Ознакомительная версия.
Оставив обувь у входа или сменив ее на музейную, вы вступаете на темные, отполированные веками доски веранды, проходите во внутренние помещения, устланные шелковистыми соломенными циновками, и ищете безлюдное место, где можно было бы предаться созерцанию сада, рассмотреть живопись на внутренних стенах храма или просто поразмыслить о собственном бытии. Маленький уголок земли, отведенный, например, под «чайный сад», оказывается загадочным миром, где вы можете прожить целую жизнь и пережить разные эмоции.
Внимательно прислушавшись к тишине, вы почувствуете, что она тихо «звучит»: где-то вдали «разговаривает» маленький водопад, в кронах бамбука шумит ветер, на цветах и кустах гудят шмели… Особенно значительна тишина в пасмурные дни поздней осени, когда можно насладиться полным одиночеством и беспрепятственным слиянием с искусно организованной природой. Тогда часы, проведенные на открытой галерее или в глубине павильона перед раздвинутыми стенами-седзи с видом на тот или другой уголок сада, покажутся вам мгновением.
Но самая главная достопримечательность Киото и самая большая его ценность «Сад камней», который имеет еще и другие названия — «Философский сад», «Сад Рёандзи». И десятки толкований сути, которую столетия назад вложил мудрый монах Соами в 15 черных, необработанных и разных по величине камней, разбросанных по белому песку.
«Пятнадцать камней» упоминает любой путеводитель, на самом деле многочисленные туристы и посетители замечают только 14 из них. Пятнадцатого камня перед глазами нет, его загораживают соседние. Делаешь шаг по деревянной галерее, протянувшейся вдоль края песчаного прямоугольника (с остальных трех сторон «Сад камней» ограничен каменной монастырской стеной), — и снова перед глазами только 14 камней. Пятнадцатый — тот, что до сих пор прятался, — теперь оказался на виду, зато «исчез» другой камень. Еще шаг по галерее — и гениально спланированный «хаос» предстает уже в новой композиции, состоящей все из тех же пятнадцати камней, из которых один постоянно невидим. Разные люди проходили по галерее, и разные мысли вызывал у них «Философский сад»…
Каждая эпоха долгой и бурной жизни древнего Киото оставила в его истории свои памятники. А сейчас ежегодно, 22 октября, в Киото проводится «Процессия веков» — праздник, который возник в 1815 году, когда было возведено синтоистское святилище Хэйандзингу, посвященное императорам Камму и Комэй. Рано утром в храме проводится торжественная служба, во время которой возносятся молитвы почившим владыкам. Затем выносятся паланкины-микоси, в которых, как гласит предание, временно пребывают их души. Началом праздника считается момент, когда участники шествия вступают под своды тории — самых больших ворот в Японии. Потом процессия следует из храма к Императорскому дворцу, и по дороге перед зрителями разворачиваются картины различных периодов японской истории. С исключительной точностью воспроизведены все реалии жизни каждой эпохи и все детали костюмов по моде тех лет. Например, период Мэйдзи (1868—1912) представлен императорской армией и отрядами крестьян. Именно они были главными участниками реставрации Мэйдзи, которая положила конец господству сёгунов (военных правителей) и восстановила императорскую власть.
Токугавский период (1603—1868) представлен эпизодом, когда посланник сёгуна направляется в Киото, чтобы оказать императору церемониальные почести. В середине процессии несут паланкины, а за ними на лошадях везут огромные, богато украшенные короба с дарами сёгуна.
Следующая часть «Процессии веков» посвящена двум выдающимся государственным деятелям, объединителям страны, — полководцам Ода Нобунага и Тоетоми Хидэеси. Так, эпизод за эпизодом, уходя все глубже и глубже в хронологию, раскрываются замечательные страницы японской истории.
ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД
Медленно, почти незримо катит свои светлые воды Волхов, по обоим берегам которого раскинулся старинный русский город Новгород. Молчаливы стены новгородского кремля, молчаливы маковки глав Софийского собора, молчит голубое высокое небо, распростершееся над новгородской землей — над Волховом, Ильмень-озером и Чудским озером. Только земля новгородская не молчит каждый камень на ней, каждый холмик, каждая археологическая находка рассказывают о вечно живой истории Новгорода.
Однако о названии города и времени его основания в исторической и археологической науке нет единого мнения. Дата рождения Новгорода — 859 год — условная, поскольку установлена она только по первому упоминанию города в русских летописях. Но, кроме русских летописей, есть богатая письменность Византии, и оказалось, что там Новгород упоминается гораздо раньше 859 года. Например, в «Житии Святого Серафима Сурожского» повествуется о нападении на Крым новгородской дружины во главе с князем Бравлиным:
«…рать была велика, а князь силен зело. Руссы повоевали византийские владения от Херсонеса до Керчи и с многою силою подступили к Сурожу…»
Взяли новгородцы и Сурож, но у гробницы Святого Серафима князь Бравлин «вдруг был поражен внезапным недугом обратися лицо его назад». После того князь крестился, а крестил его сурожский архиепископ Филарет — лицо историческое, много раз упоминающееся в византийских хрониках.
Исследования многих российских историков нападение на Сурож относят к концу VIII — началу IX века, а американский византолог Г. Вернадский называет даже более точную дату — 790 год. Поэтому естественно предположение, что сам Новгород возник еще до похода князя Бравлина, но археологических подтверждений более ранней (чем 859 год) датировки города пока нет. Поэтому даже византийские свидетельства некоторые ученые берут под сомнение.
По богатству своему и значению Новгород был вторым городом на Руси после Киева, и владел он самой большой землей русской — Новгородской. Она представляла собой огромное государство, которое охватывало весь север нашей страны — от Балтики до Урала и от Ильмень-озера до Баренцева моря. Однако обширные новгородские земли были скудны, огромные пространства покрывали леса и болота, но предприимчивые новгородцы-ушкуйники, купцы и первопроходцы, заводили свои поселения по всему Северу.
В знак своей силы и могущества город над Волховом воздвиг «дубовый храм о тринадцати верхах» — Софию Новгородскую. Когда церковь в 1045 году сгорела, князь Владимир заложил в центре каменного кремля, южнее Боярских ворот, Софию каменную.[34] Этот собор тоже горел, но каждый раз поднимался вновь, становясь еще краше и величественней. «Где София — там и Новгород», и не зря говорил народ, что до конца XV века «дом Святой Софии» не имел себе равных ни в Новгородской земле, ни в других русских землях. В этом соборе русские князья служили молебны перед отправлением в боевые походы, его опекал и Иван Грозный, но когда город пытался перечить ему, он разорял «Святую Софию».
Ознакомительная версия.
