральной площади со свидетелями, в присутствии которых заключили договор «о продаже первым последней … деревянного дома со всеми при нем жилым и нежилым надворным строением и землею». Продал П. А. жене дом за 5 500 руб. серебром. 7 марта 1873 г. состоялся «ввод жены Гвардии Ротмистра Елизаветы Никаноровны Дурново во владение имением»[35].
Для чего был произведен акт такой купли-продажи, неясно. П. А. продолжал благоустраивать свое домовладение, как и прежде: подвел под дом каменный подвал, делал к нему многочисленные пристройки, возводил каменные «жилые и нежилые строения для принадлежностей», во дворе у ворот построил сторожку, в саду – беседку, грот, выкопал колодец. К 1881 г. «в деревянном одноэтажном с антресолями, с каменною во двор пристройкою и с глухим во двор стеклянным фонарем» (через него А. Я. Трупчинская спаслась от ареста в июне 1907 г.) было 11 светлых комнат, 3 коридора, 2 передних, 1 кухня. В доме было 27 окон и 5 дверей. В других пристройках – еще 6 комнат, пригодных для жилья. Владение приносило чистого дохода 1 278 руб. в год[36].
Елизавета Никаноровна владела домом до своей смерти, последовавшей между 1900 и 1905 гг. От 2 июня 1900 г. сохранилось прошение ее в московскую городскую управу о разрешении «провести ремонт в строениях». Подать прошение Е. Н. поручила Бернарду Григорьевичу Заксу[37].
Елизавета Петровна Эфрон построила для своей семьи на том же участке, где стоял родительский дом, в 1905 г.[38] новый каменный 3-х этажный дом, который стоит и поныне. На копии плана домовладения Дурново, затребованной Елизаветой Петровной из московской управы, сохранилась ее расписка. «Копию плана за № 202 1875 г. обратно получила наследница Е. Н. Дурново Елизавета Петровна Эфрон. 11 января 1905 г.».
Ясно, что к этому времени ее матери уже не было в живых. Домовладение в Гагаринском пер. продолжало числиться за Е. Н. и в октябре 1905 г., когда была произведена его переоценка «вследствие построенного вновь во дворе каменного 3-этажного дома», приносившего 3 108 руб. годового дохода, и, вероятно, до дня его продажи в 1909 г.
Некоторые исследователи считают, что Эфроны продали домовладение, чтобы внести залог в 15 тыс. руб. за освобождение Е. П. из Бутырок, то есть до 27 марта 1907 г. Анна Яковлевна Трупчинская осторожно пишет: «папа, вероятно, заложил дом». На самом деле, продажа совершилась позднее.
В день выхода из тюрьмы, 27 марта 1907 г., Е. П. дает ее начальнику подписку: «… по освобождении из тюрьмы буду проживать в Гагаринском пер., дом Эфрон»[39]. Сохранились документы о произведенном в этом доме в ночь на 21 июня 1907 г. обыске. Во время него Анна, на которую был в полиции заготовлен «Черный отпуск», то есть ордер на арест, скрылась, Вера и Яков Константинович были арестованы[40].
В описи владения Дурново, составленной 18 октября 1905 г., есть запись, свидетельствующая о смене его хозяев. Вначале там было сказано, что по окладным книгам городской управы оно числится «за вдовою гвардии ротмистера Елизаветой Никаноровной Дурново, в действительности же принадлежит жене купца Елизавете Эфрон, документов на право владения не представлено». Затем эту запись зачеркнули и поверх нее написали другими чернилами и другим почерком, что оно числится за «Поляковой Ольгой Ивановной, женой потом. Почет. граж. с 13 апреля 1909 г. купъ. В действительности принадлежит ей же»[41]. Можно предположить, что Елизавета Петровна так и не была «введена во владение», не представив нужных для этого документов, и что домовладение продали 13 апреля 1909 г. О. И. Поляковой.
Ознакомительная версия.
