«Отец даже не был уверен, — писала Лив Нансен-Хейер, — есть ли твёрдое намерение решительно защищать свою страну у тех, на кого возложена ответственность за это. Одни считали, что для маленькой Норвегии бесполезно пытаться отразить нападение великой державы, другие думали о том, каких это потребует затрат.
„Неужели бесполезно?“ — восклицал отец в своих речах о необходимости укрепления обороны страны. Такое безнадёжное настроение казалось ему наиболее жалким. Если это бесполезно, так за что же мы боролись? Куда приведёт прогресс и все „социальные реформы“, если мы не хотим их защищать?
Нансен изъездил страну вдоль и поперёк, всюду выступая с речами. Люди пробуждались от сладкого сна, в котором пребывали с 1905 года. Политические лидеры были недовольны нарушителем спокойствия. Дело обороны находило множество сторонников. Некоторые из них приезжали в Пульхёгду, и вечера напролёт проходили в дискуссиях и разработке программы действия. Но и противников было немало, и они громко давали о себе знать. На митингах всегда собиралась масса народу, и атмосфера была накалена до предела.
Я бывала на многих выступлениях отца и до, и после начала войны. Я наблюдала и бурные восторги слушателей, и бурное негодование — однажды я была даже свидетелем того, как после одного из выступлений отца в него запустили камнем.
„Нигилисты в вопросах обороны страны — ещё не самое страшное, — говаривал он. Он не мог поверить, что в трудную минуту они отрекутся от родины. — Нет, куда опаснее политики, которые, как только поднимается вопрос об обороне страны, видят в этом одну лишь нервозность и паникёрство“».
Гуннар Кнудсен, в 1913 году вторично ставший премьер-министром, в феврале 1914 года выступил со своим знаменитым утверждением, что «политическое небо безоблачно». Нансен ужаснулся, прочитав газетные отчёты, и через несколько дней в своей речи в посольском особняке на улице Калмейер возразил премьер-министру, утверждая, что это заявление, вероятно, недостаточно продуманно.
«Я сам имел некоторое отношение к вопросам внешней политики, и я утверждаю, что если при безоблачном небе народы Европы так усиленно вооружаются, значит, они просто безумны. Даже Ллойд-Джордж склоняется перед необходимостью, даже он изменил свою политику. Не оттого ли уж, что Ллойд-Джордж считает небо безоблачным? Ассигнования Германии на военно-морской флот говорят о другом, так же как и усиленное вооружение России. Мы стоим на краю вулкана, который с минуты на минуту готов взорваться. Горе тому, кого это застанет врасплох! А мы должны быть готовы! Я предвижу будущие времена, когда три скандинавских племени сплочённо встретят любого врага».
В этой речи он коснулся также опасности довода о том, что укрепление вооружённых сил якобы послужит интересам только имущих классов.
«Более неразумных речей никогда я не слышал, — говорил он. — Имущие классы всегда сумеют устроиться. Но представьте себе, какое будущее ждёт норвежского рабочего, если страна попадет под чужеземное иго, если мы потеряем свободу и право на самоопределение, когда исчезнет свобода слова. Тогда окончится время профсоюзов. Пусть рабочий спросит себя: а что, если будет введена двух- или трёхлетняя воинская повинность под чужеземным игом, в чужой стране, в чужих краях, для защиты чужой власти? И такое будущее вы предлагаете своим детям?»
В это время его взгляды окрашиваются всё больше в «красные» тона. Так, Нансен считал, что, поскольку классу собственников есть что терять и есть что защищать, то они выживут в любых условиях и защищать будут собственное имущество. А вот рабочий класс, которому нечего терять, как мы знаем, кроме своих цепей, по мнению Нансена, будет бороться за свободу родины.
Надо сказать, что Нансен довольно часто в зрелые годы высказывал мысли, которые в наши дни назвали бы «неполиткорректными». Мы уже говорили, что он не любил парламентскую систему и очень скептически относился к демократии. Он писал, что в Норвегии образовалось в 1900-е годы слишком много партий, а потому считал, что парламентаризм изжил себя. В Норвегии, но не в Англии, что он всегда подчёркивал.
Он резко выступал против всеобщего образования и народных университетов, ибо избыток академического образования, по его мнению, опасен и вреден для страны. Во главу угла он ставил профессиональные знания и обучение именно им.
И он написал в своей книге «Через Сибирь»:
«Про себя я подумал, что неграмотные не так уж и много теряют от своей безграмотности, что бы там ни говорили. Им не доведётся узнать о грязи и мерзости политической жизни».
Сам же Нансен принимал в политической жизни активное участие. И тут самое время вспомнить о том, что близкий друг Фритьофа профессор Брёггер называл его анархистом. В соответствии с основным принципом анархизма «возбуждать людей к непризнанию в законе обязательного повеления и призыву к восстанию против исполнения закона» он начинает подготовку того, что в принципе можно назвать государственным переворотом — правда, исключительно мирным путём (так считает и П. Э. Хегге). Нансен делает попытку избавиться от ненавистного ему премьер-министра Кнудсена и даже собирается стать его преемником.
8 августа 1914 года он пишет статью, направленную против правительства, которая, по свидетельству современников, должна была бы в случае опубликования неминуемо привести к отставке Гуннара Кнудсена. Однако газеты, в которые обращается Нансен, одна за другой отказываются её публиковать — и Фритьофу приходится напрямую обращаться к главе стортинга Сёрену Тобиасу Орстаду. В своём письме он довольно резко пишет:
«Я не новичок в рисковых предприятиях и смелых планах. Я считаю, что риск в отдельных случаях необходим и рисковать надо… Если нет другого выхода, то я предлагаю образовать коалиционное правительство. Я убеждён, что такое правительство поддержали бы широкие массы по всей стране».
Однако Фритьоф прекрасно понимает, что новое слабое правительство может ещё больше навредить стране — а потому «до конца» идти не решается.
Орстад отнёсся к письму Нансена отрицательно — да и как ещё мог отнестись человек, возглавляющий институт, который его корреспондент ни в грош не ставит? Как бы то ни было, государственного переворота не случилось, а Нансен не отошёл от политических дел и продолжил борьбу за укрепление обороноспособности Норвегии.
Он выступал за «наращивание вооружений», поскольку никогда не верил, что по окончании войны наступит «мир во всём мире». В своей книге «На вольном воздухе» (1916) он писал:
