Через несколько дней после занятия города белыми вновь стала выходить популярная газета Виталия Шульгина "Киевлянин", которую жители не видели с весны 1918 года. За газетой стояли длиннейшие очереди, и многие с этим событием связывали надежды на скорую стабилизацию положения. Впрочем, не все было так гладко, как хотелось. В город явилась и контрразведка, которая стала активным образом выискивать и арестовывать жителей, заподозренных в службе у большевиков. Эта контрразведка была далеко не безупречной организацией. Некоторые бывшие ответственные работники большевиков покупали себе свободу и даже получали разрешение занимать административные должности, на которых они находились при красных. Была у контрразведчиков и одна чисто чекистская черта — арестовывать немногих оставшихся в живых состоятельных граждан с целью получения выкупа.
Достаточно сурово белогвардейцы обошлись и с бывшими российскими офицерами, находившимися в Киеве. Как известно, белогвардейская армия в то время еще продолжала официально именоваться Добровольческой. И действительно, в 1918 году она еще была таковой и комплектовалась по принципу добровольчества. В 1919 году армия стала проводить мобилизации, а также вливать в свои ряды пленных красноармейцев. Мобилизуемое офицерство в занятых белыми районах коренным образом отличалось от добровольческого офицерства 1918 года. Особенно это стало понятно после занятия белыми Харькова, где поступавшие в армию офицеры не были проникнуты Белой идеей. После Харькова командование Добровольческой армии отбросило старый принцип комплектования. Теперь все киевские офицеры (а их опять набралось в городе несколько тысяч) сначала были обязаны пройти регистрацию, причем записывали офицеров в алфавитном порядке. Эта регистрация была занятием крайне утомительным, поскольку за первые три дня смогли получить свои регистрационные карточки лишь те офицеры, фамилия которых начиналась на букву А.
Но регистрацией дело не заканчивалось, после нее офицер был обязан с послужным списком, документами старого времени и автобиографией явиться в Реабилитационную комиссию, где решалась его дальнейшая судьба. Если документы удовлетворяли комиссию, то офицер получал право поступить в. Добровольческую армию. У большинства офицеров старых документов не осталось, кроме того, многие из них, чтобы прокормить семью, при большевиках служили на разных работах (в основном — подсобного характера). Этим офицерам приходилось после Реабилитационной комиссии поочередно посещать контрразведку (которая выясняла характер службы данного офицера у большевиков), военную судебно-следственную комиссию (которая давала юридическое заключение) и военно-полевой суд (выносивший окончательное решение). И во все эти инстанции стояли длиннейшие очереди. Пикантность ситуации заключалась в том, что в большей части выше перечисленных учреждений работали офицеры, которые также оставались в Киеве при большевиках. Так, Реабилитационная комиссия комплектовалась из бывших преподавателей Киевских красноармейских командных курсов, тех самых, воспитанники которых (и А. Гайдар в их числе) оказали отчаянное сопротивление белым на подступах к городу. За этих преподавателей, которых, в общем-то, стоило расстрелять, поручился сам командующий войсками Киевской области генерал A.M. Драгомиров. Поэтому они и попали в Реабилитационную комиссию. Посещать различные инстанции были обязаны не только офицеры, но и юнкера, а также военные чиновники, к которым приравнивались военные врачи. Таким образом, в этих очередях, по логике вещей, должны были стоять и братья Булгаковы — Михаил и Николай.
А на Подоле и Куреневке гарцевала выкинутая когда-то из города восьмая власть. В Киев собственной персоной со всею бандой явился атаман Струк, которого белогвардейцы приняли к себе на службу. Его отряд был переименован в "Малороссийский конный полк", а сам Струк стал полковником. Первым делом новоявленный деникинский полк устроил на Подоле еврейский погром. Белогвардейцы были очень смущены, но поделать ничего не могли: киевских офицеров они гоняли по очередям, а части Добровольческой армии были на фронте. Фактически, Струк некоторое время был самой грозной силой в белом Киеве. Все это не способствовало тому, чтобы киевляне оставались в восторге от одиннадцатой власти.
Впрочем, весь этот беспорядок продолжался недолго, поскольку в Киев пожаловала двенадцатая власть — прорывающиеся с юга на север красные войска И. Якира. Оторванные от своих на побережье Черного моря три советские дивизии предприняли доблестный поход между фронтом украинцев и белых. Именно они принудили Петлюру 31 августа отступить из Киева. Чтобы помочь прорывающимся из окружения дивизиям, советское командование приняло решение бросить 44-ю стрелковую дивизию в наступлените на Киев, где и должно было состояться частичное объединение сил красных. Интересно отметить, что 44-я дивизия, бывшая 1-я Украинская советская, уже дважды занимала Киев: при седьмом и девятом переворотах.
14 октября 1919 года красные части с севера и запада ворвались в город. Защищать Киев было практически некому: мизерные по своему составу белогвардейские части, охранявшие город, были разбиты на подступах к нему. После значительного уличного боя белые были оттеснены к мостам через Днепр. Из киевских офицеров, находившихся на стадии реабилитации, был наспех сформирован Киевский офицерский полк, который и сдерживал наступавших. Интересно, что часть этого полка состояла из офицеров, посаженных белыми в тюрьмы по подозрению в службе у красных. Большевики завладели практически всем городом, поэтому мы их с полной уверенностью можем назвать двенадцатой властью.
Киевские обыватели даже морально не были готовы к тому, что город может опять попасть в руки к красным. Поэтому в центре города работали все магазины, рестораны, паштетные, кафе и гостиницы — все то, что большевиками в то время считалось наглядными признаками капитализма. Можно себе представить, во что красноармейцы превратили все это благополучие! Крещатик и все центральные улицы были ограблены дочиста. Некоторые владельцы магазинов, сохранившие еще чувство юмора, вынуждены были повесить таблички такого рода: "Погромщиков просим не волноваться, уже все забрано". Мужское население центральных районов подверглось строжайшей проверке, а все обнаруженные военные расстреливались. Впрочем, многие офицеры успели бежать к Днепру.
15 октября началось постепенное вытеснение белыми нежданных гостей. Оно привело к трем дням кровавых уличных боев. Ни красные, ни белые не хотели уступать Киева. И лишь с прибытием значительных подкреплений белые 17 октября 1919 года смогли окончательно изгнать из города двенадцатую власть.
