После демонстрации своих возможностей на 50-летии Аднана Хашогги, Геллер ведет основательный разговор об отношениях на Ближнем Востоке.
Проращивание семени во время визита Геллера в Американскую миссию на переговорах в Женеве по разоружению.
Ури и его семья во время отдыха перед своим домом в Беркшире.
С охотником за нацистами Симоном Визенталем — конфиденциальная встреча в Лондоне.
Возвращение из командировки на частном вертолете Геллера.
На борту катера Ури «Паранормаль» на его частном причале на Темзе.
С сыном Даниэлем в одном из американских домов Ури: на заднем плане — скульптура Дали.
Начало этому спору было положено в Израиле где-то лет пять назад, когда я выступал с лекциями-демонстрациями в городе Беершебе. Через несколько дней после этого выступления я прочитал в местной газете, что кто-то из зрителей пошел в суд потребовать назад свои деньги за билет. Что-то около двух долларов. Этот человек утверждал, что мои рекламные плакаты обещали то, чего он так и не увидел на сцене. Он был убежден, что его обманули и то, что показали, было не настоящей телепатией или психокинезом. Я, по правде говоря, не принял это слишком близко к сердцу, а потом узнал, что один из моих поклонников отослал этому недоверчивому человеку деньги вместе с коротким стихотворением.
Но чем популярнее я становился в Израиле, тем больше недоброжелателей у меня появлялось.
Однажды я стал объектом обсуждения в сенсационном еженедельнике под названием «Хаолам Хазе», который начал публиковать обо мне все негативные сообщения. Так, в одном из номеров на первой странице появился заголовок «Ури Геллер — плут и обманщик». Это было мое первое знакомство с критикой в прессе. На самом деле это даже способствовало расширению моей популярности, помогало людям узнать обо мне. Все эти даже самые неприятные публикации никогда не влияли на мою позицию и мое мировоззрение. Но все это дало толчок к тому, что в спор вступили некоторые закрытые засекреченные израильские ученые и профессора, также утверждавшие, что я шарлатан. Среди этих ученых, как вскоре выяснилось, был один фокусник-любитель. Именно тогда я понял, что, куда бы я ни поехал, где бы ни оказался, всюду меня будут преследовать такие фокусники. Менеджеры в Израиле зарабатывали на мне очень много денег, и, думаю, поэтому, когда я бросил их, они тоже встали против меня. Один из них даже угрожал мне шантажом в том случае, если я ему не выплачу 20 тысяч долларов, — он пообещал, что выдумает самое грязное вранье, порочащее меня, и ни перед чем не остановится.
Мой друг Шипи тоже оказался затянут во весь этот спор и стал для них удобной мишенью из-за того, что он якобы помогал Ури обманывать зрителей, хотя я сотни раз выступал перед публикой в то время, когда он находился в тысячах милях от меня. Ему и сейчас не разрешают находиться в лабораториях, когда проходят эксперименты и контрольные тесты.
Позже «Хаолам Хазе» пошел еще дальше, опубликовав от первой до последней строки сфабрикованное интервью с Ханной Штранг, сестрой Шипи. Заголовок гласил: «Вот как мы помогали ему обманывать».
Меня бесконечно проверяли, мной занимались несколько профессиональных фокусников. Вот заключение одного из них:
«Официальное сообщение.
Исполнительному комитету общества американских фокусников „Ассамблея-30“ от:
Оккультного исследовательского комитета,
Общества американских фокусников,
„Ассамблея-30“ — председатель Артур Зорка.
Тема — исследование способностей Ури Геллера.
Как председатель комитета этого общества, я передаю вам результаты исследований Ури Геллера. 2 июля 1975 года я, Артур Зорка, и несколько моих коллег-фокусников наблюдали за записью телевизионной программы, в которой господин Геллер принимал участие в качестве гостя. Господин Геллер не знал то, что пять фокусников-экспертов сидели в разных точках зала среди зрителей с целью определить методы, которыми он достигает этого феномена. Хотя у нас сложилось достаточно высокое мнение об его артистическом даровании, условия контроля были далеки от идеальных, для того чтобы сделать какие-то окончательные выводы.
После окончания записи господин Аббон Диксон — член нашей комиссии — и я встретились с Ури Геллером в частной беседе, в процессе которой были также проведены контролируемые эксперименты. Я подчеркиваю — контролируемые, потому что наш контроль отличается от того, каким будет пользоваться научный исследователь. Это контроль, направленный на то, чтобы предотвратить обман, мошенничество и подделку. Являясь специалистом в этой области, я специально подготовил тесты таким образом, что положительные результаты не могут быть достигнуты с помощью каких-либо фокусов.
Тесты проходили в комнате, где не было ни зеркал, ни окон и лишь одна дверь, через которую мы вошли, плотно закрыв ее за собой. Господин Диксон, Ури Геллер и я сели, глядя друг на друга. Больше никого не было как в самом помещении, так и рядом с местом, где происходили эксперименты. В первом эксперименте Ури Геллер должен был согнуть вилку, которую я ему дал. Вилка была сделана из железа, с пластмассовой ручкой. Я выбрал именно эту вилку, потому что знал, что она обладает большим сопротивлением физическим нагрузкам. Я передал вилку Ури Геллеру, и он взял ее в левую руку. Его пальцы обхватили вилку и через какое-то мгновение вилка, которая постоянно находилась под моим наблюдением, буквально взорвалась. Осколки ее пластмассовой ручки разлетелись по всей комнате. В тестах, где подвергались контролю телепатические способности Ури Геллера, мы попросили его повернуться спиной к нам и по очереди сделали какие-то несложные рисунки. Мистер Геллер должен был повторить эти изображения. После двух неудачных попыток Геллеру удалось сделать почти точное воспроизведение рисунков. Пока рисунки готовились, за Геллером внимательно следили члены нашего комитета, чтобы убедиться в том, что он никак не может их увидеть.
В других тестах Геллер смог довольно точно продублировать на бумаге те рисунки, о которых я только думал. Я никаких рисунков в этих тестах не делал и вообще не пользовался бумагой.
Во время следующего эксперимента я смотрел с расстояния около пяти фунтов, как гнулся металлический ключ под прикосновением руки Геллера, и со всей очевидностью наблюдал процесс сгибания.
