— Нужно так это письмо написать, — говорил он, — чтобы они ясно поняли, что дело в данный момент вовсе не о классовой борьбе, а о том, чтобы нашу самостоятельность отстоять и вместе с тем отстоять пределы, в которых находится наше государство…
Брусилов предложил участникам совещания каждому составить проекты и на следующем заседании обсудить их, чтобы содержание было приемлемо для всех. На очередном заседании наилучшим был признан проект Брусилова. Так 23 мая 1920 года в «Правде» появилось знаменитое воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились».
«Свободный русский народ, — начиналось воззвание, — освободил все бывшие ему подвластные народы и дал возможность каждому из них самоопределиться и устроить свою жизнь по собственному произволению. Тем более имеет право сам русский и украинский народ устраивать свою участь и свою жизнь так, как ему нравится, и мы все обязаны по долгу совести работать на пользу, свободу и славу своей родной матери России…»
Рассказав далее о целях польской интервенции, авторы воззвания продолжали: «В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию, на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку-Россию».
Первой под воззванием стояла подпись Брусилова, затем следовали имена генералов, принимавших участие в работе Особого совещания.
Советское правительство понимало, что страх ответственности за совершенные в прошлом деяния может сковать побуждения бывших офицеров отдать свои силы служению Советской власти. Вот почему 2 июня 1920 года был принят декрет «О бывших офицерах», подписанный В. И. Лениным. Декрет гласил: «Все те бывшие офицеры, которые в той или другой форме окажут содействие скорейшей ликвидации остающихся еще в Крыму, на Кавказе и Сибири белогвардейских отрядов и тем облегчат и ускорят победу рабоче-крестьянской России над шляхетской Польшей, будут освобождены от ответственности за те деяния, которые они совершили в составе белогвардейских армий Врангеля, Деникина, Колчака, Семенова и проч.».
Воззвание произвело в стане белогвардейцев сильнейшее впечатление: «Как, даже и Брусилов, даже и он идет на службу к большевикам! И не только идет, но требует того же от других!» Но если непримиримые, заклятые враги Советской власти с этого момента прокляли и отринули память о Брусилове, то для колеблющихся, сомневающихся, не определивших до конца свой выбор (а такие были, даже на третьем году гражданской войны), для многих из них обращение Брусилова стало решающей вехой на пути к возвращению, на службу Родине: «Не может быть, чтобы генерала Брусилова принудили к такому поступку, чтобы он сделал это из мелких, корыстных расчетов!..»
И буквально на следующий день после публикации воззвания в военные комиссариаты Москвы, Петрограда и многих других городов стали в значительном числе приходить бывшие офицеры, дотоле уклонявшиеся от службы в Красной Армии, а также те из них, кто некогда даже сражался на стороне белых. После декрета от 2 июня поток этот еще более увеличился.
Беседуя 12 июня с корреспондентом «Красной газеты», Брусилов упомянул о впечатлении, произведенном его воззванием, и пояснил:
— За последние несколько дней, в связи с выпущенным нашим совещанием воззванием ко всем офицерам, ко мне поступает очень много заявлений от офицеров, содержащихся в концентрационных лагерях и других местах заключения, а также состоящих на гражданской службе, с просьбой помочь им определиться на фронт. Все эти просьбы передаются мною по назначению, и, вероятно, в ближайшие дни я буду знать результаты…
Обращение Брусилова оказалось очень кстати и потому, что оно почти совпало с началом новой попытки белогвардейцев свергнуть Советскую власть вооруженной рукой: 7 июня 1920 года войска Врангеля вылезли из Крыма. Положение на юге России сразу же стало серьезным.
В. И. Ленин в шифрованной телеграмме Реввоенсовету республики распорядился изготовить обращение-манифест к офицерам врангелевской армии с точными предложениями и гарантиями о полной безопасности в случае перехода на сторону Советов. Такое воззвание было составлено; подписали его Председатель ВЦИК М. И. Калинин, Председатель Совнаркома В. И. Ленин и — подчеркнем это — А. А. Брусилов, председатель Особого совещания при главкоме. Обращение-манифест в виде листовок распространялось в войсках Врангеля.
Необходимо отметить, что тогдашнее руководство Реввоенсовета (Л. Троцкий и Э. Склянский) выполняло эти указания Ленина с большой неохотой. Этим космополитам, случайно оказавшимся в большевистской партии, претил сам дух отечественного патриотизма, которым были проникнуты воззвания Брусилова. Разумеется, в ту пору троцкистам приходилось скрывать свои истинные цели и убеждения, но позже, оставив страну, они уж высказались по этому поводу куда как откровенно. Сам Троцкий в своих заграничных мемуарах брюзжал, что воззвание Брусилова и вообще все эти «обращения к русскому народу» были ему глубоко неприятны, но он, мол, не мог ничего поделать…
Да, не смог. К счастью для Советской России и ее Вооруженных Сил.
Если ранее в эмиграции и белогвардейских кругах сохранялось весьма почтительное отношение к личности Брусилова, то теперь, после его недвусмысленных поступков, самая примитивная злоба тут возобладала. Иначе как предателем и изменником, продавшимся большевикам, Брусилова в эмигрантской печати не называли. Он же однажды сказал по этому поводу жене:
— Большевики, очевидно, меня уважают больше, потому что никто из них никогда и не заикнулся о том, чтобы мне что-либо посулить…
Год спустя, в августе 1921 года, Брусилов говорил корреспонденту рижской газеты о своем отношении к Советской власти:
— Я подчиняюсь воле народа — он вправе иметь правительство, какое желает. Я могу быть не согласен с отдельными положениями, тактикой Советской власти, но, признавая здоровую жизненную основу, охотно отдаю свои силы на благо горячо любимой мною Родины…
