Ознакомительная версия.
Но ни один мешок с золотом тогда не пересек Пиренеи. В 1660 году финансовая ситуация в Испании резко отличалась от той, какая существовала в 1615 году, когда выплачивалось приданое Анны Австрийской. Имелись лишь мизерные надежды, что приданое может быть выплачено вообще – в разоренной Испании не было такой гигантской суммы.
Мазарини был прав – приданое инфанты не было полностью выплачено никогда. Таким образом, французская дипломатия сохраняла свободу рук в испанских делах. Вот почему Филипп IV так долго отказывался от этого брака; и вот что кардинал имел в виду в 1646 году, когда впервые выдвинул идею этого альянса: «Если инфанта выйдет замуж за Его Величество, мы сможем претендовать на испанское наследство». Впоследствии Людовик XIV похитил идею кардинала, грубо претворив ее в жизнь, когда в 1701 году развязал новую европейскую войну – войну за испанское наследство. Жесткая политика короля не принесла ожидаемых плодов. Франция еле выстояла в той войне, поделившись в итоге своей гегемонией с другими европейскими державами, и прежде всего с Англией. Но еще раньше, через восемь лет после заключения Пиренейского договора, «права королевы» принесли Франции Лилль и валлонскую Фландрию.
Людовик XIV и Мария-Терезия обвенчались в церкви Сен-Жан-де-Луи 9 июня 1660 года. К тому времени Джулио Мазарини достиг зенита своего могущества и славы. В начале 1660 года иезуит отец Рапен опубликовал небольшой научный труд «Победа мира», на первой странице которого были такие слова: «Его Высокопреосвященству кардиналу Джулио Мазарини». На эстампе изображены кардинал Мазарини, открывающий дверь Храма мира, и дон Луис де Аро, закрывающий дверь Храма войны. На восьмидесяти страницах своей книги иезуит непрерывно восхваляет кардинала, королеву-мать и Людовика XIV. «Самая большая слава пришла к Его Преосвященству в 1660 году благодаря установлению мира; предсказание этого события основывалось на любопытных нумерологических исследованиях имени великого кардинала Джулио Мазарини; Тома Боне сделал предсказание славы, как и впоследствии удачного королевского брака…» Листая страницу за страницей, Джулио казалось, что никогда и не было никаких «мазаринад»…
И все же мирная политика Мазарини никогда не достигла бы своей полноты и эффективности, если бы после Пиренейского мира еще надолго затянулся конфликт на севере Европы между Карлом X Шведским и антишведской коалицией в лице Фридриха III Датского, Яна-Казимира Польского, Фридриха-Вильгельма Бранденбургского и императора Леопольда I. В 1655—1658 годах шведы одержали несколько блестящих побед, но сейчас они стали испытывать серьезное давление со стороны союзников – своих же владений Бремена, Вердена и Висмара, которые являлись одновременно членами Рейнского союза. Леопольд I задался целью изгнать шведов из Империи и восстановить потерянный престиж Габсбургов в Германии. Нельзя также было исключать возможность выступления на стороне императора Португалии, немало разобиженной статьями Пиренейского мира.
Юридически франко-шведский союз все еще оставался в силе. В таких условиях возникла острая необходимость закончить войну на севере как можно скорее. Свободная от войны с Испанией, Франция теперь могла выступить в качестве посредника в мирных переговорах вместе с Голландией и Англией. Последние также были остро заинтересованы в равновесии сил между Швецией и Данией в их торговле на Балтике. Мирные переговоры облегчила смерть Карла X в феврале 1660 года. В Швеции сформировалось более уступчивое регентское правительство при его сыне Карле XI, которому было всего четыре года.
В мае 1660 года благодаря усилиям в основном дипломатов Мазарини мир в Оливе положил конец войне между Швецией, Польшей, Бранденбургом и императором. Месяцем позже мир в Копенгагене завершил датско-шведскую войну. В июне 1661 года Московское государство признало право Швеции на Карелию и Ингрию: эти договоры тоже были делом рук Мазарини, умершего за три месяца до их подписания. Правда, еще продолжались конфликты между Россией и Речью Посполитой, а также между Османской империей и Венецией. Но Франция была лишь краем вовлечена в эти конфликты, хотя «восточные горизонты» очень интересовали кардинала.
Его, мечтавшего порой над первыми хорошими картами, изготовленными в Голландии, немало беспокоили события в восточной части Средиземноморья – ареале турецкого преобладания. Шпионы первого министра, ряженные купцами, вовремя проинформировали его о пробуждении Турецкой империи, ведомой твердой рукой матери бездарного султана Мехмета IV албанки Турхан. Разумеется, Турхан помогали великие визири – отец и сын Кепрюлю, которых она привела к власти после жестокой чистки 60 тысяч человек (среди них был и православный патриарх) в 1656 году. После быстрых и эффективных реформ в администрации, финансах, армии и флоте с 1657 года турки стали отвоевывать у венецианцев острова Лемнос и Тенедос, сняли блокаду Дарданелл, и в итоге флот великого султана восстановил свое господство в Эгейском море. Войска султана продвигались к Трансильвании, но христианские государства больше беспокоило положение на Крите, давно осаждаемом турками. Несмотря на то что столица Крита Ханья была захвачена в 1645 году, христиане большей части острова еще сопротивлялись.
Перед лицом успехов мусульман «наихристианнейшему» королю надлежало сделать какой-нибудь жест, тем более что первый министр королевства – кардинал. Как и многие до него, Мазарини сам подумывал о крестовом походе. В 1654 году он разрешал отважным добровольцам отправляться в помощь Криту, в 1658 году послал сто тысяч экю в Венецию, способствовал посылке трех тысяч французов в венецианскую армию в 1659—1660 годах. Однако в декабре 1660 года христиане потерпели сокрушительное поражение, а головы попавших в плен, в том числе и некоторых французов, выставили на улицах Стамбула. По просьбе римской курии Джулио отправил шестьсот тысяч ливров (то было приданое одной из его племянниц!) на организацию крестового похода, но категорически отказался порвать дипломатические отношения с Портой, несмотря на то что турки взяли под стражу французского посла. Здесь первый министр следовал традиционной политике Франции со времен Франциска Валуа, защищавшей свои экономические и, главное, политические интересы в Турции. Он никогда не забывал, что турецкая держава может быть хорошим противовесом Священной Римской империи. Интересы государства – превыше всего…
Но все невозможно успеть в равной степени. На горизонте дипломатии Мазарини еще маячила Португалия, продолжавшая войну с Мадридом, и Англия, где в 1660 году была вновь восстановлена стюартовская монархия в лице Карла П.
Ознакомительная версия.
