Ознакомительная версия.
Сигналы с «Ройал Септр» вызвали оживленные отклики в эфире. Радиостанции во Франции и Англии и вдоль берегов Ирландии стали передавать срочные предупреждения: «Предупреждения всем судам. Подводная лодка в районе…» Вновь пугающие сообщения заполнили эфир и нарушили покой мирных моряков: «Преследуется подводной лодкой… Преследуется и обстреливается подводной лодкой… Координыты… SOS – подводная лодка».
Когда в мирное время радисты слышали эти три буквы – SOS, то всякая радиосвязь прекращалась и каждая радиостанция, на судне или на берегу, ловила сообщения с терпящего бедствие судна. Но в сентябре 1939 года появился новый сигнал – SSS – «submarine, submarine, submarine».
«Ройал Септр» и «Босния» были первыми судами, оповестившими о своей гибели таким образом. За ними скоро последовали «Рио-Кларо» водоизмещением 4 086 тонн, «Гартэйвон» с 2 900 тоннами железной руды для Глазго, «Уинкли» – 5 055 тонн и «Ферби» из Хартлпула.
Лейтенант Херберт Шульце, который впоследствии получил «Железный крест» с дубовыми листьями, направил послание премьер-министру Черчиллю: «Командир – для мистера Черчилля. Потопил британский «Ферби» в районе… Пожалуйста, подберите команду».
Помимо этого сообщения, исполненного черного юмора и упомянутого в британском парламенте, все более просьб о помощи раздавалось с судов в Северном море и Атлантике, становившихся мишенями подводных лодок. 6 сентября поступил сигнал от грузового судна «Манаар» водоизмещением в 7 300 тонн, который уже в эти первые дни войны успел оснаститься кормовой пушкой, оказал сопротивление, но был потоплен. 7 сентября были приняты сигналы еще с двух судов, прежде чем они навечно исчезли: с «Юккастана», 5 809 тонн, который попытался таранить нападающего, и с танкера «Оливгроув», 4 060 тонн, затонувшего после радиосигнала и попытки уйти от атакующего. 8 сентября поступили сигналы от британского танкера «Риджент тайгер», 10 176 тонн, и парохода «Кеннебек». И так пошло день за днем, ночь за ночью. И все тот же зов о помощи: «Спасите – подводные лодки!» Это были пароход «Нептуния», «Бритиш инфлюэнс», танкер «Вермонт», «Йоркшир», 10 200 тонн, датское судно «Вендия», финское «Мартти Рагнар», шведское «Гертруд Братт», норвежское «Такстар» – каждое было остановлено, осмотрено и потоплено – за перевозку контрабанды или за применение радиосвязи. Потом были еще и еще.
Еще с 1918 года британцы утверждали, что подводные лодки устарели ввиду системы конвоев и развития противолодочной обороны. Многие военно-морские инстанции, в том числе и в самой Германии, считали, что подводные лодки отжили свое. Но подводные лодки ответили на это тем, что потопили 175 000 тонн в сентябре 1939 года, 125 000 тонн в ноябре, свыше 80 000 тонн в ноябре и 125 000 тонн в декабре. В день объявление войны Британия ввела полную блокаду Германии. Британия поступила точно так, как от нее и ожидало германское военно-морское командование: она начала с того, на чем остановилась в 1918 году – стала вооружать торговые суда пушками и глубинными бомбами, приказывая судам избегать поиска лодок, а уходить от них, в случае же нападения – открывать огонь или пытаться таранить. Им приказывалось во что бы то ни стало радировать о помощи и местонахождении.
* * *
«U-29» под командованием лейтенанта Шухарта выжидала на позиции у судоходных путей к западу от Ла-Манша. Во время утреннего кофе в поле зрения появился пароход, двигавшийся на высокой скорости и противолодочным зигзагом. Это было пассажирское судно тоннажем около 10 000 и с флагом красного цвета. Пока командир вглядывался через перископ, пытаясь определить принадлежность судна, за кормой судна внезапно появилось черное пятно и стало увеличиваться – самолет! Это наверняка означало, что судно перевозит войска или оружие. Командир дал приказ торпедистам приготовиться к стрельбе, но прежде чем он успел скомандовать, цель изменила курс, открылась в полную длину и отвернула. Шухарт изменил свой план и погрузился на 35 метров. Он собирался дождаться, чтобы судно скрылось из вида и затем начать преследование в надводном положении, а тем временем можно было выпить кофе и съесть бутерброд.
Наконец настало время для всплытия, и командир осторожно поднял перископ, чтобы быстро оглядеться вокруг. Внезапно слева он увидел облако черного дыма. Протерев окуляры, он снова взглянул и тут его озарило: это вовсе не облако дыма, а авианосец, идущий на него! Расстояние было слишком большим, чтобы разглядеть детали, но он различил мачту эсминца сопровождения. Картина стала ясна: самолет, вертевшийся над лайнером, принадлежал авианосцу. Командир хорошо понимал, что авианосец не может находиться в море без воздушного сопровождения, и стал внимательно разглядывать небо, но ни одного самолета в поле зрения не оказалось.
– Оба малый вперед, – тихо сказал командир. – Держать на этой глубине. На подходе большие корабли. Честное слово, перед нами авианосец. Надо быть готовыми к бомбам и глубинным бомбам.
На малом ходу и ведя постоянное наблюдение, Шухарт подошел ближе к добыче. По-прежнему не было видно ни дальнего надводного, ни воздушного охранения. Он разглядел ближнее охранение – один эсминец впереди, один сзади и по одному по бокам. Авианосец шел курсом на запад. Внезапно появились два самолета, делавшие круги над авианосцем. Расстояние было все еще слишком большим, и лодке пришлось идти пока параллельным курсом с авианосцем, который иногда делал зигзаги в сторону от лодки. Затем, когда авианосец сделал поворот почти на 70 градусов, командир поймал момент и выстрелил, рассчитывая в основном на интуицию, потому что, как он потом записал в вахтенном журнале, «огромный размер цели делает бессмысленными нормальные расчеты, и к тому же я смотрел прямо на солнце».
Пот градом катил с лица Шухарта, пока он в ожидании стоял в центральном посту, надев фуражку козырьком назад. Через перископ он видел эсминец бокового охранения, спокойно разрезающий волны со скоростью узлов пятнадцать и на расстоянии метров 500 от него. Торпеды на курсе – время было спасаться, уйдя на глубину. Он не успел начать уход на глубину, как раздались два мощных взрыва, отдавшихся на лодке, потом услышали сильную детонацию, потом послабее. Попал!
«Взрывы были такими мощными, – писал позже Шухарт, – что я подумал, повредилась и лодка. Раздались ликующие возгласы команды, хотя всем нам предстояло подождать, что же будет теперь с нами. Тем временем мы ушли на 55 метров и, увидев, что с нами ничего не происходит, стали осторожно погружаться еще глубже».
Впервые их лодка забралась на такую глубину. После того как едва не погибла «U-12, в мирное время строгим указанием адмиралтейства не разрешалось погружаться глубже 45 метров. Тогда еще не знали, выдержит ли прочный корпус давление на глубине 75 метров.
Ознакомительная версия.
