Ознакомительная версия.
Покажется ли вам странным и необычным, что я хочу просить вашего благословения? У меня часто бывает это желание, и, кажется, решись я на это, мне было бы так отрадно принять его от вас, коленопреклоненной, со всем благоговением, какое я питаю к вам. Не удивляйтесь и не отрекайтесь от моего глубокого благоговения – вы не властны уменьшить его во мне. Благословите же меня на наступающий год, все равно, будет ли он последним в моей жизни, или за ним последует еще много других. Для себя я призываю на вас все благословения Всевышнего. Да, благословите меня – я мысленно становлюсь пред вами на колени – и просите за меня Бога, чтобы Он сделал меня такою, какою мне следует быть.
Е. Г. Левашёва
(ок. 1810–1839)
Я вижу ваше назначение в ином; мне кажется, что вы призваны протягивать руку тем, кто жаждет подняться…
Екатерина Гавриловна Левашёва – близкий друг П. Я. Чаадаева, замечательная женщина, которая долгое время сдавала Петру Яковлевичу квартиру на Басманной. Чаадаев никогда не был состоятельным человеком, еле-еле сводил концы с концами. Но, несмотря на это, был всегда элегантно и дорого одет. Его друзья отмечали, что Чаадаев может сменить дюжину перчаток за раз, подбирая их к костюму. Петр Яковлевич разъезжал на изысканной карете, всегда имел при себе несколько слуг. Жил в вечных долгах.
Хозяйка дома Екатерина Гавриловна по-родственному опекала Чаадаева, чему бесконечно радовалась, поскольку у него была «теплая душа и чувствительное сердце». В комнатах Петра был сделан серьезный ремонт, быт его всячески украшался, Левашёва почитала радостью доставлять Чаадаеву книги, театральные билеты и другие, совершенно необходимые вещи. Недаром Пушкин как-то написал жене: «Чаадаев потолстел, похорошел и поздоровел».
Е. Г. Левашева – П. Я. Чаадаеву
(Около 1830 года)
Искусный врач, сняв катаракту, надевает повязку на глаза больного; если же он не сделает этого, больной ослепнет навеки. В нравственном мире – то же, что в физическом; человеческое сознание также требует постепенности. Если Провидение вручило вам свет слишком яркий, слишком ослепительный для наших потемок, не лучше ли вводить его понемногу, нежели ослеплять людей как бы Фаворским сиянием и заставлять их падать лицом на землю? Я вижу ваше назначение в ином; мне кажется, что вы призваны протягивать руку тем, кто жаждет подняться, и приучать их к истине, не вызывая в них того бурного потрясения, которое не всякий может вынести. Я твердо убеждена, что именно таково ваше призвание на земле; иначе зачем ваша наружность производила бы такое необыкновенное впечатление даже на детей? Зачем были бы даны вам такая сила внушения, такое красноречие, такая страстная убежденность, такой возвышенный и глубокий ум? Зачем так пылала бы в вас любовь к человечеству? Зачем ваша жизнь была бы полна стольких треволнений? Зачем столько тайных страданий, столько разочарований?.. И можно ли думать, что все это случилось без предустановленной цели, которой вам суждено достигнуть, никогда не падая духом и не теряя терпения, ибо с вашей стороны это значило бы усомниться в Провидении? Между тем уныние и нетерпение – две слабости, которым вы часто поддаетесь, тогда как вам стоит только вспомнить эти слова Евангелия, как бы нарочно обращенные к вам: будьте мудры, как змий, и чисты, как голубь. До свидания. Что ждет вас сегодня в клубе? Очень возможно, что вы встретите там людей, которые поднимут целое облако пыли, чтобы защититься от слишком яркого света. Что вам до этого? Пыль неприятна, но она не преграждает пути.
Н. И. Надеждин
(1804–1856)
О, с какою гордостью, с каким упоением представляю я тебя моей нежной подругой!.. Я – царь на престоле с тобою!..
В 1804 г. в семье священника Рязанской губернии родился Николай Иванович Надеждин – будущий ученый, критик, педагог, профессор.
Одновременно с преподаванием в Московском университете и изданием журнала Надеждин устроился домашним учителем в семью известных дворян Сухово-Кобылиных. Во время обучения между ним и старшей дочерью Сухово-Кобылиных – Елизаветой Васильевной (будущей писательницей Евгенией Тур) – завязываются очень теплые дружеские, а затем и романтические отношения. Летом 1834 г. Николай и Елизавета решают пожениться. Но этому браку не суждено было состояться. Родители Елизаветы Васильевны выступили категорически против, считая жениха, имевшего незнатное происхождение, недостойным руки их дочери.
Влюбленные думают тайно обвенчаться, но их замысел проваливается. Николаю Ивановичу приходится уехать из России, он путешествует по Европе, много пишет. Елизавета выходит замуж за выдающегося полководца Иосифа Гурко, но до конца жизни с нежностью хранит письма Надеждина.
Н. И. Надеждин – Е. В. Сухово-Кобылиной
Тверди своим, что у тебя нет сил ждать, что ты непременно убежишь ко мне. Домогайся одного, чего еще можно домогаться: чтобы тебя отпустили они сами на все четыре стороны… толкнули в мои объятия… Грози, что ты не будешь скрывать любви своей… не побоишься никого и ничего… Может быть, ты надоешь им своею твердостью… может быть, они тебя выгонят ко мне… О! если бы это случилось… Тебе это в тысячу раз было бы легче, чем побег; а я весь от тебя завишу… Твое спокойствие есть мое блаженство… Мы еще имеем перед собой два или полтора месяца… Это довольно времени… Если уже непременно увезут тебя, найди случай во что бы то ни стало известить меня через почту: где ты? Я прилечу на крыльях любви… Я убью все мое состояние, войду в долги, – закабалю, заложу всю мою будущность, чтобы иметь средства овладеть тобою… Мы играем в ужасную игру; но это будет coup decisif[6]: быть или не быть!
Н. И. Надеждин – Е. В. Сухово-Кобылиной
Слушай, я не поеду без тебя путешествовать… Ты пойдешь со мною, пойдешь моею женою, волею или неволею, с согласия или без согласия, – это Бог решит… Отвечай мне завтра одно слово, только одно: да или нет, и предоставь мне действовать… Минуты дороги! Когда ты скажешь: да! я напишу к твоему отцу и матери формальное предложение, просьбу твоей руки… Знаю, что они не согласятся. Но тогда, по крайней мере, вся ответственность пред глазами света с нас снимется. Тогда… развязка должна быть насильственная… Ради Бога! Не делай насилия самой себе при ответе… Если ты скажешь мне: нет! поверь, я не буду роптать… Я покорюсь твоей воле. Я уеду в июне-месяце – и буду скитаться по свету Каином… Дай же мне ответ немедленно. Завтра (15 апреля) или послезавтра от вас будут перевозить мои вещи. (…) отдаст как-нибудь Ивану лоскуток с одним только словом…
Ознакомительная версия.
