и всего 5 танков были подбиты «фаустпатронами» [221]. Все 7 осмотренных тяжелых танков ИС-2 были подбиты артиллерией. Из трех осмотренных ИСУ-122 две самоходки были подбиты артиллерией, а одна — фаустпатроном. Всего в 75 осмотренных танках было 113 попаданий, причем 60 (53 %) приходились на борт корпуса, 16 (14,6 %) в лоб корпуса, 6 (5,3 %) в корму, 27 (23,9 %) в башню и 4 (3,54 %) в ходовую часть.Сбор штурмовой группы из танков и пехотинцев в Берлине.
Авторы отчета с досадой отмечают:
«Таким образом, наиболее поражаемым местом танков, в особенности Т-34, является бортовая броня, а бензобаки <точнее, «топливные баки». — А.И.>, расположенные по бортам, являются источниками возникновения пожара и безвозвратной гибели танков» [222].
Так танкистам аукалось довоенное конструкторское решение с установкой дизельного двигателя, с «пожаробезопасными» баками в боевом отделении танка Т-34.
Кроме того, за весь период боевых действий 199 бронеединиц получили боевые повреждения, не приведшие к гибели танка. Здесь были осмотрены 103 машины, получившие 199 попаданий, причем большая часть попаданий, не приводивших к уничтожению танка или САУ, приходилась на лобовую часть. Среди осмотренных поврежденных машин только 17,4 % имели попадания в бортовую броню.
Таким образом, согласно бесстрастным статистическим данным, от фаустпатронов в 1-й гв. танковой армии потеряно только 8 % танков. Если принять этот процент потерь от знаменитых фаустпатронов за основу, то получается, что в Берлине было потеряно от огня «фаустников» всего 8 или в худшем случае 10 машин. Я даже согласен на завышенную оценку в 15 танков и самоходок. В масштабах танковой армии с сотнями танков и САУ это гроши. Кроме того, не все эти танки были сожжены непосредственно в ходе наступления. В общих выводах отчета мы можем найти такие слова:
«Действуя вдоль одной улицы шириной до 50 метров, бригады могли использовать одновременно не более 2–3 танков, 3–4 САУ и до 6 орудий. Остальная техника, своя и приданная, не могла быть использована, загромождала улицы и несла потери от артиллерии и «фаустников» противника, оставшихся после прохождения передовых групп» [223].
То есть жертвами «фаустников» становились танки армии М.Е. Катукова, находившиеся в ближнем тылу, неподвижно стоявшие на улице без достаточного охранения и, возможно, даже без экипажей.
Обширный статистический материал также нашелся в «Докладе о боевых действиях 2-й гв. танковой армии в составе 1-го Белорусского фронта по разгрому Берлинской группировки противника и овладению г. Берлин». За время операции армия С.И. Богданова безвозвратно потеряла 209 боевых машин. По типам они распределялись следующим образом: 123 Т-34, 53 М4А2 «Шерман», 7 ИС-2, 7 СУ-122, 7 СУ-100, 1 СУ-85, 6 СУ-76 [224]. За время уличных боев в Берлине с 22 апреля по 2 мая 1945 г. 2-я гв. танковая армия потеряла безвозвратно 52 Т-34, 31 М4А2 «Шерман», 4 ИС-2, 4 ИСУ-122, 5 СУ-100, 2 СУ-85, 6 СУ-76 [225]. Перед началом операции в армии насчитывалось 305 Т-34, 176 М4А2 «Шерман», 32 ИС-2, 41 ИСУ-122, 46 СУ-100, 11 СУ-85, 53 СУ-76, всего 667 единиц. Таким образом, общие безвозвратные потери составили 31 % численности танков к началу операции, намного ниже, чем в 1-й гв. танковой армии. Потери на улицах города составили 16 % численности к началу операции, то есть сопоставимые с армией М.Е. Катукова. Получили боевые повреждения, но могли быть восстановлены и введены в строй 92 машины. Всего было выведено из строя 576 танков, из них от артогня пострадали 259 единиц, от мин 25, от действия авиации — 29, от фаустпатронов — 106, застряли в пути — 22, сгорело (судя по всему, к этой категории потерь относили машины, чьи повреждения не позволяли однозначно определить причину гибели) — 135. Замечу, что в категории «выведено из строя» идет двойной счет за счет получавших повреждения, но снова вводившихся в строй боевых машин. Из общего числа выведенных из строя 289 танков Т-34 от артогня было потеряно 108 машин, а от фаустпатронов 65 машин.
Если предположить, что потери на улицах Берлина составляли 20 % (как безвозвратные, так и восстановленные) потерь, то штурм самого города стоил армии С.И. Богданова 10 Т-34, 6 «Шерманов» и 1 ИС-2, потерянных от огня «фаустников». Два десятка танков — это повод для дискуссий, вводить танковую армию на улицы Берлина или не вводить? В условиях, когда в городе остались фольксштурмисты и остатки разбитых на Зееловских высотах соединений, ввод танкового объединения в город и потери в два десятка танков от ручного противотанкового оружия являются вполне допустимыми.
Немецкая 88-мм зенитка на фоне Рейхстага. Эти орудия были самым опасным противником наших танков с первых до последних дней войны.
Однако, как мы видим, потери 2-й гв. танковой армии от «фаустников» были выше, чем в 1-й гв. танковой армии. От огня немецкого ручного противотанкового оружия, согласно статистике, потеряно по меньшей мере 20 % танков. Это в первую очередь связано с тем, что армия С.И. Богданова действовала в Берлине самостоятельно, не будучи распределена как средство непосредственной поддержки пехоты между стрелковыми корпусами общевойсковой армии. Не спасали даже сетчатые экраны, установленные в 600 мм от брони танков. Как записано в отчете, диаметр пробоины от фаустпатрона уменьшался в два раза, но пробитие брони все равно имело место.
Несмотря на это, командующий 2-й гвардейской танковой армией С.И. Богданов на конференции, посвященной опыту Берлинской операции, указывал на завышение возможностей немецкого противотанкового оружия:
«О фаустпатроне. Я не могу согласиться с тем, что фаустпатрон являлся препятствием для танковых войск. Я считаю, что это переоценка фаустпатрона в Берлинской операции. Почему? Фаустпатрон находился в руках необученного, морально, физически и военно не подготовленного солдата германской армии фольксштурма, и поэтому он не являлся таким грозным оружием для нашего советского непревзойденного танка Т-34. Во время наступления я очень серьезно разговаривал со своими командирами корпусов, командирами бригад, личным составом и выяснил, что фаустпатрон являлся жупелом, которого иногда группы или отдельные танки боялись, но повторяю, что в Берлинской операции фаустпатрон не являлся таким страшным оружием, как представляют некоторые» [226].
С оценкой С.И. Богданова относительно фольксштурмистов нельзя не
