Ознакомительная версия.
Возвышение Рокфеллера как одного из потенциальных предводителей металлургической отрасли стало спектаклем, захватившим воображение большинства американцев. Казалось, что он и Карнеги сойдутся на поле брани как два закованных в латы барона феодального времени, ведущие за собой вассалов. Газетчики, гонявшиеся за сенсациями, предрекали им тяжелое личное соперничество. Властелин нефти против властелина стали, два богатейших человека в мире, две мощнейшие промышленные корпорации, когда-либо существовавшие, вступили в непримиримую борьбу – такую картину рисовало воображение многих американцев.
Фактически, Рокфеллер и Карнеги всегда поддерживали между собой прекрасные личные отношения и воздерживались от каких-либо «битв». Их обоих часто забавляли комментарии прессы об их так называемом соперничестве в благотворительности. Чарльз М. Шваб (бизнесмен, учредитель брокерской компании, прославился тем, что делал доступным фондовый рынок для широких слоев населения, наиболее тесно связанный с Карнеги и лучше, чем кто-либо, знавший его. – Ред.) вспоминал, как однажды они обменялись рождественскими подарками – Рокфеллер послал Карнеги бумажную жилетку стоимостью в несколько центов, а Карнеги одарил Рокфеллера-трезвенника бутылкой своего лучшего виски! Тем не менее Рокфеллер был не прочь укрепить свои позиции.
«Меня поражало, – писал он впоследствии, – что сталепромышленники не понимали необходимости контроля за снабжением рудой». Биограф Карнеги признает, что этот пробел позволил Рокфеллеру внедриться в отрасль. «Брешь между сталепромышленниками и их сырьем – вот куда устремился талант, который создал величайший в мире трест». Некоторые партнеры Карнеги стали проявлять нервозность, как бы этот расчетливый нефтяной магнат не стал конкурировать с шотландцем в сфере производства стали.
Начали циркулировать слухи, будто агенты Рокфеллера подыскивают подходящие места в районе Великих озер – в Дулуте, в Чикаго, Кливленде и других городах – для строительства новых сталелитейных заводов. Распространение этих слухов никак не повредило позициям Рокфеллера. Месторождения, где железо можно было извлекать с издержками в несколько центов за тонну, составили его ценный актив. Вряд ли можно было бы обнаружить такие мозги, как у «команды Рокфеллера», где-нибудь еще. Сам Карнеги публично признавал, что район Питтсбурга теперь меньше пригоден для производства стали, чем определенные районы северо-запада. Если прибавить 10–15 миллионов долларов в год, которые Рокфеллеру приходилось инвестировать, его мощную хватку водного транспорта на Великих озерах и его гениальные организаторские способности, то его активы здесь давали группе Карнеги реальные основания для беспокойства.
Как бы старательно ни маскировал Рокфеллер свои намерения, у него никогда не возникало желания вторгаться в сферу производства железа и стали. Он всегда стремился консолидировать одну сферу своих владений перед тем, как двинуться покорять другую. Он понимал, что утверждение своего превосходства в области добычи и транспортировки руды потребует от него напряжения всех сил. Но он вполне представлял себе преимущества, которые давали ему в предстоящих торгах сообщения американской прессы 1895 года. «В течение шести месяцев, – говорилось в одной корреспонденции из Питтсбурга, – начнут реализовываться, вполне вероятно, планы строительства гигантского сталелитейного завода на берегах озера Эри, недалеко от Кливленда».
В действительности, однако, он не хотел расширения сферы своего бизнеса. Рокфеллер понимал, что такое незнакомое, трудное и рискованное дело, как производство железа и стали, опасно до крайности. Он встретил бы конкуренцию не только со стороны Карнеги и Фрика, которые прочно утвердились в этой отрасли, но также со стороны быстро растущей «Иллинойс стил компани», которой руководил Элберт Х. Гэри, и других мощных корпораций. Итогом стала бы такая же разрушительная друг для друга война, какую он пережил в годы становления нефтяной отрасли. Он чувствовал, что самое разумное – заключить соглашение с группой Карнеги – Оливер, по которому, в обмен на его обещание воздерживаться от соперничества в производстве железа и стали, они со своей стороны воздерживались бы от конкуренции в сфере добычи руды.
В декабре 1896 года была заключена эпохальная сделка, и не столько сделка, сколько альянс. Его замысел родился в сообразительной голове Оливера. Пришли к согласию, что группа Карнеги – Оливер арендует на 50 лет основные шахты корпорации Рокфеллера по низкой цене – 25 центов за тонну. Они должны были добывать в этих шахтах минимум 600 000 тонн в год да еще такое же количество руды – в своих шахтах, общее же количество руды в 1 200 000 тонн перевозилось бы по железной дороге Рокфеллера и водным путем рудовозами, которые строил Гейтс. Таким образом, группа Карнеги – Оливер занимает выгодные позиции в области контроля над поставками дешевой руды.
По этому соглашению «Карнеги стил компани» гарантировала снабжение недорогой рудой высокого качества, перевозку которой Рокфеллер гарантировал же по своей железной дороге и пароходной линии. Пока Карнеги воздерживался от транспортировки руды, а Рокфеллер – от производства стали. Могло показаться, что Рокфеллер рисковал больше. Группа Карнеги не инвестировала никакого капитала помимо шахтного оборудования и других подобных затрат. Если же залежи руды быстро истощились, Рокфеллер должен был понести убытки. Но «Карнеги стил компани» дала письменное обязательство не вторгаться на месторождения Месаби, покупать руду только у Рокфеллера, пока тот сможет поставлять ее необходимого качества и будет воздерживаться от покупки и аренды рудоносных площадей в этом месте. Эти обязательства Гейтс, который вел переговоры от имени Рокфеллера, рассматривал как «фундаментальные».
Возникшая таким образом ситуация подталкивала к очевидным выводам. Дальнейшая консолидация бизнеса могла быть предпринята Рокфеллером, который приобрел богатейшие железорудные шахты и большой флот рудовозов, или Карнеги, который контролировал мощнейшие заводы. Но оба они были уже слишком стары и проявляли слишком большую заинтересованность в филантропии. Это должны были делать другие. Между тем двое стареющих лидеров, наделенных публикой амбициями, которых не имели, маневрировали с целью сохранить положение. Каждый из них отвергал посягательства на свою собственность, стремился добиться справедливой цены на нее, но в то же время оба были готовы продать ее. В трехлетний период 1898–1900 годов разговоры о покупках и продажах велись в офисах Уолл-стрит, в деловых клубах и на страницах газет, посвященных финансам.
Ознакомительная версия.
