— Мистер Хейс, негры просят вас повременить немного, — умолял Дуглас президента во время аудиенции в Белом доме.
Подавшись вперед, он заглядывал Хейсу в глаза, стараясь прочесть мысли человека, в руках которого сосредоточились судьбы негров.
Президент Хейс невозмутимо отвечал:
— Вы сейчас возбуждены, Дуглас. Вы умело боролись, и ваше дело победило. Нет никаких оснований для паники. Ваш народ свободен. Теперь пора нам позаботиться о благополучии всего Юга. Кто посмеет лишить негра его политических или гражданских прав? Четырнадцатая и пятнадцатая поправки органически включены в конституцию. Неужели, Дуглас, вы потеряли веру в ваше правительство?
— Я желаю блага моей стране: подлинного величия, справедливости для всех ее жителей, — произнес Дуглас. — И я молю, чтобы Соединенные Штаты не утратили столь великого достижения.
Он поклонился и вышел.
Вскоре на Юге были сняты все ограничения. Мало-помалу, пользуясь то тем, то другим поводом, негров и белых бедняков лишили их прав, а Север покрыл свои позорные действия паутиной лжи и романтики. Были созданы «черные кодексы», начались аресты бездомных за бродяжничество, на дорогах появились кандальные команды; потянулась долгая беспросветная ночь.
Но в тот день, уходя из Белого дома, Дуглас еще не верил, что все это неминуемо произойдет. После освежающего дождя дышалось легко, и он решил пройтись пешком.
Он шел размашистой походкой, не замечая, куда идет. Внезапно он обнаружил, что находится на А-стрит, и, подойдя к одному из зданий, замедлил шаги. С какой гордостью и помпой открыло Гаити здесь свое посольство! В конце концов отважная маленькая республика была признана, и президент Линкольн предложил ей направить в Вашингтон своего посла. Посол явился. Это был тихий, культурный джентльмен, изъяснявшийся одинаково изящно и свободно на английском и французском языках. Но почти сразу после гибели Линкольна посольство закрыли, и Эрнесту Румейну пришлось переехать в Нью-Йорк. Он много не говорил — всем и так было понятно, что Вашингтон не желает иметь у себя посольство Гаити.
Дуглас вздохнул. Затем лицо его просияло улыбкой. Он зайдет повидаться с мисс Эмилией. Да, хорошо поболтать сейчас со старушкой!
В это время на Пенсильвания-авеню служащие покидали здание казначейства. Они поглядывали на небо, очистившееся от туч, и расходились по домам. Эллен Питс задержалась на крыльце. Обычно она возвращалась домой вдвоем с Элси Бейкер, но сегодня Элси не явилась на работу. Эллен стала неторопливо спускаться по ступенькам на тротуар.
После напряженного рабочего дня приятно было очутиться на улице. Жизнь Эллен уже вошла в рабочее русло. Службу в государственном учреждении никак не назовешь скучной. Всегда услышишь о чем-нибудь важном. В Вашингтоне можно было ждать чего угодно и… дождаться.
И по дому она теперь ни капельки не тоскует. Пансион, где она поселилась поначалу, был довольно приличен, но она не переставала думать о возвращении домой. Одно время собиралась даже выписать мать на недельку. Это была ее мечта.
Счастье привалило совершенно внезапно. Как-то зимой, когда они вечером шли с работы, Элси, которую Эллен до сих пор знала только как старшего клерка, спросила ее:
— Не правда ли, мисс Питс, вам приходится ужасно далеко ходить?
— Да, далековато. Но это трудно только в такую погоду, как сегодня.
Элси — миссис Бейкер, вдова погибшего на войне, — неторопливо оглядела ее и пробормотала:
— А если?..
— Что если? — оживленно переспросила Эллен.
— Да вот подумала, не сдаст ли вам мисс Эмилия комнату Джесси Пейн.
— Почему это мне сдадут комнату Джесси Пейн? Я даже не знакома с этой особой!
Элси рассмеялась.
— Пожалуй, и не познакомитесь, потому что она уехала домой на рождество, она выходит замуж. А ее комната пустует.
— Хорошая комната?
— У мисс Эмилии совершенно особенный дом, — с улыбкой пояснила Элси. — Мы все живем у нее бог знает сколько времени. Мы с Джоном поселились у нее, когда… А после войны я вернулась и, конечно, отправилась прямо к мисс Эмилии. Но новых жильцов она не принимает. Она уже теперь не такая подвижная, как прежде. Хозяйничает-то мистер Хейли, самой ей делать ничего не приходится. Как вам объяснить? Это даже не назовешь пансионом. Вам очень понравится!
— Да, наверно, замечательно!
— Может быть, сейчас и пойдем? Поужинаете у нас. И заодно прощупаем мисс Эмилию.
Все сидели вокруг большого стола в столовой — вместе с Эллен их было восемь, а милейшая голубоглазая старушка с улыбкой оглядывала их из-за высокого чайника. Эллен узнала, что высокий, сгорбленный мистер Хейли работает редактором отдела хроники в одной из местных газет. Он был несловоохотлив, но держался гостеприимно.
— Откуда вы родом, мисс Питс?
Стоило Эллен назвать свой город, как мисс Эмилия вся обратилась в слух.
— Рочестер! — воскликнула она. — У нас есть один очень известный друг, который живет, вернее жил, в Рочестере. Теперь он в Вашингтоне. Вы, наверно, слышали о Фредерике Дугласе? — Мисс Эмилия подалась всем корпусом вперед, глаза ее заблестели.
— Еще бы! — ответила Эллен с неподдельной гордостью. — Весь город знает Фредерика Дугласа, сударыня!
Старушка откинулась на спинку стула и заулыбалась.
— Я знала его еще мальчиком.
Джек Хейли весело хохотнул. Он обернулся к Эллен, и в его усталых глазах она заметила улыбку.
— Ну, пропали вы, мисс Питс! Сейчас услышите целую историю.
Все засмеялись. Они хорошо знали любимый рассказ мисс Эмилии.
— Теперь комната ваша! — шепотом сообщила Элси.
Она не ошиблась. На следующий день Эллен Питс заняла комнату Джесси Пейн.
Они встретились у самой калитки. Он заметил, что дама собирается войти, и, приподняв шляпу, отступил на шаг, давая ей дорогу. Она улыбнулась и молвила:
— Здравствуйте, мистер Дуглас.
— Добрый вечер, сударыня.
Она пошла по дорожке, а он клял себя за неспособность запоминать фамилии. Он был уверен, что где-то видел ее лицо. Сейчас темно. В комнате он обязательно вспомнит. Уже у крыльца она обернулась к нему.
— Не ломайте голову, — сказала она, — меня с вами никто не знакомил.
— Ах, так, стало быть, не моя вина, если я не помню вашей фамилии?
Он вздохнул с облегчением, и оба рассмеялись. Из комнаты раздался голос мисс Эмилии:
— Входите, входите! Наконец-то вы снова встретились!
— То есть как, мисс Эмилия, ведь эта дама говорит…
— Ну да, нас не знакомили, — перебила Эллен.
— Как так, а вы же мне говорили…
