Ознакомительная версия.
И кто они? Сколько их? Как и многие в Петербурге, царь должен был задавать себе этот безответный вопрос. И все чаще видели, как он сидел в апатии часами в кабинете – и вдруг в ярости швырял канделябр в стену. Или вместо утренней прогулки угрюмо ходил по бесконечной анфиладе дворца. Затворник в собственной столице.
По городу ходила сплетня, что во время прогулки по анфиладе император увидел, как кавалергард, охранявший вход в апартаменты, что-то быстро спрятал за спиной. И царь тотчас выстрелил, а это была папироска.
Такие сплетни распространял про него теперь двор. Его не любили – точнее уже не боялись не любить. И ненавидели ее.
Но надо было решаться. И он решился… Он поселил Катю с детьми на третьем этаже дворца, там, где были камер-юнкерские комнаты и комнаты фрейлин. (Далеко от покоев Маши, которые были на втором этаже.)
В этом не было ничего нового. И при деде императоре Павле, и при дяде Александре I, и при отце во дворце жили их любовницы. Это не считалось непристойным, ибо никто не смел обсуждать. Но теперь – гласность. Теперь разучились бояться.
И тотчас возникла сплетня, будто Катя и дети живут прямо над императрицей – и несчастная, больная, старая императрица слышит над собой беготню его незаконных детей.
При всех этих сплетнях пребывание княгини во дворце считалось… тайной!
Его министр двора Александр Адлерберг сменил на этом посту своего престарелого отца. Как мы уже писали, Саша Адлерберг воспитывался вместе с государем. Среди придворных только Адлерберг имел право входить к императору без доклада и называть его по имени. Этого права не было у великих князей. Но министр двора, который обязан был знать все, что происходит во дворце, «из скромности» должен делать вид что ничего не знает о княгине Долгорукой!
Как рассказывал впоследствии сам Адлерберг военному министру Милютину: «Когда государь решился переместить княжну Долгорукую в Зимний дворец, он призвал к себе коменданта генерал-майора Дельсаля и дал ему непосредственно все приказания, прибавив, чтобы мне ничего об этом не говорил. Само собой разумеется, что приказание это не могло быть исполнено в точности. (И император это отлично знал! – Э.Р.) …Но я был признателен государю… По какому-то чувству приличия, по какой-то утонченной деликатности при наших, могу сказать, дружеских отношениях с самого детства, Государь ничего мне не говорил об этом щекотливом предмете, а я показывал вид, что ничего не знаю…».
Императрица разительно изменилась – скелет обтянутый кожей… Болезнь быстро прогрессировала после покушения Соловьева. Но еще быстрее – после переезда во дворец той женщины.
Александр сам ей сказал об этом. Императрица промолчала.
Теперь больная жила затворницей в окружении постаревших вместе с нею фрейлин. Она проводила в постели целые дни, и когда ее пытались развлекать, усмехаясь, говорила: «Зачем это пикник у одра?»
Она боялась, что с ней заговорят о той женщине… И дабы этого не случилось, невзначай рассказала фрейлинам, как одна из любимых фрейлин покойной императрицы намекнула ей о связи Николая I с Нелидовой.
И усмехаясь тонкими губами, добавила: «Если бы я услышала подобное разоблачение, я не смогла бы больше встречаться с этой фрейлиной».
Эти слова «святой» послужили всем уроком.
Император приходил к ней все реже и реже. Ее апартаменты: парадный альков, обитый алым штофом, мраморные девичьи лица кариатид над кушеткой, где лежит днем ее иссохшее невесомое тело… Салатная столовая, куда он все реже приходит пить кофе. И золотая гостиная, куда она выходит пройтись, опираясь на руку фрейлины. Горят свечи… Горят золотые стены… Золотая клетка, куда он поселил ее… Она ему прощает. Призванная прощать, она ни разу не проронила ни жалобы, ни обвинений. Тайну страданий и унижений, как и положено супругам пылких Романовых, она унесет в могилу…
Смерть была близко, пора было подводить итоги. Свой долг, ради которого везли немецких принцесс в постели русских царей, она хорошо исполнила. Она родила ему троих сыновей, но ее любимец умер. Кто-то еще в Средние века проклял их гессенский род. И как проклятье, наследником стал нелюбимый сын… Гигант с грузным бесформенным телом, простонародным приплюснутом носом. Шутка природы. Нужно было долго жениться русским царям на немецких принцессах… чтобы родить такого! И все в Саше – истинно крестьянское – его медленный ум, нечеловеческая звериная сила, его отвращение к Европе.
Ее убивала не болезнь, ее убивала ненужность ее жизни. Ей незачем и не для кого жить.
Там – наверху – в комнатах любовницы бегают его незаконные дети, там – шум, там – жизнь. Она уверена: там ждут не дождутся, когда придет за нею смерть.
Он все-таки уговорил Машу послушать врачей и отправиться на зиму на Лазурный берег.
Ее везли «лечиться в Сан-Ремо» (как сказал император), или «умирать» (как сказала она). Она знала: он хочет иметь право не думать о ней. Он хочет уехать в Крым с нею.
И вот она уезжала в Сан-Ремо.
Наследник был на военных учениях и приехал в Гатчину на вокзал – проститься с матерью. Императорский поезд пришел из Петербурга в глубоких сумерках.
«Уже становилось темно. И все лица были мрачны, словно это было погребальное шествие» (граф Шереметев, адъютант цесаревича).
Поезд подошел к станции. У окна показался государь – высокий, стройный, в обычной белой фуражке с широким козырьком – мрачный, бледный и задумчивый. (Он как-то сразу резко помолодел накануне ее отъезда.)
Императрица с тонким, ставшим совсем иконописным лицом глядела из окна.
Наследник прошел в вагон, но вскоре вышел. Простились быстро.
Поезд тронулся… Как и все провожавшие, наследник думал, что больше не увидит мать.
Теперь Александр был с Катей все дни. И уже вскоре они отправились в Крым – в любимую Ливадию. Вместе с царем в его вагоне ехали наследник, цесаревна и внуки.
И в другом вагоне – она. Катя.
Император проводил весь день в Ливадийском дворце с царской семьей и приезжавшими министрами. Но каждую ночь он покидал дворец.
Он садился на лошадь и в осенних южных теплых сумерках скакал к другой семье. Крымская ночь – пение цикад, запах полыни, шум моря… Уже 13 лет они жили вместе Катей, но обстоятельства не позволяли им стать скучными супругами. Они так и остались пылкими любовниками.
Но надо было возвращаться в осенний, промозглый Петербург. Впрочем, и в Крыму последние дни не баловали – полили осенние дожди. Уехал наследник с цесаревной. И последние дни Катя с детьми жила во дворце, а любовники спали вместе.
Ознакомительная версия.
