Во время фашистской оккупации Парижа ее, вместе с семнадцатилетним сыном, арестовали. Подвижничество, помощь обездоленным, спасение тех, кому грозила расправа со стороны гитлеровцев, посчитали опасным преступлением против рейха. Мать Мария оказалась в печально знаменитом лагере Равенсбрюк. И в этом страшном заведении она осталась верна себе: помогала тем, кто находился рядом, ободряла павших духом.
Вероятно, в Равенсбрюке мать Мария не только читала молитвы, но и повторяла свои стихи, написанные еще в Париже:
О Господи, я не отдам врагу
Не только человека, даже камня.
О имени Твоем я все могу,
О имени Твоем и смерть легка мне.
31 марта 1945 года мать Марию отправили в газовую камеру.
В ее последних сохранившихся записях есть строки:
Ослепшие, как много вас!
Прозревшие, как вас осталось мало…
Предсмертная просьба
Немало русских эмигрантов во Франции были знакомы с подпольной работой и с проведением боевых действий в городских условиях. Сражался против гитлеровских оккупантов и гусар Иван Иванов. Вот только неизвестно, под этим именем или настоящим — графским.
19 августа 1944 года в Париже началось восстание. А через пять дней на помощь горожанам прибыло первое танковое подразделение французской дивизии. 25 августа столица была полностью освобождена от гитлеровцев.
Париж ликовал, вылавливал не успевших бежать оккупантов и их пособников, расправлялся с предателями, хоронил своих погибших бойцов сопротивления.
Гусар был смертельно ранен возле площади Сен-Марсель. Его, еще живым, доставили в полевой госпиталь на улицу Сент-Андре-де-Ар.
— Кто вы? — поинтересовался французский санитар.
— Последний русский гусар… — прошептал раненый.
— Крепитесь, сейчас вас прооперируют, — заверил санитар.
Он понял из шепота умирающего лишь слово «русский».
— Поздно… — ответил тот. — Выполните мою предсмертную просьбу…
Санитар кивнул:
— Слушаю…
— Запишите адрес… Передайте ветку сирени… Ее зовут Жанна…
— От кого?.. — участливо спросил санитар.
— Просто — от последнего русского гусара…
В тот день, когда прибывший в город генерал де Голль произносил памятную речь возле Ратуши, — «…Париж, Париж оскорбленный, Париж сломленный, измученный, но Париж освобожденный», — новые власти хоронили невостребованных родственниками погибших.
Среди них, вероятно, был и последний русский гусар. Не объявились ни родственники, ни друзья его.
Сколько таких полегло за освобождение Парижа? Точно не известно.
Выполнил ли санитар предсмертную просьбу? Об этом нигде не упоминается… Даже в городских преданиях.
Глава четырнадцатая
«И тысячи других»
Мы жили, как могли и умели… Угадать жизнь трудно, предвидение мало кому дано. Но в то, во что раньше верили, продолжаем верить. Мир, справедливость и свобода, уважение к дитяти Бога — человеку, как были законом нашим, так и остались. Мы — капля России… как нищи и бесправны ни были, никогда никому не уступим высших ценностей, которые суть ценности духа.
Борис Зайцев
Предания и были Сент-Женевьев-де-Буа
Река времен в своем стремленье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры иль трубы, —
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
Гавриил Державин
Это место — не только печали, грустных воспоминаний, прощания с близкими и размышлений о бренности жизни. С давних времен кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, располагало к откровенным беседам с незнакомыми людьми. Здесь можно услышать удивительные истории о тех, кто покоится на этом кладбище, о русских эмигрантах в Париже, о светлых и темных эпизодах их жизни.
Может быть, прошлое в рассказах стариков слишком приукрашено, люди, о которых они заводят речь, идеализированы?..
Но желание приукрасить свое повествование простительно, если это сделано без всякой корысти и с добрыми побуждениями. Слушаешь предания и были Сент-Женевьев-де-Буа от незнакомых людей и волей-неволей задумываешься: а не в последний ли раз звучит рассказ очевидца давних событий?
Кажется, писатель Виктор Некрасов, осевший в Париже в эмиграции, высказал пожелание записать эти эпизоды из далекого и недавнего прошлого. Видимо, не успел…
Сам он был похоронен на Сент-Женевьев-де-Буа в 1987 году.
Среди берез и сирени
Княгиня Вера Кирилловна Мещерская приобрела, примерно в тридцати километрах от Парижа, участок земли. На нем она создала приют для неимущих русских эмигрантов.
Рядом с этим домом располагалось старое сельское кладбище. В 1927 году на нем появились первые русские могилы. В начале XXI века их уже насчитывалось примерно 20 тысяч.
Борис Носик в своей книге вспоминал: «Парижский профессор Никита Струве вообще считал, что Святая Геновефа (Женевьева. — Авп?.), покровительница Парижа, имеет некую мистическую связь с русской эмиграцией, и в качестве одного из примеров приводит как раз это вот знаменитое русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа».
В апреле 1938 года здесь был заложен первый камень церкви Успения Богородицы. Автором проекта стал Альберт Бенуа (брат художника Александра Бенуа). Совместно со своей женой Маргаритой он создал настенную роспись. Иконостас церкви был выполнен художником Федором Федоровым.
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа
Сегодня кладбище Сент-Женевьев-де-Буа является и мемориалом, и музеем. Здесь высажены березы и белая сирень. Писатель Владимир Солоухин вспоминал этот памятный для русских утолок Франции: «Светятся березки, осыпается на чистые дорожки золотая листва. В оформлении и содержании могил соединились русское благолепие с западной чистотой, образцовостью. В перекрестии могильных крестов и в нишах памятников теплятся лампады, мерцает эмаль иконок… Тишина…».
В справочной литературе перечислены многие знаменитые русские, жившие в Париже и похороненные на Сент-Женевьев-де-Буа: писатель Дмитрий Мережковский (1866–1941) и его супруга поэтесса Зинаида Гиппиус (1869–1949); писатель Иван Бунин (1870–1953); киноактеры Александр Мозжухин (1877–1952) и его брат Иван (1887–1939); архитектор Альберт Бенуа (1870–1970) и его супруга Маргарита, урожденная Новинская (1891–1974); известные благотворители и меценаты князь Феликс Юсупов (1887–1967), графиня Ольга Малевская-Малевич (1868–1944) и графиня Ольга Коковцева (1860–1950); писатель Алексей Ремизов (1877–1957); великий князь Гавриил Романов (1887–1955); художник Константин Сомов (1868–1939); великий князь Андрей Романов (1879–1956) и его супруга балерина Матильда Кшесинская (1872–1971); художница Зинаида Серебрякова (1884–1967); государственный деятель и экономист Петр Струве (1870–1944); писатель Иван Шмелев (1873–1950); писательница Надежда Тэффи (1875–1952); поэт Александр Галич (1919–1977); писатель Виктор Некрасов (1911–1987); танцовщик Рудольф Нуриев (1938–1993); кинорежиссер Андрей Тарковский (1932–1986)… И тысячи других.
