Итак, оперативные сотрудники получили донос: гражданин N совершил такое-то преступление. Эти сведения, как правило, трансформируются в задержание, а то и арест фигуранта. Подозреваемый, уличенный предъявленными доказательствами, сознался в содеянном преступлении. Дело передали в суд.
А как быть, когда фигурант «не колется»? Напрочь отрицает свою причастность к инкриминируемому деянию? Для того, чтобы собрать доказательства, подтверждающие или опровергающие доводы подозреваемого, необходима кропотливая, а зачастую и высокопрофессиональная работа. Куда проще применить пытки[136]. В фильмах «Убийство на Монастырских прудах» (Ленфильм, 1990г., режиссер Искандер Хамраев), «Капкан» (Россия, 2007, режиссеры: Владимир Краснопольский, Валерий Усков) и других весьма доходчиво показаны мотивация и способы фальсификации доказательств, совершаемых нашими «правоохранителями».
По данным Аналитического центра Юрия Левады, только в 16% случаев милиция применяет физическое насилие для «выбивания» нужной информации. Насилие и жестокость милиция чаще всего применяет при задержании — на это указал 61% опрошенных; 34% утверждают, что избивают беспричинно, «для куража», ради демонстрации власти[137] .
В предыдущих главах я уже писал, как челнинские правоохранители «допрашивали» Е. В. Эминентова, чтобы «добыть» показания о причастности его друга В. Г. Отюбрина к убийству трех человек. Как на основании «показаний очевидца» Л. Я. Новиковой — В. Н. Шернюков, Н. Н. Колузаев, М. Г. Шагабиев и А. М. Цветков — были осуждены за убийство Сошанковой.
Газета «Челны ЛТД» №26 от 25.06.2008 г. в статье «Вы что творите?!» опубликовала шокирующий факт: частным определением Набережночелнинского городского суда установлено, что первую жертву серийного педофила в милиции «обработали» так, что девочка дала показания против собственного отца. Несколько жестких допросов — и мужчина тоже сознался в том, чего не совершал! Милиция уже готова была отчитаться в раскрытии преступления, и тут пошли новые жертвы... Невозможно представить, что творилось в семье, чью жизнь поломал сначала маньяк-насильник, а потом правоохранительная система, которой было все равно, кого посадить за изнасилование ребенка. А на суде всплыло главное: девочка рассказала, что обвинить во всем папу ее надоумила тетя Римма — начальник ОПДН УВД города Набережные Челны Римма Рафиковна Искандрова. Какие же пытки палачи применяли к мужчине, чтобы заставить его признаться в изнасиловании своей малолетней дочери? Как следователь проверял «показания» потерпевшей и «признания» ее отца, а потом просто прекратил дело, не уточнив, как теперь этим людям жить дальше?
***
Прибегнув к пыткам, милиционер, оперативный сотрудник или следователь становится ПАЛАЧОМ[138] ! Солдат и палач лишают жизни человека. Однако на Руси солдат — почитаемая профессия, а палач — презрен. И это потому, что солдат, выполняя воинский долг, рискует своей жизнью, а палач, истязая беззащитного, упивается своею безнаказанностью!
Может, пытки присущи только Набережным Челнам? Увы, из федеральных средств массовой информации предстает удручающая картина, что пытки — общероссиская проблемма.
Семнадцатилетний Дмитрий Медков был отправлен в психиатрическую лечебницу за убийство родной сестры, четырнадцатилетней Татьяны. Бессрочно. Через три года выяснилось, что его сестра жива, и Медков три года провел за решеткой просто так. По ошибке. А по ошибке ли?
Корреспондент Владимир Колесников встречался с близким другом Дмитрия Алексеем Хиленко, который дал свидетельские показания и рассказал суду, как именно Дима убивал Татьяну. Его показания и стали «гвоздем» судебного определения: «Из показаний свидетеля Хиленко А. Н. следует, что 12.04.2003 г. примерно в 15 часов он находился в гостях у Медкова Д.... Между Медковым Д. и Медковой Т. произошла ссора, переросшая в драку... » И дальше Хиленко детально описывает убийство, расчленение и сжигание тела Татьяны. И не просто описывает, а с выездом на место, под фото — и кинокамеру с малейшими подробностями рассказывает, что, как и где убивали, расчленяли и сжигали Татьяну.
— Нас с Димой взяли прямо с урока и допросили в Александровске, где мы учились, — рассказал Алексей Колесникову. — Потом привезли в Новоселицкое. Меня снова стали допрашивать, я сказал, что мы никого не убивали. Потом в другой комнате допросили Димку. Вернулись ко мне и сказали, что Дмитрий признался в убийстве сестры. И если я не буду говорить правду, я буду типа его прикрывать. Так все и пошло-поехало».
По словам Алексея, сотрудники милиции заставили парня оговорить друга.
На вопрос: «А откуда взялись подробности, что брат не просто убил, а топором расчленил труп и сжег его в бане?» Алексей ответил: «Мне сказали, что Димка так рассказал.»
На роль главного свидетеля Леша был выбран по принципу «слабого звена». В окружении того, на кого хотят «повесить» дело, ищется самый слабохарактерный и беззащитный человек. «Слабое звено» после соответствующей обработки «сознается»[139]. В этом нет ничего нового — именно так «шились и шьются» дела, думаю, не только в России.
Начальник уголовного розыска Новоселицкого РОВД Ставропольского края Сергей Каргалев и его подчиненный Алексей Михнев заставили Алексея Хиленко и Дмитрия Медкова дать заведомо ложные показания и совершить самооговор. Кстати сказать, постановление о возбуждении уголовного дела на этих милиционеров было отменено[140].
А где были адвокат и прокурор?
— Адвокат Степанищев меня сразу предупредил: «Можешь ничего не рассказывать, мне это не нужно, — заявил суду Дмитрий Медков. — Тогда я во время следственного эксперимента отвел в сторонку прокурора и признался ему, что давал показания под давлением. Но и он от меня отмахнулся[141]. Геннадий Кошкидько — бывший прокурор района и Алексей Анищенко — следователь прокуратуры выстроили на деле Медкова неплохую карьеру. Кошкидько возглавил прокуратуру более крупного района. Анищенко забрали следователем в краевую прокуратуру[142]. После скандала в СМИ приказом краевого прокурора прокурор района Михаил Ламонов и следователь прокуратуры Максим Трофимов предупреждены о неполном служебном соответствии. А непосредственные участники той фальсификации — следователь Алексей Анищенко и прокурор Геннадий Кашкидько — написали рапорты об отставке по собственному желанию. Добровольно прекратил свои полномочия Юрий Иванов — судья, отправивший Диму Медкова на бессрочное принудительное лечение в психбольницу[143].
