«Когда под сводами ребенок малый дышит,
То с бою взятые знамена вздох колышет,
Как будто ветер гнет несжатые хлеба.
Когда заплачет он, ему ответит грозно
Чудовищных мортир сочувственная бронза,
Завоет, загудит их мощная труба…»
Дворец Шайо, сооруженный на месте прежнего дворца Трокадеро
Вы увидите, как красивы все эти истерзанные знамена, когда по случаю свадьбы или пышных похорон какого-нибудь героя идет служба в церкви для воинов – Сен-Луи дез Инвалид.
Я вам разрешаю мельком взглянуть направо, где расположены Большой и Малый дворцы. После 1900 года, во времена, когда архитектура не отличалась красотой, Париж должен был принять наследие Всемирной выставки. Содержимое более ценно, чем само здание. Вы увидите в Малом дворце чудесную выставку французского искусства. Следующая остановка приведет вас к «гвоздю» выставки 1889 года – Эйфелевой башне. Эта мачта беспроволочного телеграфа для великанов ни красива, ни безобразна. Это – железный остов, дерзость и размер которого сделали его известным всему миру. Будет жаль, если башня исчезнет, потому что наши посетители знают о ней и хотят ее видеть. Вы тоже были бы изумлены, не найдя ее. К тому же, если вы в один прекрасный день подниметесь на нее, она поможет вам ясно понять топографию Парижа, лежащего вдоль реки и цепляющегося за холмы. Спустившись с башни, вы будете созерцать под этой железной аркой сады Марсова поля и Эколь милитер. Это здание Габриэля можно показать вам даже после Дома Инвалидов. Здесь XVIII век с честью выдерживает сравнение с XVII, потому что Габриэль умеет быть утонченным, не впадая в претенциозность.
А теперь оглянитесь. Правый берег совсем не такой, каким он был во времена моей молодости. Тогда на вершине холма Шайо мы видели ужасный памятник – Трокадеро. По милости богов, гениальный архитектор Карлю изобрел способ пробить брешь: он взорвал две оскорблявшие глаз башни, загримировал выгнутые боковые крылья, обратив их в благопристойные современные музеи, и таким образом открыл прекрасный вид на Сену, на сады Марсова поля и на весь левобережный Париж. Здесь мы могли бы закончить нашу прогулку и, вероятно, должны были бы, потому что Дом Инвалидов, Эколь милитер и панорама, открывающаяся с вершины холма Шайо, создают картину более совершенную, нежели та, которую в этом месте открывают нам берега Сены. Отправляясь через Пасси и Отей в направлении к Биянкуру, вы сможете осмотреть место соединения жилых и промышленных районов Парижа, и я настаиваю на вашем посещении заводов Рено. Конечно, очень хорошо восхищаться историей Франции, ее литературой и искусством, но не следует забывать деятельную Францию наших дней, способную вести борьбу на своей земле с мощными промышленными государствами. И кроме того, вы увидите в мастерских Биянкура странных роботов, они напомнят вам картины Фернана Леже. Франция едина, и ее искусство питает сама жизнь.
Площадь Звезды
Возвращение через Булонский лес и Елисейские поля
Теперь мы покинем Сену и направимся в центр города другой триумфальной дорогой, той, что от ворот Дофина через авеню Фош, Елисейские поля и улицу Риволи ведет в Шатле. Чтобы предпринять этот маршрут, мы раньше пересечем лес. Это один из лесных заповедников Парижа. В XIV веке пилигримы, совершив моление в Нотр-Дам де Булонь-сюр-мер, окрестили лес Булонским и дали то же название деревне, расположенной на лесной опушке.
Это не парк, а настоящий лес, прорезанный широкими аллеями, с разбросанными то там, то тут искусственными озерами, робкими ручейками, с ресторанами и дворцами. Франциск I приказал построить здесь замок, иронически названный французами «Мадрид», потому что король был здесь так же невидим, как во время своего пленения. Позднее Маргарита Валуа, будучи в разводе, поселилась здесь и приказала проложить великолепные Аллеи королевы Маргариты. В XVIII веке, веке свободных нравов, вельможи, проезжая через лес, мечтали о том, как было бы приятно иметь здесь, у въезда в Париж, загородный домик, спрятанный среди деревьев, чтобы принимать в нем какую-нибудь таинственную подругу. Так и сделал граф д'Артуа, который за шестьдесят дней построил прелестный дом под названием «Багатель». Я буду часто сопровождать вас туда, потому что люблю бывать в его садах, когда цветут тюльпаны, ирисы и розы.
Джузеппе Канелла. Площадь Согласия. Ок. 1829.
«Багатель»
Мы обогнули два ипподрома: Отей и Лоншан. Вы научитесь понимать мир ипподрома, по-особому любопытный, состоящий из людей всех классов, которые, теряя время, зарабатывают на жизнь, с биноклями через плечо, с плащом на руке, с тоскующими глазами игроков. В летние вечера вы станете завсегдатаем знаменитых ресторанов: «Арменонвиль», «Пре Кателан» или «Павильон Дофин», где я развлекаюсь в «Коте де Челси», сопровождая воображаемого Пруста. Что касается настоящего Пруста, то он лучше всех описал Аллею акаций, Тропинку добродетели, Голубиный тир и весь Булонский лес времен экипажей. Я вам покажу место, где Одетта Сван 9*, в собольей жакетке, с букетиком пармских фиалок у пояса, останавливалась поболтать с каким-нибудь любезным кавалером, вы увидите остров, где безутешный Марсель напрасно ждал мадемуазель де Стермариа 10*.
Арка Звезды ночью
Улица Фош, со своими большими, слишком роскошными домами, была бы безлична, если бы в воздухе не носилось воспоминание о стольких монархах, о стольких президентах республики, которые торжественно шествовали по ней. А вот площадь Звезды – благородный замысел, достойный площади де ла Конкорд и императора, который ее создал. Вот «Марсельеза» Рюда, образ которой, воспроизведенный в миллионах экземпляров, утешал во время войны стольких друзей Франции, поддерживая в них надежду и воспоминания. А вот и могила Неизвестного солдата, место паломничества народа, уставшего от войн и гордящегося своими героями. Здесь вы увидите, как каждый вечер, в шесть часов, оживает пламя, зажженное то каким-нибудь генералом, то группой борцов Сопротивления, а иногда воспитанниками Сен-Сирского военного училища, с султанами из перьев на касках, студентами Политехнической школы, летчиками, моряками. Для Парижа этот ежедневный спектакль то же, что для Лондона смена караула в Букингемском дворце.
Двенадцать улиц лучами расходятся от площади Звезды, центром которой служит Триумфальная арка. Большая часть этих улиц, как полагается, носит имена воинов. Проспект Гранд Арме за площадью переходит в проспект Елисейских полей и тянется до Нейи, Курбевуа и Сен-Жермен. Надо было бы со временем украсить отдаленный горизонт памятником, достойным этой триумфальной дороги.
А сейчас мы спустимся по Елисейским полям. Нельзя сказать, что здесь центр всей парижской жизни. Большие бульвары, не имеющие ныне того престижа, какой был у них в XIX веке, по- прежнему сохраняют необычайную оживленность. Латинский квартал, Монпарнас незаменимы. Народные кварталы относятся к Елисейским полям с пренебрежением. И все-таки на Елисейских полях кипит многообразная жизнь. Здесь кинотеатры показывают последние достижения всего мира. Недублированные американские, английские, итальянские и, конечно, самые лучшие французские фильмы демонстрируются раньше всего на Елисейских полях. Каждый вечер, а также по субботам и воскресеньям длинные очереди зритолей терпеливо стоят в послеобеденные часы под солнцем или дождем. Тесно примыкают друг к другу на Елисейских полях большие кафе («Колизей», «Мариньян», «Рон- Пуан», «Селект») и большие рестораны («Фуке», «Лоран», «Берклей», «Элизе-Матиньон», «Парижский клуб»). Торговля предметами роскоши, ателье мод захватили дома не только на Елисейских полях, но и на прилегающих к королевской улице проспекте Матиньон, улице Пьера Шаррон, проспекте Петра I Сербского. В доме 116 бис разместились студии французского радиовещания. И во всех этих местах господствуют новые виды искусства – кино и радио.
