В. Дружбинский, с. 155.
* * *
Иногда, чтобы обезопасить себя от карательных санкций, многоопытный Сергей Лапин прибегал к такому приему: в канун очередной «порки» на 5-м этаже он звонил в Отдел пропаганды и невинным голосом сообщал между делом, что вернувшийся с охоты Леонид Ильич не только поблагодарил его по телефону за понравившуюся передачу (это мог быть хоккейный матч с участием любимой команды Брежнева), но даже прислал охотничий трофей — оленью ногу. Поскольку проверить истинность такой информации аппарату было не под силу, телевидение на всякий случай исключалось из списка «мальчиков для битья».
А. Грачев, с. 33.
* * *
Как рассказывал в одной из телепередач актер театра и кино Георгий Бурков, на спектакле «Так победим» престарелый уже генсек, сидевший в правительственной ложе, во время одной из сцен громко, хотя и не совсем внятно произнес: «Что он сказал? Ничего не слышу». Оказалось, что Брежнев забыл слуховой аппарат. Сцену пришлось повторить.
Р. Медведев, кн. 1, с. 304.
* * *
На следующий день прихожу к шефу, докладываю:
— Понравился мне спектакль (по пьесе Шатрова «Так победим»), Константин Устинович. Особенно сцена с Хаммером. Там Ленин с молодым капиталистом очень здорово разговаривает. Да вы сами сходите как-нибудь посмотрите…
— Как-нибудь схожу… — неопределенно отвечает Черненко и на этом считает тему исчерпанной, больше к ней не возвращается.
Сам на спектакль он не пошел, но, видимо, кому надо сказал, что надо сделал, на кого надо надавил — спектакль был выпущен и пошел дальше, дальше и дальше…
О нем в то время много писали в газетах. Он стал заметным явлением в жизни столицы.
А сам Черненко «привел» на него Брежнева гораздо позже, кажется, в начале восьмидесятых. Тогда сразу все газеты захлебнулись в восторге:
«Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР и так далее…» В общем, почтили своим присутствием.
— Ну как спектакль? — спросил я на следующий день Константина Устиновича. — Не ошибся я тогда?
— Хороший спектакль. Не ошибся.
— И Леониду Ильичу понравился? — поинтересовался я.
Черненко нахмурился и довольно неприветливо буркнул:
— Мне кажется, он не понял, куда его привели… Перепутал что-то…
В. Прибытков, с. 147.
* * *
Щелоков «зарубил» знаменитый «Белорусский вокзал». Ему показалось, что в нем слишком неприглядно была выставлена московская милиция. Но тем не менее создатели картины отказались сделать купюры и, более того, добились ее просмотра с участием самого Генсека. Галка тоже присутствовала на этом просмотре.
Генсек, к немалому удивлению Щелокова, был в восторге от этого фильма, а песня Окуджавы о десантном батальоне вообще растрогала его до слез. Разумеется, фильм немедленно был разрешен к прокату без всяких купюр, а песня Окуджавы, кажется, с тех пор стала чуть ли не гимном…
Галя помогла Василию Шукшину с фильмом «Калина красная».
Эта забытая всеми пьяница много сделала для театра на Таганке, о Высоцком и говорить нечего. Она его обожала. Она его, может быть, спасала, пока он сам себя не погубил.
М. Галаган, О. Трифонова, с. 61.
* * *
Во время визита Л. И. Брежнева в США Р. Никсон пригласил на большой прием в честь высокого гостя и многих наиболее известных голливудских актеров. Некоторых из них Брежнев узнавал по просмотренным ранее фильмам. Он был очень рад и даже гордился подарком известного артиста Чака Коннорса, который подойдя к Брежневу, распахнул свой пиджак, под которым все увидели широкий ковбойский пояс с двумя большими пистолетами в кобурах — справа и слева. Сняв пояс, Чак преподнес его Леониду Ильичу. Когда через три дня Брежнев покидал США, он увидел среди провожавших Чака. Оттеснив охрану, наш генсек бросился к Коннорсу и обнял его. Брежнев не был низкорослым, но огромный американец был выше Брежнева на 20–25 сантиметров. Он также обнял Брежнева, приподняв его при этом от земли. Поскольку отъезд Брежнева передавался «Интервидением» прямо в эфир, советские телезрители были в недоумении, не поняв этой неожиданной выходки Брежнева. Не смог сразу понять ее и комментатор.
Р. Медведев, кн. 1, с. 305.
* * *
Врач Алексеев рассказывал мне, что Жукова не раз навещали Косыгин, Баграмян, Антипенко. Маршал однажды попросил Косыгина помочь.
— Уж и не знаю, где моя рукопись, последний раз послал письмо Брежневу (11 декабря 1967 г.). Ни ответа, ни привета.
Косыгин обещал помочь. И, наверное, вспомнил бы обещание, но была преграда, неподвластная и ему.
Об этом препятствии рассказала Миркина: «Л. И. Брежнев пожелал, чтобы маршал Жуков упомянул его в своей книге. Но вот беда, за все годы войны они ни разу ни на одном фронте не встречались. Как быть? И тогда был найден «выход». Находясь под Новороссийском, маршал Жуков якобы поехал посоветоваться с полковником Брежневым, но, к сожалению, того на месте не оказалось (такой выход придумали и сформулировали в редакции. — В. К.). «Умный поймет», — сказал с горькой усмешкой маршал. Эта нелепая фраза прошла во всех изданиях «Воспоминаний и размышлений» с первого по шестое включительно как и в зарубежных изданиях. Только в седьмом издании она была опущена».
В. Карпов, с. 383.
* * *
Гигантская армия номенклатурной обслуги: хозяйственники, строители, директора типографий, столовых, домов отдыха и загородных поселков, водители машин — все пытались, как могли, коммерциализировать находившуюся в их распоряжении «партийную» собственность, приторговывая дефицитными товарами, продуктами, путевками. Даже цековская охрана не могла устоять в этой обстановке всеобщего «расточительства». В святая святых партии — строго охраняемых зданиях ЦК — у сотрудников и у начальства стали пропадать вещи из кабинетов, деньги из сейфов и даже ондатровые шапки из общих гардеробов. Увлекшись этим промыслом, кто-то из охранников неосмотрительно «позаимствовал» шапку самого Черненко, что вызвало вселенский скандал.
А. Грачев, с. 81.
* * *
Во время одной из поездок по поручению Брежнева мне довелось побывать в винных погребах около Кишинева. Представьте себе около 50 километров подземных, хорошо освещенных и оборудованных галерей. Раньше там добывался ракушечник для строительства, говорят, во время войны скрывались партизаны. Перед нашими глазами открывался сказочный лабиринт, мы долго ехали по нему с хозяевами республики на «Волгах». В закоулках, тупичках, нишах размещались огромные бочки, в которых выдерживалось лучшее молдавское вино. И наконец, после многих километров зигзагообразной дороги все попадали в большой зал — пещеру, освещенную сотней ламп. В центре зала — длинный стол, примерно персон на тридцать — сорок. В углу — отделанный мрамором действующий камин. Роскошные кресла, диваны, столы, ковры, оборудование — все было сделано искусными местными мастерами или же завезено издалека. Для чего и для кого? Это было подготовлено здешней властью к одному-единственному посещению комбината «Молдаввино» Брежневым. А затем сохранялось как память о его пребывании в Молдавии спустя даже много лет после смерти Леонида Ильича.
