Ага, вот она, бюрократия. Куда уж советским бюрократам до немецких?..
Но это будет потом. А тогда мы ходили по городу и смотрели. Заглянули в кирпичный переулок, и здесь я был озадачен. До этого нигде мне не доводилось видеть решёток на окнах, а тут окна первых этажей сплошь были забраны решётками. Да не узорными, а самыми обыкновенными, тюремными, в клеточку!.. Помню, я тогда спросил отца:
«Это что, тюрьма?». На что тот ответил, что нет, конечно, просто люди с войны ещё не вернулись, чтоб решётки снять.
Спустя четыре года я снова оказался в кирпичном переулке. Решёток на окнах уже не было.
А теперь?! Даже окна вторых этажей в решётках. Это что??? Демократия?! Это что, свобода?! Демократия за решёткой!!! Ура!!! Свобода за решёткой!!!!
Когда-то я видел машины с такими решётками, а в кузовах этих машин сидели люди. Так это и были демократы?! Выходит, что они, оказывается, уже тогда были свободны?! Или я чего-то не так понимаю?!
Я не знаю, если положить на одну чашу весов доступ к информации, смерть детей и ужас, который испытывают те, кто пережил отечественную, видя происходящее, а на другую стабильность и спокойствие то, что перевесит?
Пионерский галстук
«Недавно по телевизору прошёл фильм „Неуловимые мстители“. Хорошо помню, как мы толкались за билетами в кинотеатре „Мир“. Нам хотелось быть похожими на этих ребят. Теперь отношение к этому фильму другое, даже грустно. Помню, шли со Светкой Радунаевой к ней домой, нам по 9 лет. Тут навстречу пацаны постарше, решили потрясти нас на мелочь. У Светы под пальто был красный шарф, она его чуть вытащила из воротника и храбро сказала, что мы уже пионеры. Пацаны, очевидно, пионерские галстуки не носили и не знали, что не бывает вязанных пионерских галстуков, а, может, решили не связываться с дурами. Вытоптанная в снегу дорожка узкая — они нас в сугроб толкнули и пошли себе дальше искать приключений».
Нет там никакой идеологии, там просто жизнь обыкновенных детей, обездоленных временем, но не потерявших своё лицо, не ставших бродягами и убийцами, оставшиеся порядочными людьми, ценящими честь и достоинство. И что плохого? До сих пор не понимаю, в чём виноват Яшка цыган? В том, что был ловок и многое умел? А мы не умели, не умеем, и вместо того, чтобы оценить это суём его в мусорное ведро и думаем, что он дурак, что боролся за советскую идеологию, за те репрессии, которые последовали за этим. Но ведь не мог никто из тех героев знать, что будет? Они-то боролись за одно, верили в совсем другое, и не виноваты они, что их, как и нас, последующее поколение, обманули, как котят утопили в собственных экскрементах.
(Фото № 3 — п. Комсомольский, начало 60-х, дом культуры; автор фотографии Кузёма Алексей Александрович)
«В пионеры нас принимали на улице перед памятником Ленину. Иру принимали 12 апреля, у неё оценки были лучше, а меня 22 апреля со всеми. Галстуки повязывали поверх пальто. Настроение было хорошее, снег корочкой и яркое солнце вокруг. Помню, учили присягу „Будь готов — всегда готов“. Скульптуры пионера и пионерки стояли перед входом в старшую школу».
У нас за спортивной площадкой находился бюст Ленину. На уроке физкультуры мы учились бросать гранаты. Один из ребят метнул семисотграммовую гранату на 26 метров, что было рекордом, очень большим. Ведь даже взрослые редко кто мог так далеко метнуть гранату. Результатом его броска стал отбитый нос бюста. Чтоб не было проблем, мы с преподавателем физкультуры Ремом Андреевичем спрятали скульптуру в кусты жасмина, а вместо носа воткнули громадную, белую искусственную розу. Не знаю, видело ли школьное начальство это безобразие, проводили ль расследование, но, думаю, что нет, потому как последствий не было никаких. По всей видимости, директор Антонина Ильинична Сай просто не знала, что на территории находится бюст вождя. И ходить, искать его вряд ли входило в её обязанность.
Страх, вот что самое главное было в том времени. Страх старшего поколения перед властью. Сейчас ничего не изменилось. Страх остался, только теперь он стал гипертрофированным. Мы боимся всего и всех. Мы в ужасе шарахаемся, завидев сцену насилия, или молча проходим мимо, делая вид, будто ничего не происходит, будто всё так и надо. А в советское время кто бы прошёл мимо? Помогли, не отказали, спасли бы.
Извините, опять расфилософствовался.
(Фото № 4 — П. Комсомольский, вид на детский сад и дом № 35 — А. А. Кузёма)
«Я уже думала о том, чтобы сделать альбом. Посылаю вам ещё одну фотографию: второй дальний дом справа — это мой дом. А перед маленьким домиком (извините, помойкой) стоял детский сад, куда ходил мой брат. Строили садик на моих глазах заключённые. А сейчас садика нет… Ольга Якушева».
На этом переписка с Ольгой Дёминой завершилась, но завязалась с другой Ольгой, непосредственно с моей одноклассницей — Ольгой Нику.
«Я вот тут цельные сутки думал, как и что написать? Как спросить? Чего спросить? Честно говоря, ничего не придумал. И по вполне понятной причине. Попробую пояснить, правда, вряд ли это выйдет коротко, потому как любое моё слово, любую мою фразу мне придётся расшифровывать, дабы понят был верно!
И ещё. Просьба ни в коем случае не обижаться ни на что, ведь я по своему незнанию могу случайно задать некорректный вопрос, личный и так далее, и тому подобное, поэтому прошу такие ситуации просто пропускать, мне бы не хотелось доставлять неприятности кому бы то ни было, тем более, только что обретённому однокласснику или однокласснице. Возможно, я слишком щепетилен, но всё же…
Я не люблю играть во всякие там угадалки, размышлялки… А потому стараюсь сразу выяснить всё, что возможно, однако жизнь заставляет делать это ежедневно. Не понятно, как люди могут помнить то, что наверняка скрыто под наслоением подобного, более свежего, более яркого, запоминающегося?.. Вопрос, конечно, риторический.
Вот, к примеру, непонятно, почему дата под фотографией стоит 1967-ой год, хотя на самом деле настоящая дата совсем другая? Да потому, что моя мать написала на обратной стороне именно эту дату, и написала это не тогда, когда фотография оказалась в альбоме, а спустя много лет.
А ты помнишь, когда мы фотографировались? Год, месяц? Может обстановку в классе помнишь? Хотелось бы знать подробности.
Странно и то, что я знаю на сто процентов, что пришёл в школу в 1966-ом году, а вот как пришёл? Совершенно не помню. Не помню и первого урока… Как отшибло.
А ты помнишь? Расскажи?
Кстати, вот тебя-то я точно не помню. Хотя вполне возможно, что сидел за одной партой с тобой. Не берусь утверждать, но сначала я сидел на второй парте в ряду подле окон. Непосредственно у окна сидела девочка с распущенными вьющимися тёмными волосами. Я сидел ближе к проходу. Девочка классно рисовала, я заглядывал к ней в альбом и поражался её способностями. Позволь привести небольшое описание данного эпизода из моей школьной жизни…»
