Ознакомительная версия.
Июньским вечером 1926 года дон Антонио покинул собор и, как обычно, отправился на ежедневную исповедь. Пребывая в отрешенном состоянии, он шел, не глядя на дорогу, и попал под трамвай. В участке водитель уверял, что сбил пьяного бродягу. В самом деле, кальсоны задавленного старика держались на английских булавках, в карманах вместо документов лежали Евангелие и горсть орехов. Неузнанного, без сознания, Гауди отвезли в больницу Святого Креста – специальный приют для бедняков, где великий зодчий скончался через три дня. Как посчитали многие его знакомые, он умер не от ран, а просто исчерпав жизненную энергию. Его похоронили там, где он прожил много лет и плодотворно трудился, установив памятник в крошечной подземной часовне храма, которую весной и осенью заливает водой.
При возведении Саграда Фамилия Гауди не жалел времени на переделки, мучительно обдумывал каждую деталь, часто отменял распоряжения, вновь и вновь рисовал, делал макеты, заставлял рабочих демонстрировать варианты. Неудивительно, что процесс появления шедевра растянулся на три века, но причина долгостроя отнюдь не в грандиозности проекта. Саграда Фамилия возводился исключительно на пожертвования и скромные доходы расположенного в нем музея.
После смерти архитектора его последователи не ринулись на стройплощадку, предпочитая реальной работе дебаты о направлениях в современном зодчестве. Сначала храм достраивался с использованием решений, противоположных принципам Гауди, пока наконец городские власти не приостановили стройку. К моменту осознания правильности первоначального замысла некоторые части здания настолько изменили вид, что их пришлось сносить и возводить заново. На сегодняшний день собор продолжает расти, поэтому тот, кто посещает Барселону регулярно, может заметить новые пристройки, детали, элементы декора. Может быть, кто-нибудь испытывает досаду от вечной незаконченности, пугаясь зияющей пустоты интерьеров, негодуя при виде башенных кранов и строительного мусора. Видя все это, трудно представить архитектурное чудо законченным. Саграда Фамилия выглядит так, будто вырастает из-под земли с настойчивостью гения, ее создавшего, с упрямством, присущим горным породам, таким, как вздымающиеся позади хребты Монсеррат. Облик собора, вызывающе инородный и на первый взгляд чуждый не только стилю города, но и современной эпохе, тем не менее стал символом Барселоны и, вероятно, останется им навсегда.
Руководитель работ, пришедший на «вечную стройку» в середине 1990-х годов, не сразу осознал фронт предстоящих работ, но позже выразил надежду на то, что «увидеть храм завершенным можно будет… лет через тридцать». Строительство хотя и продвигается вперед, но воистину черепашьим шагом, поэтому рождение детища Гауди наблюдает уже пятое поколение барселонцев.
Даже недолгое пребывание в столице Каталонии наполняет путешественника радостью от созерцания памятников, которыми современная Барселона богата больше, чем средневековая. Тот, кто остается здесь надолго, кроме того, пытается вникнуть в каталонский характер и с изумлением обнаруживает знаменитое каталонское упрямство не только в жителях, но и в самом городе. Барселона, безусловно, самый космополитичный и самый активный в экономическом плане город Испании. Ее население трудно упрекнуть в консерватизме, более того, здесь следят за достижениями культуры и техники, стараясь не только не отставать, но и быть первыми в каждой сфере мирового прогресса. Здоровое тщеславие местных особенно заметно в архитектуре, где наглядно и с полной откровенностью выражена идея исключительности всего, что связано с Каталонией.
Первым удивляет метро, наделенное, как многие местные явления, идеей незаурядности, зачастую противоречащей здравому смыслу. Сначала неискушенный пассажир застывает у турникета, не видя прорези на его правой стороне, затем догадывается посмотреть налево и находит его там, где устройство было бы удобнее для левши. Такая же ситуация наблюдается на платформах: в Барселоне поезда ходят не так, как в других городах, справа налево, а наоборот, и к тому же со станции можно уехать только в одном направлении. Ошибка стоит человеку времени и денег, поскольку, разыскав нужную ветку, он должен подумать и о направлении. В ином случае придется выходить на поверхность, разыскивать другой вход и, вновь заплатив, спускаться вниз, проклиная местный народ за пристрастие к оригинальности.
Современная Барселона
Не зная о традиционном каталонском высокомерии, трудно понять систему организации пригородных поездов. Вагоны электричек ничем не отличаются от вагонов метро и, если не ориентироваться в надписях, конечным пунктом вместо городского района может оказаться какая-нибудь деревня в окрестностях. К местным чудачествам не стоит привыкать или приспосабливаться, лучше помнить, что в Барселоне все не так, как везде, и турист в этом городе всего лишь гость.
Таковым он чувствует себя на шумных улицах, в парках, в арендованной машине и даже на центральных площадях, подобных площади Каталонии, казалось, созданных для приезжих. Почти каждое воскресенье на каждой из них происходит странное действо: в строго установленном, словно предписанном, порядке вырастает башня из людей. Участниками этого спектакля могут стать все, кто способен стоять на ногах, но каталонцы неохотно пускают в свой круг чужаков. Сначала под звуки самодеятельного духового оркестра исполняется каталонский танец: самые крупные мужчины кладут руки на плечи друг другу и, образовав круг, движутся в такт медленной песне. Туристы, особенно из западных стран, пытаются войти в круг, чтобы приобщиться к местному фольклору, но неожиданно наталкиваются на безмолвное и едва заметное противодействие. Тот, кому выпадет удача хотя бы посмотреть на возведение живой пирамиды, непременно отметит контраст во внешности танцоров – рядом с веселыми физиономиями иностранцев лица местных выглядят сосредоточенными и хмурыми. Для каталонцев народная пляска является не развлечением, а своего рода ритуалом, публичной демонстрацией исключительности, в которой уверен каждый житель края.
Целенаправленную борьбу со странностями каталонского характера начали Бурбоны, невольно передавшие эстафету генералу Франко. Не сделав ничего хорошего для страны, диктатор запретил публичное использование каталанского языка «во имя общей гармонии и единства нации». Каково же было удивление каталонцев осенью 1975 года, когда на седьмой день после смерти каудильо сверженный король Хуан Карлос I, последний из династии Бурбонов, обратился к каталонцам на их родном языке. Выразив уважение к местным традициям, монарх заручился поддерживает подданных сразу и, если провести аналогию с Тиберием Гракхом, видимо, навсегда.
Скульптура на крыше барселонского небоскреба
На одной из барселонских улиц недалеко от центра города на столбе вывешен знак «Стоянка запрещена». Каталонцы относятся к нему с почтением даже тогда, когда вблизи нет машин. Для того чтобы законопослушание не осталось незамеченным, на том же столбе чуть пониже висит плакат с надписью «Это не Испания, а Каталония!»… на английском языке.
Кроме такси и метро, по Барселоне можно передвигаться на двухэтажных туристических автобусах. Три длинных маршрута обеспечивают доставку гостей в любую часть города: достаточно найти остановку со значком в виде открытого глаза и сесть в автобус красного, синего или зеленого цвета. Красный и синий маршруты проходят по исторической части, а зеленый – по современным кварталам вдоль побережья. Осматривать столицу Каталонии не воспрещается никому; легче всего это сделать вместе с профессионалом, способным рассказать о местных красотах и посоветовать, чем занять досуг. Не стоит сомневаться, что большинство туристов проводят его в ресторанах, где о Каталонии и каталонцах можно узнать едва ли не больше, чем в музеях.
Имея богатые кулинарные традиции, жители полуострова удивляют крайней воздержанностью в пище, ограничиваясь одной серьезной трапезой в день.
В старину повседневный семейный обед был далек от гастрономических изысков. У богатых горожан он состоял из мясных (или рыбных во время поста) блюд, а бедняки довольствовались местными овощами, готовя в различных видах бобы, лук, артишоки, оливки. Хозяйки щедро приправляли мясо горьким перцем, чесноком и шафраном, что не всегда по достоинству оценивали приезжие из северных стран. Впрочем, некоторые местные блюда нравились всем, например свинина в горшочках или испанский вариант бланманже, рецепт которого составил и записал Франсиско Мартинес, личный повар короля Филиппа III: тонкие ломтики мяса домашней птицы, тушенные в сладкой смеси молока и рисовой муки.
Ознакомительная версия.
