V, 10–11 — Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино…
Фармазон — испорченное название члена масонской ложи (франкмасон) скоро сделалось ругательством со значением «вольнодумец». См. в "Горе от ума":
"Г р а ф и н я б а б у ш к а: Что? к фармазонам в клоб? Пошел он в пусурманы?" (III, 19)
Ср. обвинение Чацкому:
"X л ё с т о в а: Шампанское стаканами тянул.
Н а т а л ь я Д м и т р и е в н а: Бутылками-с, и пребольшими.
З а г о р е ц к и й (с жаром): Нет-с, бочками сороковыми" (III, 21).
Однако соседи обвиняют Онегина не в пьянстве, а в мотовстве: он пьет целыми стаканами дорогое импортное вино ("вдовы Клико или Моэта Благословенное вино" — IV, XLV, 1–2), соседи же употребляют напитки домашней фабрикации. "Наливок целый строй, Кувшины с яблочной водой" (II, III, 10–11), равно как и подаваемая в доме Лариных брусничная вода (III, III, 7–8), — это ягодные алкогольные напитки слабой крепости. Автор известных в XVIII в. книг по домоводству С. В. Друковцев дает несколько рецептов изготовления брусничной и других ягодных вод, которые рекомендуется заквашивать дрожжами, хмелем, а после того как перебродят, разбавлять водкой "по вкусу" (см.: Друковцев С. В. Экономическое наставление дворянам, крестьянам, поварам и поварихам… СПб., 1781). Боязнь Онегина, чтобы брусничная вода ему "не наделала б вреда" (III, IV, 14), объясняется привкусом дрожжей при неполном брожении.
13 — Все да, да нет; не скажет да-с… — Резкость обращения, демонстративный отказ от условностей светского этикета были характерны для людей круга Союза Благоденствия (см.: Лотман, Декабрист в повседневной жизни). Противопоставляя Онегина соседям, П, однако, внес ноту скепсиса в значимость его общественной позиции ("Чтоб только время проводить" — II, IV, 2).
VI–XII — Строфы вводят новое лицо — Ленского. По первоначальному замыслу он должен был стать центральным персонажем главы (в плане издания романа, который П набросал в 1830 г., вторая глава озаглавлена «Поэт» — VI, 532), основным антиподом Онегина. Противопоставление мыслилось как антитеза умного скептика и наивно-восторженного энтузиаста. Соответственно черты свободолюбия, сохранившиеся и в окончательном варианте образа Ленского, первоначально были значительно резче подчеркнуты. Оба образа (и Онегина, и Ленского) связаны с лирическим миром автора, но второй отнесен к тому эмоционально-идейному миру поэта до перелома 1823 г., который осознается теперь как сохраняющий обаяние чистоты, но наивный, а первый — как отмеченный печатью зрелого ума, но затронутый разъедающим скепсисом. Сопоставление этих образов подчеркивает и ущербность каждого в отдельности, и духовную ценность каждого из них. Сложная система стилистических переходов позволила П отделить авторское повествование и от позиции Ленского, и от позиции Онегина и одновременно уклониться от жесткой и однозначной их оценки.
VI — В черновом варианте строфы энтузиазм Ленского имел отчетливо политический и свободолюбивый характер:
По имени Владимир Ленской
Душою школьник Геттингенской
Красавец в полном цвете лет
Крикун, мятежник и поэт
Он из Германии свободной
[Привез] учености плоды
Вольнолюбивые мечты
Дух пылкий прямо благородный
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч
(VI, 267).
6 — С душою прямо геттингенской… — "Геттингенская душа" была для П вполне конкретным и далеким от политической нейтральности представлением. Геттингенский университет был одним из наиболее либеральных университетов не только Германии, но и Европы (расположенный на землях ганноверской династии, он был подчинен английским законам). Выпускники Геттингенского университета, знакомцы П, принадлежали к числу русских либералов и свободолюбцев: один из лидеров декабристского движения Н. И. Тургенев и брат его, умеренный либерал А. И. Тургенев, учились в Геттингене, там же получил образование любимый лицейский учитель П известный либерал А. П. Куницын (1783–1840) и член Союза Благоденствия гусар Каверин (см. с. 142). П, вероятно, слышал о друге Жуковского и А. И. Тургенева профессоре Дерптского университета А. С. Кайсарове (см. с. 131), погибшем в партизанском отряде в 1813 г.
8 — Поклонник Канта и поэт. — Кант Иммануил (1724–1804) — немецкий философ, автор "Критики чистого разума" и "Критики практического разума". П знал Канта не только по упоминаниям в "Письмах русского путешественника" и, вероятно, рассказам Карамзина, но и по лекциям кантианца и шеллингианца А. И. Галича (1783–1848). П было известно, что во время "дела профессоров" в 1821 г. Рунич говорил Галичу: "Вы явно предпочитаете язычество христианству, распутную философию девственной невесте христианской церкви, безбожного Канта самому Христу, а Шеллинга и Духу Святому" (Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению, т. I. СПб., 1889, с. 328). Об осведомленности П свидетельствует стих в черновике "Второго послания к цензору" (1824): "И Рунич — Галича креститель и пророк" (II, 2, 915); характеристика Ленского как "поклонника Канта" не могла быть ни случайной, ни нейтрально звучащей.
9 — Он из Германии туманной… — В такой редакции стих связывал образ Германии с романтизмом. Эта связь установилась со времени выхода книги де Сталь "О Германии" (1810). Первоначальная формула "из Германии свободной" (VI, 267) выделяла другие ассоциации: брошюру А. С. Стурдзы (см. с. 20) о Германии для членов Аахенского конгресса, в которой автор обвинял германские (в частности Геттингенский) университеты в распространении в Европе революционного духа (ср. эпиграмму П "Вкруг я Стурдзы хожу" — II, 1, 94) и тираноборческий акт немецкого студента К. Занда, убившего А. Коцебу. Ср. слова П о Занде: "В твоей Германии ты вечной тенью стал" (II, 1, 174).
14 — И кудри черные до плеч. — Короткой стрижке денди (см. с. 124) противопоставлялись длинные кудри вольнодумца. На проекте иллюстрации к первой главе, который П набросал на обороте письма к брату Льву, изобразив себя со спины, отчетливо видны длинные до плеч волосы поэта.
VIII, 5–6 — Он верил, что друзья готовы За честь его приять оковы… — Имеется в виду баллада Шиллера "Порука", в которой один из героев представляет свою жизнь порукой за слово друга. Ю. Н. Тынянов связал поклонение Ленского Шиллеру (ср.: "При свечке, Шиллера открыл" — VI, XX, 4) с чертами Кюхельбекера, которые, по его мнению, П ввел в образ Ленского (Тынянов, Пушкин и его современники, с. 233–294).
8 — Разбить сосуд клеветника… — Сосуд (церковносл.) зд.: оружие (ср.: Псалтирь, псалом 7, стих. 14: "Уготова сосуды смертныя"), т. е. Ленский верил, что друзья готовы разбить оружие клеветы. Соотношение дружбы и клеветы волновало П. Юношеской вере Ленского противостоят трагическое отождествление друга и клеветника в стихотворении П «Коварность» (1824) и иронические стихи в EO (IV, XIX, 4–9).
9-14 — Что есть избранные судьбами… — В первом печатном издании 1826 г. заменены точками. В данном случае, пропуск явно имел не композиционный, а цензурный характер. Более того, П, видимо, счел необходимым дать читателю знать об этом. Показательно, что в первом и втором полных изданиях романа П, воспользовавшись притуплением бдительности цензуры, считавшей, что перед ней простая перепечатка уже цензурованного текста, дал не шесть, а пять строк точек, восстановив 9-й стих: "Что есть избранные судьбами…". Такой отрывочный текст не имел никакого иного смысла, кроме единственного указать читателю на значительность для автора пропущенных стихов. Смысл стихов звучит сознательно зашифрованно, и предложенное для его расшифровки сопоставление со стихотворением Кюхельбекера "Поэты" (см.: Тынянов, Пушкин и его современники, с. 276–277; принято: Бродский, 135) мало что разъясняет. Прав Б. В. Томашевский, который, сблизив эти стихи с наброском:
Бывало в сладком ослепленье
Я верил избр<анным> душам,
Я мнил — их тай<ное> рожденье
Угодно [властным] небесам
(II, I, 294),
органически связанным с посланием В. Ф. Раевскому (1823), увидал в них намек на тайное общество или, по крайней мере, на некоторый круг конспираторов. (Томашевский, I, с. 551). Это делает понятной и веру Ленского, что усилие "избранных судьбами" когда-нибудь "мир блаженством одарит", и автоцензуру данных строк.
