столицей Германии городом Берлин», то в другом документе «разгромить группировку противника <…> южнее Берлина», а о самом Берлине ничего не сказано. Если бы имела место общая формулировка задачи, возможно с переназначением разделительных полос между фронтами, тогда были бы основания рассуждать об устроенной И.В. Сталиным гонке.
Сама по себе задача двух фронтов на начальном этапе Берлинской операции не благоприятствовала гонке за овладение немецкой столицей. Как было показано выше, первой целью наступления было окружение и разгром франкфуртско-губенской группировки немцев.
Здесь необходимо остановиться и сказать несколько общих слов. «Обличительная» историография имеет свои законы жанра. Подвергая резкой и нелицеприятной критике одного исторического деятеля, историки-обличители одновременно смотрят сквозь пальцы на действия другого деятеля того же времени. Его словно назначают безгрешным, несмотря на сравнимые с критикуемым оплошности. Критики Г.К. Жукова назначили таким «золотым мальчиком» маршала Ивана Степановича Конева. В описаниях битвы под Москвой критики мечут стрелы в командующего Западным фронтом Г.К. Жукова за подгонявшиеся суровыми приказами в направлении Вязьмы 33-ю армию и 1-й гв. кавалерийский корпус. Однако критических стрел избегает командующий Калининским фронтом И.С. Конев, точно так же подгонявший наступление на Вязьму 39-й армии и кавалерийской группы Горина.
В Берлинской операции И.С. Коневу простили довольно безответственную выходку с попыткой первым захватить столицу Германии. Вину наскоро взвалили на «дураков-начальников» в лице И.В. Сталина, якобы устроившего забег двух фронтов к Берлину. Однако, как было показано выше, в директивах Ставки ВГК отсутствовала задача 1-му Украинскому фронту на овладение Берлином. Рывок на Рейхстаг был предпринят И.С. Коневым по собственной инициативе. Как он сам признается в своих воспоминаниях, лазейка была найдена в разграничительной линии между двумя фронтами. Конев пишет следующее:
«Обрыв разграничительной линии у Люббена как бы намекал, наталкивал на инициативный характер действий вблизи Берлина. Да и как могло быть иначе. Наступая, по существу, вдоль южной окраины Берлина, заведомо оставлять его у себя нетронутым справа на фланге, да еще в обстановке, когда неизвестно наперед, как все сложится в дальнейшем, казалось странным и непонятным. Решение же быть готовым к такому удару представлялось ясным, понятным и само собой разумеющимся» [209].
Если посмотреть на карту, то выясняется, что Люббен находится в 65 км к юго-востоку от Берлина. Хороша окраина! Город Берлин располагался почти посередине полосы ответственности 1-го Белорусского фронта шириной более 120 км. Обрыв разграничительной линии у Люббена был вызван необходимостью на ходу перенарезать стык двух фронтов в процессе образования окружения франкфуртско-губенской группировки немцев. Но смещать один фронт на середину полосы другого фронта необходимости не было.
Однако И.С. Конев решил сыграть ва-банк и использовать возможные заминки в продвижении вперед войск Г.К. Жукова. Первоначальный план был довольно скромным:
«В плане фронта задача содействия 1-му Белорусскому фронту в овладении Берлином была поставлена в общей форме. В приказе же, отданном 3-й гвардейской танковой армии, она получила конкретизацию: «На 5-й день операции овладеть районом Треббин — Цаухвитц, Трёйенбрицен, Луккенвальде… Иметь в виду усиленным танковым корпусом со стрелковой дивизией 3-й гвардейской армии атаковать Берлин с юга». Таким образом, уже перед началом операции один танковый корпус и стрелковая дивизия были специально предназначены для атаки Берлина с юга…» [210].
Идея командующего 1-м Украинским фронтом предельно проста и понятна. Пока смежными флангами два фронта окружают и уничтожают стоящие на рубеже Одера немецкие войска, Берлин остается беззащитным. Те войска, которые могут отойти в город с Зееловских высот, скорее всего будут скованы с фронта наступлением 1-го Белорусского фронта. В городе останется только гарнизон и фольксштурмисты. Если проскочить на всех парах к городу одним танковым корпусом и стрелковой дивизией (возможно, посаженной на автомобили), то есть вполне зримые шансы наскоком захватить ключевые административные здания и поднять над Рейхстагом флаг 1-го Украинского фронта. Далее останется только сесть «ежом» в захваченных зданиях, отстреливаться от немцев (а то и собирать массы пленных) и жевать сухари в ожидании подхода основных сил Красной армии. Задача по форме вполне обычная для подвижного соединения. Победителей никто судить не будет. Идея несколько авантюристичная, но имеющая право на существование.
Когда 1-й Белорусский фронт завяз на Зееловских высотах, войскам И.С. Конева удалось сравнительно легко прорвать готовившуюся меньшее время оборону противника на реке Нейсе. Началось наступление в обход Коттбуса навстречу ударной группировке 1-го Белорусского фронта на окружение защитников Берлина. Одновременно командующий 1-го Украинского фронта уговаривал Сталина разрешить ему крупными силами выйти к Берлину с юга. Основным аргументом было то, что при наступлении с юга нужно было преодолевать только внешний обвод обороны Берлина, в то время как 1-й Белорусский фронт будет пробивать 2–3 полосы обороны.
В пересказе И.С. Коневым разговоров с Верховным также фигурирует некая безумная идея с рокировкой подвижных соединений 1-го Белорусского фронта в полосу 1-го Украинского фронта с последующим вводом в прорыв и использованием их на берлинском направлении. Документальных подтверждений такой версии не приводится. Подобное предложение выглядит позднейшим домыслом, так как к моменту описываемого разговора 1-я и 2-я гвардейские танковые армии уже были втянуты в бои за Зееловские высоты. Для маневра в полосу соседнего фронта их нужно было выводить из боя, что в условиях медленного, но верного продвижения вперед было совершенным безумием.
Наконец, вечером 17 апреля разрешение на поворот к Берлину было получено. Конев отдает приказ на наступление на Берлин не только части сил 3-й гв. танковой армии, но сразу двум армиям. Он цитирует отданный приказ в своих воспоминаниях:
«Во исполнение приказа Верховного Главнокомандования приказываю:
Командарму 3-й гвардейской танковой армии: в течение ночи с 17 на 18.IV.45 форсировать реку Шпрее и развивать стремительное наступление в общем направлении Фетшау, Гольсен, Барут, Тельтов, южная окраина Берлина. Задача армии в ночь с 20 на 21.IV.45 ворваться в город Берлин с юга.
Командарму 4-й танковой. В течение ночи с 17 на 18.IV.45 форсировать реку Шпрее севернее Шпремберг и развивать стремительное наступление в общем направлении: Дрепкау, Калау, Дане, Луккенвальде. Задача армии к исходу 20.IV.45 овладеть районом Беелитц, Трёйенбрицен, Луккенвальде. В ночь на 21.IV.45 овладеть Потсдамом и юго-западной частью Берлина. При повороте армии на Потсдам район Трёйенбрицен обеспечить 5-м мехкорпусом. Вести разведку в направлении: Зенфтенберг, Финстервальде, Герцберг» [211].
