Ознакомительная версия.
Нетрудно вообразить, как осторожно ступали по священной земле императоры, подходя к памятнику своему предку. Увековеченный в камне, Чэнцзу был великим государем и первым похороненным в этом месте представителем династии Мин. Прославленный монарх скончался в 1424 году, а памятник год спустя установил его сын. Монумент представляет собой массивное 20-метровое сооружение с высокой двухъярусной крышей. Прорезанная накрест двумя узкими арочными проходами, постройка заключает в себе зал, где установлена статуя в честь императора – огромное изваяние фантастического зверя бисэ с огромной плитой на спине. Такой вид монумента встречается не только в императорских погребениях Китая. В облике легендарного животного воплотились черты льва, лошади, дракона и черепахи.
От памятника Чэнцзу вглубь комплекса ведет Аллея духов, истинная дорога чудес, по сторонам которой в четком ритме замерли стражи могил: каменные статуи священных животных и реальных китайцев из высших сословий. Огромные слоны, лошади, верблюды, мифические звери, фигуры чиновников, полководцев императора настолько грандиозны, что человек рядом с ними выглядит маленьким и беспомощным. Возможно, они были призваны подавлять человека так же, как это делали императоры, демонстрируя подданным свои роскошные дворцы, костюмы, многотысячные шествия. Однако минские исполины чувства угнетенности не вызывают, может быть, потому, что установлены без пьедесталов, прямо на земле.
Особая расстановка фигур – стоящие животные чередуются с лежащими и сидящими – исключает монотонность строя. Например, пара чудовищ сидит друг напротив друга на задних лапах, а следующая за ними пара уже стоит. Похожие на львов-сторожей, они имеют традиционные, свитые в кольца гривы и широкие ремни с бляхами на груди. Фантастические звери сечи немного похожи на бегемотов; их тела покрыты чешуей, а гривы и пряди стилизованной шерсти выглядят так, словно прижаты ветром. Если в образах львов и сечи прослеживается изощренная условность, то в следующей серии фигур торжествует реализм. Прекрасно исполненные с точки зрения техники, эти каменные слоны и верблюды удивляют естественностью.
Тем не менее во всех статуях минского кладбища полностью отсутствует движение; они выглядят вросшими в землю и слитыми с окружающим пейзажем. Упростив и несколько увеличив формы, скульпторы сумели достичь искомого впечатления мощи. В отличие от фигур в целом отдельные детали, в частности доспехи воинов, гривы коней и панцири, высечены тщательно и с любовью. Такие черты, как скованность и замкнутость, ярче прослеживаются в человеческих образах. Скульпторы изображали собирательные образы, то есть вообще чиновника или воина, даже не пытаясь сообщить своим героям характер или придать сходство с конкретными людьми. В этом здешние статуи сильно отличаются от глиняных воинов Цинь Шихуанди. Заключая в себе единственное качество – верность императору, скульптурные образы Минских гробниц созвучны царящему вокруг безмолвию. Холодные и сосредоточенные, они создают гармоничный ансамбль с пустынным пейзажем.
Воин. Статуя на Минских могилах
Могила императора Чэнцзу устроена в кургане Чанлин, 300-метровый путь к которому трижды прерывается дворами. Могильный холм огорожен круглой стеной, отчего дорога к гробнице растягивается почти на 1 км. Храм великого благодеяния (кит. Линэньдянь) возведен, конечно, не для отдыха в пути, хотя именно так некоторые воспринимают сооружение во втором дворе. Почти не производя впечатления снаружи, изнутри он потрясает величием: и без того большие размеры еще больше увеличивает пустота. Вместо скульптуры, мебели и ритуальных вещей здесь устроены колонны из цельных стволов южного кедра. Легко представить, с какими трудностями столкнулись средневековые мастера, доставляя, обрабатывая и устанавливая колоссальные бревна. Неизвестно, покрывала ли их когда-нибудь краска, но сегодня колонны в Линэньдянь гордо демонстрируют естественный вид своей древесины.
К началу прошлого века все дворы гробницы Чэнцзу превратились в сады с многовековыми деревьями. Особо пышная растительность отличает третий двор, где листва совершенно скрыла Башню усопшего (кит. Минлоу), внутри которой находится памятник императору. Царское захоронение обозначает надпись: «Здесь покоится Чэнцзу, нареченный именем Вэньхуанди, владыка великой династии Мин». В то время торжественные имена вместе с монархами получали не только жены, но и наложницы, а также отличившиеся по службе сановники. Однако посмертное возвеличивание придворных тем и ограничивалось, ибо никому из них не полагалось такой роскошной гробницы, как, например, Вэньхуанди, посмертное имя которого в переводе с китайского языка означает «просвещенный государь».
Среди монархов династии Мин дольше всех правил Чжу Ицзюнь, занимавший трон 48 лет. Столь долгий срок владычества, причем в условиях мира и относительного благополучия, позволил накопить средства на достойную могилу. Над созданием усыпальницы в виде подземного дворца более 6 лет трудились 30 тысяч рабочих. Если верить придворным счетоводам, то на строительство была истрачена колоссальная по тем временам сумма – 8 миллионов минских юаней.
Ворота подземной усыпальницы Чжу Ицзюня
Гробница Чжу Ицзюня была раскрыта в 1956 году. Изучение уникального памятника началось с разгадки секрета входных дверей. Их массивные створки оказались запертыми, причем на плитах не обнаружилось следов замка. Через некоторое время археологи выяснили, что двери замкнуты изнутри с помощью тяжелой каменной плиты. Один ее конец упирался в углубление пола, а другой мягко скользил по створке. Когда смыкались обе половины двери, особого вида замок попадал в гнездо, плотно и навсегда запирая вход.
Весь подземный комплекс состоит из 3 просторных залов и 2 боковых комнат. Тяжелые створки входных дверей выточены из цельных кусков белого мрамора; такие же ведут в боковые покои, но их отделка дополняется медными притолоками – верхними брусьями дверных проемов. Первое помещение гробницы изумляет необычной сводчатой формой потолка и его покрытием в виде массивных каменных плит. Во втором зале стоят 3 стула с подлокотниками, выполненные целиком из мрамора и по обычаю украшенные извивающимися драконами. Одинаковые комплекты посуды для жертвоприношений, установленные перед каждым креслом, покрыты желтой глазурью. В больших фарфоровых чашах-светильниках обнаружилось масло и обожженные фитили. В глубине подземного дворца, посредине главного зала, на постаменте возвышаются 3 саркофага из дерева, покрытого киноварным лаком. Помещенные в них гробы хранят в себе мумии самого императора и скончавшихся раньше двух его жен. Известно, что забальзамированные тела женщин несколько лет стояли в специальном помещении одного из пекинских монастырей в ожидании смерти Чжу Ицзюня.
Стенки императорского гроба покрывала драгоценная парча изначально золотисто-красного цвета. Рядом с телом правителя лежали вещи, которые человеку его звания требуются в загробной жизни: кубок, золотое блюдце, чаша из белой яшмы, прикрытая золотой крышкой с большим кораллом вместо ручки. В истлевшей шкатулке лежали яшмовые пояса тонкой работы. Царское ложе окружали многочисленные фарфоровые предметы, слитки золота и серебра, а также необходимые в мире ином золотые доспехи и меч, инкрустированный драгоценными камнями. Не менее ценные вещи лежали рядом с женскими гробами. Помимо посуды и украшений, здесь находилась одежда, в частности головной убор из цветов и отделанных малахитом золотых фениксов, определивших его название – фениксовая шапка (кит. фэнгуань).
Боковые залы, несомненно, предназначались для захоронений, хотя ко времени прихода археологов они были совершенно пустыми. Видимо, в них предполагалось поместить тела наложниц, как делалось и в древности, и в более поздние эпохи, включая раннюю пору Мин. При Чжу Ицзюне утратил силу обычай убивать женщин, в том числе и дворцовых служанок, тотчас после смерти повелителя. Во всяком случае, в гробницу поместили только мертвые тела императора и ранее умерших императриц, а боковые залы остались напоминанием о мрачной традиции.
Вход в гробницы Силин
Колонны мемориальных ворот комплекса Силин
Выходя из подземного дворца, современные посетители могут услышать загадочное «пение» дверей. Несмотря на тяжесть мраморных створок, один человек вполне способен сдвинуть их с места. Когда древние плиты приходят в движение, раздается сначала негромкий, а затем отчетливый звук: некоторым кажется, что он похож на аккорд органа. Каким образом возникает звучание и, главное, как достигается его мелодичность, составляет одну из многих тайн старых китайских мастеров.
Ознакомительная версия.
