Я сижу дома, Марьяна пошла в какие-то гости, куда — я не знаю, вдруг — звонок, и кто-то рыдает в трубку. А звонила мама Каспаряна. И где-то с пятого захода она сообщила мне, что Витя погиб. А ей сообщила мама Натальи Разлоговой, которой та дозвонилась из Тукумса. И она стала таким образом вызванивать Марьяну, потому что тело им не давали. У меня волосы дыбом. Кому я только ни звонила, чтобы достучаться. А Юрка только этим утром приехал из Тукумса на машине. Марьяна сразу — Саша, как Саша? Все в порядке. И она с Юркой в тот же день уехала туда. И Тихомировы за ними. Она говорила потом, что у Вити одна нога вывернута совсем, пол-лица нет…
Почему Богословское кладбище, кстати. Ко мне пришли из Мариинского дворца — какой-то молодой красивый человек с огромным букетом, каким-то очень жизнерадостным, я даже думала, что он ошибся. И он у меня спрашивает: какое кладбище выбираете? Говорите любое, какое хотите. Ну, Кремлевскую стену, говорю, нам не надо, давайте Богословское, там мои предки уже были похоронены. А теперь там Витя, Марьяша… и Рикошет…
<…> После отпуска у Вити должен был быть контракт в Японии совместно с Джоанной, у нее были большие планы, и в своих мечтах она вместе с Витей завоевывала мир, но все сорвалось — Витя погиб… уж как она рыдала в трубку! А тут смотрю по телевизору — Джоанна с дочкой танцуют, хохочут и поют «Группа крови на рукаве» — я просто в шок впала, думаю, да что же ты делаешь, бессовестная?
Шли годы… Я была на даче, неожиданно приехала Марьяна и говорит: «Мама, я ложусь в больницу, меня оперируют, у меня рак». Я остолбенела от горя. Ее прооперировали, потом облучали несколько раз, потом химия, кололи дорогущие уколы, но все было напрасно. Потом она мне сказала: «Все, мама, остался у меня один месяц, только ни в коем случае не отправляй меня в больницу, я не хочу умирать на больничной койке». И она умерла дома…
Я обнимала ее, грела ей руки — температура была сорок с чем-то, а она была ледяная — и что-то ей все время говорила, говорила, а она уже уходила. Рикошет переехал в маленькую комнату, запирался и почти не входил к ней — не мог он этого видеть. Я только в аптеку бегала каждый день за обезболивающим. В тот год у нас и собака погибла — ее сбил джип. Собаку звали Лушка, она была послушная, красавица, и почему-то во время прогулки она вдруг выбежала на дорогу, и ее сбила машина. Дважды делали операции, но ничего не помогло — она лежала у Марьяши на кровати, смотрела человеческими глазами и умирала… Марьяна говорила: «Лушка, подожди, не умирай, вместе умрем». А я говорила Марьяше: «Ты не умирай, по правилам моя очередь». А она: «Мама, извини, как-то на этот раз не получится».
С авторским правом — Марьяна первопроходец. К ней потом обращались и Курехина жена, и башлачевская Настя. Ведь тогда все были молоды и веселы, и никто ни о каком наследстве не думал. И вдруг у нас, по слухам, появилось какое-то загадочное авторское право. Марьяна хотела, чтобы наследником был Саша. Как-то они вдвоем с Сашей ездили на церемонию закладки именной звезды Виктора Цоя на Аллее звезд.
Потом через РАО выяснилось, что группа «Кино» предъявила свои авторские претензии, они подали в суд, и было много судебных заседаний, процесс длился несколько лет, но перед смертью Марьяши к ней приходил Каспарян, просил прощения, и Марьяша их всех простила.
<…> После похорон я сильно заболела, потом знакомые меня все-таки перевезли на дачу, потому что Рикошет и я — оба уже не видели друг друга в упор. И я позвонила Саше и позвала его домой. Хотя мы оба очень волновались, как мы уживемся — он был маленький мальчик, а теперь взрослый человек. Но вот ужились. Но Рикошет очень трудно уезжал отсюда. Я до последнего дня не верила, что он уедет. Но уехал, и потом уже приходил такой молодой, веселый, вальяжный — он все-таки так мальчиком и умер. «Васечка», у меня барышня есть теперь, хочу вас познакомить, я хочу на ней жениться, хочу иметь много детей, только девочек, мальчишек не надо. Я ее приведу, и вы познакомитесь». Я говорю: подожди, ты ее еще сам узнай получше. И за год он ее узнал так, что умер. Допинг она ему вкатила. Девушка оказалась наркоманка со стажем. А Рикошет был в завязке, подшит, без допинга никак. Видимо, ему вкатили хорошую дозу. Какая-то непонятная смерть…
Но мне не хватает Рикошета, несмотря на все. В основном это мучения, связанные с Марьяниной смертью. Но перед этим было такое возрождение Марьяши! Она пошла учиться в университет. А на что? На японский язык! Выучила его, и переводы свои писала, у меня от нее целая библиотека осталась. Казалось, будто она сбросила все предыдущие тяжести, и она работала, как машина. Позже один профессор-онколог сказал, что, может быть, у нее вспышка рака из-за того, что она очень напрягалась, училась, а потом только баклуши била, пасла Рикошета и заботилась о том, чтобы у него все было.
Моя бабушка умерла от рака, тут одни тени ходят. Как хотелось уехать из той квартиры, избавиться от тех воспоминаний, так теперь из этой тоже. Видимо, скоро уеду. Туда, к ним. У меня ведь с Саней разница в шестьдесят лет. Как с ними, какие они? Ведь как я к нему только не подбиралась насчет учебы, ну хотя бы для интеллекта — нет.
<…> Витя ведь очень трепетно и заботливо к Сашке относился. Да и потом привозил ему какие-то куртки немыслимые, кроссовки, летную куртку, рубашки какие-то особенные… До сих пор у Сашки хранятся. Я говорила: «Витя, забалуешь мальчишку!» — «Ну и хорошо, ну и прекрасно»».
Инна Николаевна рассказала мне еще довольно о многом, в том числе и об известной тяжбе по поводу авторских прав на музыку «Кино», но я не хочу здесь продолжать эту тему. Об этом неприятно думать и писать. Подобных процессов и склок не избежали многие, в том числе великие группы типа Beatles и ABBA. Эти эксцессы тягостно наблюдать между авторами песен и текстов, любимых публикой, тем более они тяжелы среди родственников, делящих наследие. При том, что иногда эти наследники при жизни артиста были вполне равнодушны к его творчеству.
Я знаю одно: как бы Витя ни относился к своим родным, как бы они ни относились к нему, тот факт, что уже почти двадцать лет две семьи живут на средства, получаемые от издания и исполнения песен Цоя, не подлежит сомнению.
Виктор отблагодарил всех сполна.
И конечно, права группы на созданные совместно песни тоже должны быть учтены.
Вообще же, несовершенство нынешней системы защиты авторских прав и их наследования у меня сомнений тоже не вызывает.
Но об этом не здесь.
Но вернемся, наконец, к так называемой «загадке Цоя».
В чем же она состоит?
По-видимому, в том, что человек без всякого музыкального образования, без поддержки написал и исполнил примерно сотню песен вместе с группой друзей, и вот уже почти двадцать лет его популярность не ослабевает, его песни поют молодые люди в каждом новом поколении.
