Ирина Опимах - История любви великого художника

Первый раз они встретились летом 1898 года. Тогда Репин — уже известный художник, прославившийся своими яркими полотнами «Бурлаки на Волге», «Ответ запорожцев турецкому султану», «Не ждали», «Иван Грозный и сын его Иван» и многими другими — писал портрет княгини Марии Тенишевой. Чтобы ей не было скучно во время позирования, Репин, а иногда и сама она приглашали кого-нибудь посидеть с ними, поболтать. И вот однажды Тенишева сказала, что к ним придет ее приятельница Наталья Нордман — она замечательная, столько всего знает! Настоящая Шехерезада! Но уже на следующий день княгиня получила от Репина письмо, в котором прочла следующее: «Мы с Вами еще не закончили, нам нужно повторить сеанс. Я буду очень рад Вас видеть, но чтобы эта больше не переступала порог моего дома!» Тогда Наталья Нордман произвела на художника столь неприятное впечатление, что он даже не смог написать ее имя — «эта» было для него достаточно. Но прошло совсем немного времени, и он в нее страстно влюбился, и «эта» стала его женой!

Двойной портрет кисти И. Репина — И. Репин и Н. Нордман

Наталья Нордман родилась в 1863 году в Финляндии, Гельсингфорсе (нынешнем Хельсинки). Ее отец, адмирал русского флота, по происхождению был шведом, мать происходила из русской дворянской семьи. Адмирал умер рано, и семейству стало трудно поддерживать привычный уровень жизни. Вся надежда госпожи Нордман была на удачное замужество дочери, но… У Натальи были совсем иные планы на жизнь. Она совсем не стремилась надеть подвенечное платье. Быть свободной, реализовать свои способности, служить на благо народу — вот какие цели ставила перед собой дочка адмирала. Она была убеждена, что пришла в этот мир не зря, что ее ждет высокое предназначение. Кончилось все тем, что она ушла из дома, а потом вообще уехала в Америку. Видно, девушке казалось, что в далеких Соединенных Штатах она найдет и свободу, и справедливость, и счастье… Но, увы… В стране Марка Твена и О. Генри Наталье пришлось быть и горничной, и гувернанткой, и даже поработать на ферме. Через год она вернулась в Россию — без денег, но с большим жизненным опытом. И, слава богу, живая. Правда, репутация ее в свете была слегка подпорчена — кто знает, что она там делала, в этой Америке?

А Наталья принялась искать себе занятие, достойное ее высоких устремлений, — пробовала заниматься искусством (лепкой, музыкой, рисованием), потом увлеклась фотографией (и, кстати, оставила потомкам множество замечательных фотографий, на которых запечатлен Репин и его окружение). Позже начала писать романы, сочинять пьесы и даже взяла себе псевдоним — Наталья Северова. Надо сказать, все ее литературные произведения были весьма автобиографичны. Сюжеты она черпала из своей богатой событиями и страстями жизни. Так, в романе «Крест материнства» она описывает историю любви известного скульптора и юной девушки — и это довольно искренне изложенная история ее романа с Репиным.

Н. Нордман

Они снова встретились на вечерах у Тенишевой. Страсть захватила обоих, хотя многим это было непонятно, ведь Наталья такая эксцентричная, шумная, бестактная особа, да, к тому же, совсем некрасивая. «Эта женщина поглотила Репина целиком», — негодовал Василий Розанов. А пораженный В. Стасов писал брату: «Репин ни на шаг от своей Нордманши (вот-то чудеса: уж подлинно, ни рожи, ни кожи, — ни красивости, ни ума, ни дарования, просто ровно ничего, а он словно пришит к ее юбке)».

Но едкий Стасов перегибал палку — у «Нордманши» была масса дарований: яркая, остроумная, а уж когда влюблялась, так становилась даже красивой. И эту ее красоту внезапно открыл для себя влюбленный Репин …

Он уже был ранее женат — его жена Вера родила ему четырех детей, была ему очень предана, но эта тихая, измученная его частыми увлечениями женщина не могла разделять его страсть к искусству и мало понимала его творчество — правда, тщательно следила за его гонорарами. Постепенно у них все меньше и меньше становилось общего, они непрерывно ссорились и в 1887 году развелись.

И теперь в Наталье Нордман, молодой, пылкой, страстно влюбленной в него, он увидел женщину, с которой интересно говорить, которая прекрасно понимает искусство и ценит в нем именно художника, а не добытчика денег.

В 1898 году Репин отправился в Палестину — писать библейские пейзажи, и Наталья, уже не стесняясь никого и ничего, провожала его до Одессы. Во время этого недолгого путешествия она забеременела. А потом на свет появилась маленькая девочка, прожившая всего лишь две недели. Наталья очень переживала, и Репин, чтобы как-то ее утешить и отвлечь от горестных мыслей, купил ей небольшой дом в финской деревушке Куоккала, окруженный заросшей и неухоженной землей (небольшой участок в 2 га). Он стал первым по-настоящему принадлежавшим ей домом — ведь до сих пор она жила как приживалка у друзей, да и питалась в основном за их счет. Это было настоящим счастьем! Наталья назвала свое жилище и парк, в который она превратила заброшенный участок земли, «Пенатами» — теперь пенаты, эти герои римской мифологии, боги-покровители домашнего очага, охраняли ее любовь, ее мир, ее счастье.

«Пенаты» — дом в Куоккала, подаренный Репиным Наталье Нордман

Она действительно чувствовала себя счастливой — Репин обожал свою молодую подругу (она была на 17 лет его младше), восхищался ее талантами, иллюстрировал ее книги. «Самое лучшее, что можно сказать о ней: она часто не похожа на свои брошюры и памфлеты. Она читала мне отрывки из своего дневника, посвященные главным образом Репину и его окружению (1903–1909), и я был удивлен ее талантливостью: столько здесь было зоркого и меткого юмора, столько свежей женской наблюдательности», — вспоминал Корней Чуковский. Репин даже купил маленький театрик (барак) на окраине Куокколы, где ставились ее пьесы. И… писал ее портреты, на которых она выглядела вполне привлекательной, писал себя рядом с ней… Через какое-то время он окончательно переселился в «Пенаты», и сюда к нему стали приезжать его многочисленные друзья. Наталья устраивала так называемые «репинские среды» — в эти дни в дом съезжалось множество гостей — писателей, художников, поэтов. И она была среди них своей — ведь она тоже писала книги и статьи на самые разные темы. Корней Чуковский в своей книге «Илья Репин» вспоминал, что, в отличие от первой жены Репина, Наталья Борисовна с огромным уважением относилась к его творчеству, с 1901 года стала собирать литературу о нем, составляла альбомы с газетными вырезками о каждой его картине. Недаром Репин не раз говорил, что одной из своих наиболее блестящих творческих удач — композицией «Государственного совета» — он целиком обязан Наталье Борисовне: «она приняла к сердцу те трудности, которые он встретил при написании этой картины, и помогла ему своими советами, а также сделанными ею фотоснимками». Знаменитые среды, которые она завела в доме, внесли в жизнь Репина порядок — в остальные дни он мог спокойно работать, не боясь, что ему кто-то помешает, и был благодарен жене за это.

Наталья в кабинете мужа

Наталья Борисовна знала три языка, разбиралась и в музыке, и в скульптуре, и в живописи, и Репин полюбил ходить с ней на концерты, посещать вернисажи и лекции. Нравились ему и ее демократические убеждения. А главное, она была трудолюбива и деятельна, что Репин, всегда возмущавшийся паразитарной праздностью своей первой семьи, очень ценил.

«Наталье Борисовне жилось весело, и она умела своим весельем зажечь всех ближних, ей удавалась всякая затея, — писал он уже после ее смерти. — Ее окружала, за ней неслась везде повышенная жизнь. Ее веселые большие серые глаза встречались только с радостью, ее грациозная фигура всякий момент готова была блаженно танцевать, как только звуки плясовой музыки долетали до ее слуха.

И с таким веселым характером эта женщина кипела всегда новыми и самыми разнообразными серьезными идеями всех жизненных вопросов и форм. Ко всему она относилась критически, все готова была сейчас же переделать по совершенно новому образцу. И это ей удавалось. В течение более пятнадцати лет, я, близкий свидетель ее деятельности, не переставал удивляться ее жизненному пиру».

Спящая Наталья — портрет кисти И. Репина

Но у Натальи Борисовны были недостатки, которые портили им жизнь, делали смешными и ее, и Репина, вынужденного идти у нее на поводу.