Ознакомительная версия.
К началу XIX века население города увеличилось почти втрое, но мадридцы все еще теснились за крепостными стенами. Недостаток места на рыночной площади заставил в очередной раз пересмотреть планировку. После сноса церкви одна из сторон площади выпрямилась, а противоположная ей, наоборот, стала овальной. Новые, более высокие и современные здания были построены на деньги испанского промышленника Мансанедо, мечтавшего сделать «самый приятный район» столицы деловым центром. К 1870-м годам здесь открылись конторы, отели, рестораны и, конечно, кафе, где, по слухам, «заваривались все интриги и перевороты».
Жители тогдашнего Мадрида сверяли домашние часы по башенным, сконструированным Леоном Лосада – испанским пастухом, который, оказавшись в Англии, стал знаменитым мастером. В память о родине он подарил соотечественникам свою лучшую работу, а именно большие часы с башенкой в виде беседки и шаром, укрепленным на металлическом стержне. В полдень шар опускался, демонстрируя чудо техники толпе мадрицев, специально для того собиравшихся на Пуэрта дель Соль.
По доброй традиции прогресс приходил в Мадрид через ворота Солнца. Именно здесь зажегся первый газовый фонарь, отсюда протянулись первый маршрут конки и первая линия электрического освещения, а немного позже с главной площади города пошел первый трамвай. В конце прогрессивного века по ней торжественно проследовал первый испанский автомобиль, за рулем которого восседал прославленный тореро. Вскоре после окончания Первой мировой войны на Пуэрта дель Соль открылась первая станция метро.
По словам архитектора Хавьера Фречилья, «раньше мадридцы приезжали на центральную площадь не только по делам, но и для общения; если позволить себе театральное сравнение, она была сценой, где разыгрывался увлекательный спектакль». С появлением крупных магазинов торговое значение площади снизилось, а представление можно было посмотреть в одном из множества театров. Почти полвека Пуэрта дель Соль прозябала в ожидании реконструкции, начавшейся лишь в 1985 году.
Спустя несколько месяцев жители столицы, пришедшие на церемонию открытия, увидели обновленную площадь, которую окружали сияющие яркой краской дома. Строители сняли со зданий рекламные щиты, освободив витые чугунные решетки балконов. Единственный уцелевший плакат, прославлявший достоинства вина «Дядюшка Пепе», находился здесь слишком долго и потому был оставлен как неотъемлемая часть Пуэрта дель Соль. Главным событием дня стало возвращение Марибланки. Свергнутая с пьедестала 148 лет назад статуя долго переходила с места на место, утратила белизну, а потом почернела так, что не могло быть и речи о ее восстановлении. Кроме того, во время короткого пребывания на бульваре Реколетос знаменитое изваяние подверглось нападению: не совсем трезвые юнцы обмотали фигуру богини цепью и повалили на землю, разбив на куски. Отреставрированная Венера сегодня хранится в муниципальном музее, а на Пуэрта дель Соль вернулась ее копия, как прежде белоснежная, притягательная и очень удобная для тех, кто назначает встречи у несуществующего фонтана.
Изначально через Пласа Майор на полном скаку проносились всадники в широкополых шляпах, изредка громыхали золоченые кареты и постоянно тащились крестьянские повозки с овощами. Затем их сменили конки, потом появились автомобили, трамваи, а в конце XX века от былого великолепия остались только пешеходы. Как ни странно, площадь перед королевским дворцом до недавнего времени не входила в число исторических памятников, коими так богат Мадрид. Испанские поэты называли ее величественной, благородной, строгой, изящной, царской или народной, но всегда любимой и непременно значимой. Однако дифирамбы не отражали ни реального вида, ни состояния этого уникального места. Hа заре существования Пласа Майор выглядела неказисто, играя в общественном сознании роль более скромную, чем древняя Пуэрта дель Соль. Устроенная приказом Энрике II, Королевская площадь вначале была рыночной и располагалась вне крепостных стен. Горожане именовали этот участок Аррабаль (Предместье), отправляясь за покупками через ворота Гвадалахары только в крайнем случае, причем очень неохотно. Официальное ее название Платериас произошло от испанского обозначения серебра («плата»), поэтому нетрудно догадаться от том, что раньше здесь находились ювелирные лавки. Ремесленники населяли весь прилегающий к площади район, о чем свидетельствуют названия улиц. Так, на Кучильерос жили мастера по изготовлению ножей, на Тинторерос обитали красильщики, кузнецами была заселена Эррадорес, а вышивальщицами – Бордадерос.
Первая и не совсем удачная переделка площади состоялась в 1619 году, когда загородный базар привлек внимание Филиппа III. Торжественное открытие состоялось 15 мая следующего года, в день причисления благочестивого мадридца Исидро к лику святых. Тогда торжества продолжались две недели, но впоследствии лишь один день был объявлен нерабочим, что весьма удивило и огорчило горожан. Учитывая характер паствы, церковь очень часто устраивала праздники, в которых соединялись трагедия и веселье. Ритуал канонизации иногда касался сразу нескольких святых, группами поднимались на эшафот преступники, и никогда не были одиноки сжигаемые еретики. В день торжества после официальной части начиналось веселье: коррида, фейерверк, спектакли, музыка и танцы, сопровождавшиеся реками прекрасного испанского вина.
Невероятно пышные празднества в 1623 году были посвящены гостю, будущему английскому королю Карлу I. Перед юным принцем прошествовали сотни монахов всех действовавших тогда в Испании орденов. Одетые в рубища капуцины, доминиканцы, августинцы, тринитарии пересекли площадь, держа в руках тяжелые деревянные кресты, черепа, посыпая свои головы пеплом, истязая тела железными цепями. Наследник престола прибыл в Мадрид просить руки инфанты Марии и обрадованный Филипп IV явно перестарался, предложив иностранцу неуместное и к тому же весьма жестокое зрелище. Следом за окровавленными монахами на Пласа Майор выступила красочная кавалькада из 500 всадников в старинных костюмах, но жених был так испуган, что уже не смог думать о свадьбе, которая, кстати, не состоялась.
Вид на Пласа Майор
Толпа плотно заполняла королевскую площадь и в дни казней. Судя по количеству собравшихся, самым увлекательным зрелищем 1648 года стало обезглавливание заговорщика маркиза де ла Вега и генерала-бунтаря Падильи. Не меньший интерес вызвало сожжение еретика Бенито Феррера, выдававшего себя за священника.
Пласа Майор была первой площадью, оборудованной для корриды. Ранее бои быков устраивались на импровизированных аренах, чаще на перекрестках улиц, огороженных деревянными щитами. Именно такой вид по праздникам приобретал участок, где сливались улица Алькала и кольцевая дорога. Позже это место получило название Монументаль, что на местном диалекте означает «постоянный участок для проведения каких-либо церемоний».
Одна из самых кровавых коррид состоялась в день шествия монахов, когда король Испании неудачно представил английскому принцу испанские забавы. В 1789 году бой быков неожиданно получился эстетичным и особенно запомнился тем, что декорации расписывал великий Гойя, а перед тысячами зрителей выступали сразу три знаменитые шпаги – Педро Ромеро, Пепе-Ильо и Костильярес.
После первой реконструкции Пласа Майор превратилась в площадь-колодец, замкнутую фасадами симметрично расположенных зданий. В отсутствие авторской фантазии, почти лишенные декора здания имели унылый вид. Выделялась лишь булочная, со временем утратившая значение, но сохранившая первоначальное имя – Каса де Панадерия. С 1590 года она носила почетный титул Королевской пекарни и дополнялась магазином, где торговали сдобными булками. Интерес монарха к этому заведению объяснялся прибыльной хлебной коммерцией, пополнявшей и его стол, и государственную казну. Второй, выступающий этаж дома, опираясь на деревянные столбы, образовывал крышу над тротуаром. Замена ветхих опор гранитными колонами не намного улучшила внешний вид, нисколько не добавив зданию прочности. Не слишком удачно спроектированное, оно не раз горело и едва не перестало существовать в 1631 году, когда почти все окружающие постройки погибли в огне.
Повторные пожары навели на мысль о полной реконструкции как булочной, так и всей площади, но эта идея воплотилась в жизнь только два столетия спустя. На плане архитектора Хуана де Вильянуэвы пространство перед королевским дворцом выглядело огромным четырехугольником, сторонами которого служили одинаковые по стилю здания.
Работы по переустройству затянулись на несколько десятков лет, зато в итоге все дома по периметру участка соединились в единый комплекс. Деревянные детали во многих местах поменялись на каменные, а в стенах зданий были устроены сквозные арки.
Ознакомительная версия.
