Меня назначили на должность младшего оперуполномоченного подразделения, осуществляющего контрразведывательную защиту органов военного управления и МВД Татарии. Моим первым руководителем был майор Александр Васильевич Юрченко. Александр Васильевич закончил гражданский вуз, потом двухгодичные курсы КГБ СССР. Эрудит, необычайной душевности человек. Когда я привез в Набережные Челны семью, квартиры еще не было. А Юрченко с семьей уезжал в отпуск. Дал мне ключи от своей квартиры — живи, мол! Много таких начальников? То-то и оно!
Владимир Петрович Кудряшов, заместитель начальника отдела, друг Юрченко, тоже приложил немало усилий, помогая мне в становлении. Бесконечно благодарен этим людям!
Но в полной мере роль этих людей в своей судьбе я осознал намного позже, а тогда, осенью 1985-го, началась рутинная работа по «перековке» мента в чекиста.
Александр Васильевич много уделял мне внимания — учил готовить оперативные документы. Днями я писал справку о каком-либо событии — расписывал подробно на нескольких листах. Начальник не принимал, возвращал. Излагал кратко — результат был тот же.
«Кто ясно мыслит, тот ясно излагает!» Руководствуясь этим девизом, Юрченко научил меня готовить лаконичные, но в то же время исчерпывающие документы. Именно Александр Васильевич привил мне железное правило: для чекиста не бывает мелочей, научил обращать внимание на мельчайшие детали того или иного события, давать им оценку и учитывать в планировании своих действий.
Был такой курьезный случай: Юрченко в начале рабочего дня дал мне ксерокопию письма, полученного в результате перлюстрации[20] , и поручил высказать свое мнение по документу и изложенным в нем событиям. Письмо как письмо: автор смакует любовные подробности курортного романа с респондентом и высказывает намерение продолжить отношения.
Перечитывал письмо много раз, но требуемой начальником оценки его содержанию дать не смог. Лишь к концу рабочего дня Александр Васильевич «сжалился» и подсказал мне:
— Из содержания письма понял, кто автор?
— Мужчина!
— А теперь посмотри на конверт! Кому адресовано письмо?
— Тоже мужчине.
Оказалось, что это было письмо одного эмведэшного чина своему любовнику! Понятное дело, за такую ориентацию его тут же выперли из органов, и он покинул наш город.
***
1985-1986 годы. В стране тишь да гладь — только-только начинают набирать обороты горбачевские художества. Ни тебе терроризма, ни бандитизма. Даже на антисоветчину уже начали учиться закрывать глаза. В пожарной охране и военкоматах шпиона днем с огнем не сыщешь: в разведывательных органах вероятного противника нет умников, которые догадались бы вербовать агентов в таких провинциальных подразделениях.
Работа опера заключается в получении и анализе информации в целях выявления угроз государственной безопасности страны. На объектах, где есть государственные секреты, работа контрразведчика начинается с обеспечения соблюдения режима секретности: чтобы никто не разгласил мобилизационные планы, чтобы в секретные документы селедку не заворачивали, ну и так далее. С этим у военных все было более-менее благополучно.
Иногда, правда, случалось. То бдительные граждане нашли мешок секретных документов, который нерадивые милиционеры вместо того, чтобы сжечь, просто на свалку выбрасывали. То кондуктор нашел совершенно секретное дело оперативного учета, которое разиня ментовской опер просто в трамвае забыл. Эти факты халатности были не на моем участке работы. Но мне довелось участвовать в ОРМ по проверке информации и установлению виновных. Эти мероприятия вносили заметное оживление в мою рутинную работу, удел которой было собирание сведений — кто? где? с кем?
Чтобы не подумали, что я просто воздух на службе пинал, могу отметить, что, защищая органы военного управления, завел я два сигнала[21] на бабушек-баптисток, которые работали ночными сторожами. Одна в военкомате, вторая — в городском штабе гражданской обороны. Но признаков шпионской деятельности бабулек выявить не представилось возможным.
Челнинцы более зрелого возраста, наверное, помнят, как в первой половине восьмидесятых годов прошлого столетия неуловимый аноним[22] раскладывал в почтовые ящики листовки, осуждающие войну в Афганистане. Дело было взято на контроль Политбюро ЦК КПСС! Лучшие сотрудники КГБ ТАССР были брошены на розыск анонима! Специалисты разработали примерный портрет разыскиваемого. Опера ориентировали агентуру, доверенных лиц[23] и общественность на получение информации о людях, мало-мальски подпадающих под это описание.
Сколько ОРМ[24] провели при его розыске! Сколько дел оперативного учета завели! Любая мало-мальская информация проверялась с применением всего арсенала средств КГБ СССР.
Мой коллега, майор Зайцев, получил информацию, что некто «Х» негативно высказывается о войне в Афганистане, статейки пописывает... Кинулись проверять. Установили наружное наблюдение[25]. Фигурант[26] ведет себя странно... Шел по улице, брошенную коробку от обуви подобрал. Упал на газон и в небо смотрит. Проверяется, гад?! Наружное наблюдение выявляет?! Ажиотаж растет. Недели две за ним наблюдали. Пришли к выводу, что листовки он может печатать только у себя дома. Потому что других мест, пригодных для этого, он просто не посещает. Осуществили негласный досмотр квартиры. Там бардак неимоверный! Жилище превращено в склад самых ненужных вещей — пустых коробок от обуви и прочего хлама. Ничего, что свидетельствовало бы о его возможной причастности к изготовлению листовок, нет и в помине. Еще раз проанализировали личность и поведение странного гражданина. Пришли к выводу: дурак дураком, но государственных средств на его разработку[27] потратили — будь здоров!
А найти анонима все не удавалось. Как только он начинал по почтовым ящикам листовки раскладывать, начиналась «веселуха» — круглосуточный физический розыск. Оперов командировали со всего Союза — от Калининграда до Камчатки. В отделе на инструктаже народу — как в автобусе в часы пик. Привлекли милицию, пожарных, общественность. Тщетно! Зачастую бдительные граждане сообщали приметы подозрительных личностей, которые при проверке оказывались нашими же сотрудниками.
А завершилось это дело вполне благополучно. Центр командировал в Набережные Челны полковника Калинина — фронтовика Великой Отечественной, человека с огромным опытом работы. Полковник, естественно, не рыскал по городу вместе со всеми. Он сидел в кабинете, принимал доклады и наносил на схему города сведения о местах и точном времени очередного проявления анонима. Потихонечку попивал водочку и изводил бумагу какими-то только ему понятными каракулями. В результате полковник Калинин в прямом смысле вычислил анонима математическим путем!
