До войны дом считался спецобъектом и находился в ведении комендатуры НКВД. Вахтеры были штатными сотрудниками комитета, они располагали ключами от всех квартир. Просто так, с улицы в дом было не попасть, да и находиться долго гостям запрещалось: они должны были уйти не позднее 23.00. Судьба каждого из тех, кто жил в нем, достойна и уважения, и сожаления.
После войны от идеи собрать под одной крышей всех выдающихся современников отказались, а на стенах дома стали появляться мемориальные доски. Теперь все знают, что там были и прослушки, хотя прежде в это верилось с трудом. В том, что прослушки в квартирах ставили, я убедился на собственном опыте: незадолго до распада СССР я получил квартиру в одном из цековских домов. Наши соседи по дому впоследствии оказались знаковыми фигурами новой России. Но тогда, в середине 80-х, и Б. Н. Ельцин, и Г. А. Зюганов, и многие другие еще не были столь известны и не занимали своих высоких постов. Не так давно мы с женой затеяли в своей квартире евроремонт, и ребята-отделочники показали мне вживленные в стены «жучки». Слушали — не слушали — другое дело, но на всякий случай ставили. Одним словом, охранять охраняли, то есть оберегали, но в то же время — не доверяли. Так что не случайно судьбы многих из тех, кто жил в Доме на набережной, не сложились.
Позднее, по распоряжению Хрущева, на Ленинских горах были построены особняки, чтобы можно было друг к другу в гости ходить через калитку. И Буденный к Ворошилову ходил — на гармошке играть. Еще позже появились «дом Косыгина», «дом Горбачева». Но начиная с эпохи Брежнева члены Политбюро уже вместе не жили. Попытка воссоздать идею дома для соратников была сделана во время первого президентского срока Б. Н. Ельцина. Но и она оказалась неудачной, из дома на Осенней очень скоро все разбежались. Психологически это очень тяжело и неоправданно: и дома, и на службе видеть одни и те же лица и вести одни и те же разговоры. Не удается переключаться, не удается расслабиться, а если к тому же учесть, что работа не бывает без разногласий, то становится понятным, что они автоматически переносятся и в домашнее общежитие. Правда, для службы безопасности, конечно, удобно, когда все охраняемые сосредоточены под одной крышей.
Так, уже в 30-е годы, из Кремля постепенно уходила обыденная жизнь, и он превращался исключительно в административный центр.
Вместе с семьями из Кремля уехали домашние животные: кошки и собаки, и их с тех пор здесь больше нет. Зато встречаются белки и множество всевозможных птиц. Особенно заметны, конечно, вороны: всем известно, как любят они кататься, съезжая на хвостах, с кремлевских куполов и к каким последствиям это приводит — вороны обдирают лапами сусальное золото. Для того чтобы отвадить их от таких забав, в Кремле пришлось обзавестись ястребом, который «патрулирует» небо над золотыми куполами. Когда в 1990-х годах проводилась реконструкция и были разворочены десятилетиями не менявшиеся кремлевские коммуникации, обнаружилось, что их населяли полчища крыс, с которыми пришлось бороться гораздо серьезнее, чем с воронами: помимо прочего, крысы даже кабель правительственной связи однажды перегрызли.
За зданием Сената прочно закрепилось название Совнарком, или Дом правительства. Здесь, на втором этаже, находились трехкомнатная квартира и рабочий кабинет И. В. Сталина, который состоял из просторной приемной и небольшой рабочей комнаты. В приемной сидели начальник личной охраны В. Н. Власик, первый помощник Сталина А. Н. Поскребышев и помощник Л. А. Логинов. Посреди комнаты, на большом столе, лежали советские и зарубежные газеты и журналы.
Затем шел так называемый предбанник, где дежурили полковники, офицеры охраны, которые предлагали посетителям сдать оружие, если таковое имелось. Еще здесь стояла вешалка для членов Политбюро.
Окна сталинского кабинета выходили на Арсенал. Белые стены были облицованы светлой дубовой панелью. Ковровая дорожка. Большой письменный стол, заваленный книгами. Громоздкая, темного дерева мебель. Длинный стол, покрытый зеленым сукном.
Квартира тоже выходила окнами на Арсенал и тоже была обставлена темной громоздкой мебелью; она была расположена в северной части здания, вблизи Никольских ворот, которые никогда не открывали. В парадном по обе стороны дверей стояли два дежурных офицера, которые проверяли пропуска.
После смерти Сталина помещения первого корпуса ни разу капитально не ремонтировали. Его рабочий кабинет стал кабинетом председателей Совета министров: Г. М. Маленкова, Н. С. Хрущева, А-Н. Косыгина.
А третий этаж, кроме Музея-квартиры Ленина, был отдан под приемную генерального секретаря и его кабинет, поскольку именно в Кремле по четвергам проходили заседания Политбюро. Еще один кабинет генерального секретаря находился в здании ЦК партии, который обитал в 1922 году и первую половину 1923 года на Воздвиженке, а затем переехал в огромный дом на Старой площади, где пятый этаж дома был отведен для секретарей ЦК. В Кремле располагалось только то подразделение общего отдела ЦК, которое обслуживало Политбюро. Остальные помещения были совминовские и Верховного Совета. Заседания Политбюро проходили обычно в зале заседаний Совнаркома СССР. Кстати, этот зал при Ленине назывался Красным, потому что был оклеен красными обоями и стулья в нем были обиты красным плюшем. При Сталине обои заменили дубовыми панелями, а плюш — кожей.
В середине 30-х годов в Кремле провели «реконструкцию» в двух гигантских залах Большого Кремлевского дворца, Александровском и Андреевском. Шахтерскими отбойными молотками сбили лепнину, уничтожили декор, торопясь превратить прежнее великолепие в унылое длинное помещение с деревянными партами, где после выборов 1936 года традиционно проходили сессии обеих палат Верховного Совета СССР. Два раза в год по три дня. Потом, правда, там проводили еще съезды творческих союзов: Союза писателей, Союза композиторов.
Невозможно не восхищаться самоотверженностью специалистов-музейщиков, которые работали здесь в 1930-е годы и которые сохранили фрагменты лепнины, попрятав их в подвалах. Уже в наше время, когда по указу президента Б. Н. Ельцина в этих залах стали проводить реставрационные работы, те фрагменты очень пригодились.
Удивительно, что Георгиевский зал и Грановитая палата тогда сохранились: в те годы во всем, начиная от одежды и кончая протоколом, преобладал стиль революционной эпохи, стремление к утилитарной простоте.
Когда 27 марта 1990 года на III съезде народных депутатов СССР М. С. Горбачев был избран Президентом СССР, его рабочим кабинетом по-прежнему оставался кабинет генерального секретаря, который располагался на третьем этаже Сената, где продолжали проходить и заседания Политбюро. Сюда переехали помощники президента, члены Президентского совета, новой структуры, которая целиком подчинялась президенту, определявшему ее состав и численность. В Президентский совет входили тогда государственные и общественные деятели А. Н. Яковлев, Е. М. Примаков, В. Г. Распутин, Ч. Т. Айтматов, Н. И. Рыжков и ряд других.
