официальную карьеру в стенах Академии.
В это время центральную роль в художественной жизни Англии играла лондонская Королевская Академия художеств, учрежденная по указу короля Георга III в декабре 1768 года. Ее членами в разные годы были ведущие художники Британии: Джошуа Рейнолдс, Джон Констебл, Генри Реберн, Уильям Тернер, Томас Лоуренс и многие другие. Академия несколько раз меняла помещения, но в 1868 году, через сто лет после своего основания, окончательно утвердилась в здании Бёрлингтон Хауса на улице Пикадилли, где располагается и по сей день.
Чарльз Уэст Коуп. Совет Академии Художеств отбирает картины для выставки. 1875
Королевская Академия художеств до определенного момента была чрезвычайно прогрессивным учреждением, которое задало английской живописи высокую планку. Работы для ежегодных выставок в стенах Академии отбирались на конкурсной основе, по решению Совета Академии художеств. Произведение Чарльза Уэста Коупа «Совет Академии Художеств отбирает картины для выставки» (1875) посвящено тому, как Совет года проводил отбор: все присланные работы обсуждали, принимали или отвергали; решение принималось большинством голосов, но решающий голос принадлежал президенту. На картине президент, Фрэнсис Грант, сидит в центре большой группы слева с молотком в руке. Позади него Коуп изобразил самого себя.
Совет состоял исключительно из членов Академии – что заставляло многих художников усомниться в справедливости отбора. Кроме того, члены Академии художеств, работавшие в жанре портрета, автоматически имели право выставить восемь работ вне конкурса. В 1875 году художник Джон Соден посвятил этой теме целую сатирическую поэму. В том же году из 4638 картин, представленных на конкурс, Совет отобрал только 561. Будучи сравнительно демократическим учреждением, лондонская Академия художеств все же в целом придерживалась принципов классического искусства и не была готова к смелым экспериментам. И хотя все ее члены были признанными мастерами своей эпохи, наиболее прогрессивные художники второй половины XIX века предпочитали реализовывать идеи вне стен Академии.
Когда в конце столетия в Лондоне появилось много альтернативных художественных обществ и галерей, где молодые живописцы могли выставлять свои работы, разрыв официального и нового искусства стал еще более очевиден. Но все же характер британского арт-рынка викторианской эпохи кардинальным образом отличался от драматично-скандальной ситуации в Париже. Оставаясь, несомненно, престижным официальным учреждением, Академия не претендовала на полное господство и не устанавливала жестких нормативов, ограничивающих возможности молодых живописцев. Кроме того, в отличие от Парижа, в Лондоне любители искусства обычно приобретали картины не только на выставках Академии и в галереях, но и непосредственно в мастерских художников. Публика могла «голосовать фунтом стерлингов» за своих любимцев.
Независимость и свобода частного мнения – известные черты британского характера – позволяли промышленным магнатам Бирмингема, Манчестера и Ливерпуля выбирать произведения по собственному вкусу, не ориентируясь на авторитеты королевской семьи. В свою очередь художники, наладившие прямые отношения с меценатом, не видели необходимости тратить силы и время на официальную карьеру. Лидер Братства прерафаэлитов, Данте Габриэль Россетти нередко говорил, что участие в протокольных выставках только мешает основному принципу его работы: аванс-картина-гонорар.
От романтизма к реализму – в технике, от реализма к романтизму – в сюжете
В середине XIX века академическая живопись эволюционирует от романтизма к более реалистической манере. Постепенно уходят возвышенные страсти, сюжеты становятся более прозаическими. В этот период английские художники уделяют особое внимание наследию итальянской живописи эпохи раннего Ренессанса.
В отличие от французской, британская школа живописи никогда не культивировала исторические и мифологические сюжеты, а традиционно развивала жанр парадного портрета и пейзаж. Кроме того, возрождение национального театра в конце XVIII столетия актуализировало литературное наследие Уильяма Шекспира. Картины на сюжеты из его пьес появились еще в эпоху творчества художника и поэта Уильяма Блейка. Они заменяли британцам историческую живопись, а вместо традиционных мифологических сюжетов художники предпочитали изображать эльфов и всевозможных духов, почерпнутых из знаменитых шекспировских пьес «Буря» и «Сон в летнюю ночь».
В середине XIX века «волшебная живопись» привлекала не только академиков, но и их противников – представителей Братства прерафаэлитов, о чем свидетельствует ранняя картина Джона Эверетта Милле (вначале имя этого художника, Millais, писали как «Миллес», но эта транскрипция неверна) «Фердинанд, соблазняемый Ариэлем». В ней изображена сцена из первого акта «Бури»: Фердинанд находится один в пустынном месте. Его соблазняют Ариэль и духи, они поют о смерти его отца, оставаясь невидимыми для героя.
Джон Эверетт Милле. Фердинанд, соблазняемый Ариэлем. 1850
Легко узнаваемые сюжеты литературных произведений неизменно имели успех у публики. Как правило, художники избирали самые драматичные моменты шекспировских пьес. Так Альфред Элмор, работая над картиной на сюжет комедии «Два веронца» запечатлел первую сцену третьего акта, в которой герцог Миланский догадывается о любви своей дочери Сильвии к молодому дворянину Валентину:
Признаться, я и сам подозревал их.
Мне довелось беседу их услышать,
Когда казалось им, что я уснул.
Другим распространенным литературным источником были романы Вальтера Скотта. Его произведения неоднократно становились основой для сюжетов произведений одного из любимых живописцев королевы Виктории, Эдвина Лэндсира, прославившегося также живым и натуралистичным изображением животных. Полотно «Верный пес» было исполнено по мотивам романа «Замок Опасный». Однако и здесь художник уделил основное внимание излюбленной теме: пес, воющий над телом погибшего рыцаря, несомненно является главным героем и центром всей композиции.
Эдвин Генри Лэндсир. Верный пес. 1830
Альфред Элмор. Два веронца. 1857
Сильная британская проза, поэзия и театр значительно опережали развитие новаторских идей в изобразительном искусстве. Это привело к тому, что всему викторианскому искусству, и в том числе прерафаэлитизму оказались присущи литературность, привязка к тексту – словом, то, от чего в ужасе открещивались французские модернисты, настаивающие на самодостаточности визуального образа.
Однако во второй половине столетия историко-литературные сюжеты все чаще превращаются в аллегории, полные динамики и экспрессии, – сложные, но основанные на понятной публике социальной тематике. С одной стороны, это было связано с индустриальной революцией 1840-х годов, которая ввергла многих в нищету и безработицу. С другой, суровая викторианская мораль, поощрявшая материнство и брак, жестоко преследовала любые проявления «греховной» любви, не говоря уже о незаконнорожденных детях.
На картине «Изгнанная» академика и художника Ричарда Редгрейва, изображена молодая незамужняя женщина с ребенком, изгнанная из отчего дома. Это произведение можно назвать одной из самых сентиментальных картин своего времени.
Драматизм сцены усиливают брошенные на пол кошелек с деньгами – викторианская вязаная монетница – и обличительное письмо, гравюра с изображением изгнания Агари на стене, буря, бушующая за
