Соглашаясь на эту рокировку, Запад прекрасно понимал все риски, которые могли этому сопутствовать. Ведь хотя Путин и был выходцем из прозападного собчаковского клана (в него же, например, входил и главный «прихватизатор» Анатолий Чубайс), однако в силу своих чекистских корней мог стать фигурой в какой-то мере самостоятельной. Однако за те десять лет, что Запад хозяйничал в России, ее элита (да и значительная часть населения) была уже настолько сильно опутана западными «цепями», что бояться выхода России из подчинения Западу не приходилось. Путин, конечно, мог взять курс на некое поднятие духа национального самосознания у россиян, но кардинально переломить ситуацию ему бы никто не дал. Впрочем, он тогда к этому и не стремился.
Приход к власти Путина несколько изменил вектор развития российской идеологии. В том числе и в области юмора. Нет, последний не стал исповедовать гуманистические и высокоморальные принципы, но в части политической сатиры резко изменился. Например, сошли на нет три ярких представителя этого жанра: Геннадий Хазанов, Михаил Грушевский и Виктор Шендерович.
Хазанов и Грушевский одними из первых начали пародировать широко известных политических деятелей нашей страны. На эту стезю они вступили еще в годы перестройки, в конце 80-х, пародируя Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачева, Ельцина, Хасбулатова, Лебедя, Жириновского и др. В середине 90-х Хазанов несколько отошел от этого жанра, а Грушевский продолжил эксперименты в этом направлении. В 1994 году он выпустил сольную программу «Один за всех», куда вошли номера, в которых «звучали» голоса, как политиков, так и популярных артистов. Кстати, именно Грушевский первым на постсоветской эстраде начал пародировать (весьма по-дружески) Бориса Ельцина, за что удостоился статьи в центральной прессе («Первый, кто покусился на президента», журнал «Столица», 1993, № 52).
В этом же жанре тогда работал и другой сатирик-еврей – драматург Виктор Шендерович, который затеял на ТВ (на канале НТВ, принадлежавшем его соплеменнику, олигарху Владимиру Гусинскому, за спиной которого стояли США и их верный союзник Израиль) передачу «Куклы», где за политиков «говорил» Сергей Безруков. Это была одна из самых язвительных пародийно-сатирических передач, где действующих политиков, что называется, не жалели: иные пародии на них были настолько злыми, что вызывали оторопь у публики. Даже прародитель российских «Кукол» – английская телепередача с тем же названием – не позволяла себе таких острот, которые звучали у Шендеровича. Все это было закономерно, учитывая то, о чем речь шла выше: Запад весьма ревностно следил за собственными сатириками, зато российским позволял вести себя куда более раскованно, чтобы держать в известном напряжении российские власти.
Кстати, бытует мнение, что Ельцин был большим демократом, поэтому и не закрывал острые «Куклы». На самом деле это было не в его компетенции. Он хотя и был президентом, однако ему не позволялось вмешиваться в вопросы идеологии, за которые отвечали его западные хозяева. Вот он и не вмешивался.
Итак, деятельность Хазанова, Грушевского и Шендеровича на поле политсатиры длилась примерно десятилетие (1990—1999). Затем наступили иные времена, связанные с приходом к власти В. Путина. С его воцарением закатились звезды сначала Хазанова (в 98-м он ушел директорствовать в столичный Театр эстрады), Грушевского, а затем и «Кукол» Шендеровича (последняя была закрыта в 2003 году, как и другое его энтэвэшное детище – передача «Тушите свет!»). Злая и саркастическая пародии уходили в небытие, чтобы уступить место пародии иронической. Таким образом Путин отвоевал себе право не только отодвинуть от власти наиболее одиозных олигархов (Б. Березовского, В. Гусинского, М. Ходорковского), но и тех сатириков, которые могли покуситься на его харизму национального лидера.
Максим Галкин работал в жанре иронической пародии, поэтому именно его талант и окажется наиболее востребованным при новом правителе, именно ему будет определено свыше (с кремлевского верха) стать в новом десятилетии законодателем моды в жанре пародии. Ведь то, как он пародировал известных артистов или политиков, в целом не несло в себе явной или скрытой угрозы для последних, и даже более того – подспудно работало на увеличение их популярности. Эту манеру Галкина сразу распознал Задорнов, который в ту пору и сам работал в этом же стиле (более критичным он станет чуть позже), и осенью 1999 года даже назвал Галкина своим преемником (хотя сам сатирик уверяет, что это было сказано в шутку).
Итак, с уходом ельцинской эпохи должна была уйти в небытие и злободневная сатира. Отныне юмор должен был стать каким угодно – ироничным, стебанутым, даже похабным – но юмор на злобу дня из официального эфира должен был исчезнуть. И Максим Галкин здесь был далеко не одинок, поскольку вместе с ним на авансцену постельцинского юмора вышла большая плеяда молодых юмористов, которым помогли выйти на сцену корифеи жанра. Вот как об этом вспоминает один из них – Евгений Петросян:
«Когда я впервые увидел юного Максима Галкина на сцене, по-моему, это было в 97-м году, я сразу попросил его прийти ко мне в гримерку. Мне достаточно было трех минут его выступления, чтобы понять, что у нас в юмористическом жанре пополнение. Когда в 99-м году все газеты вторили одному уходящему из жанра артисту, что жанр юмора умер (речь идет о Геннадии Хазанове. – Ф. Р .), мы с Евгением Шебагутдиновым предложили в Комитете по культуре провести конкурс юмористов и разобраться – жанр все-таки умер или не умер, да здравствует жанр! Провели… И конкурс стал событийным. Можно сказать, мы открыли тогда имена нынешнего юмористического поколения. Лауреатами стали Максим Галкин, Сергей Дроботенко, Юрий Гальцев, Геннадий Ветров, Сергей Чванов, Игорь Касилов (сейчас двое последних – это «Новые русские бабки»), Виктор Разумовский и Александр Морозов, составлявшие клоунский ансамбль «Братья по разуму», Святослав Ещенко, Андрей Данилко – тогда еще юморист, братья Александр и Валерий Пономаренко, клоунские ансамбли «Лицедеи-Лицей» и «Унисон»…».
Это вполне естественно, что после ельцинского десятилетия бандитского беспредела в России должна была наступить эпоха с обратным показателем – время относительного спокойствия. И хотя колониальная зависимость России никуда деваться не собиралась и даже более того – должна была усилиться, однако все это должно было происходить завуалированно и сопровождаться патриотической риторикой. И юмор должен был из сферы политики перейти в сферу быта. Он должен был стать одним из элементов шоу-бизнеса, который начал реально складываться в России именно на закате ельцинской эпохи – в самом конце 90-х (если точнее – после дефолта августа 1998 года). Поэтому заработки юмористов (впрочем, как и всех остальных представителей шоу-бизнеса) должны были стать значительно выше, чем у их предшественников, поскольку только таким образом власти могли купить лояльность молодого поколения артистов. То есть властью декларировалось следующее: куй большие бабки любыми способами, но в большую политику не лезь.
