Алла Ястребицкая - Западная Европа XI—XIII веков. Эпоха, быт, костюм

Римские мосты через большие реки в средние века были разрушены, новые едва начинали строить. При Карле Великом через Дунай был наведен понтонный мост, которым, однако, практически не пользовались. У Майнца сохранились каменные быки построенного римлянами моста, которые были использованы при сооружении деревянного моста. В 813 году он был сожжен. Любопытны те причины поджога, которые приводят средневековые хронисты. Один из них пишет, что жители города сожгли мост в целях безопасности, чтобы воспрепятствовать переправе грабителей с другого берега; по другой версии мост подожгли перевозчики в расчете увеличить плату за перевоз. Во всяком случае, мост не восстанавливался долгие годы. Некоторое оживление в строительстве мостов приходится на XII столетие. В 1135—1146 годах был воздвигнут каменный мост через Дунай близ Регенсбурга, он состоял из шестнадцати пролетов; мост через Рейн у Базеля, выстроенный в 1225 году, был еще деревянным. Чаще строили мосты через небольшие реки, они были, как правило, деревянными и подчас настолько непрочными, что повозка не могла по ним проехать. В несколько лучшем положении было строительство каменных мостов в Северной Италии, где, видимо, сохранялись римские традиции.

Римская система упряжи оставалась крайне неразвитой: быков запрягали непосредственно за рога, а лошадям надевали ремни на шею; рассчитано, что при такой упряжке каждое животное могло тащить не более шестидесяти двух кг (в четыре раза меньше, чем в настоящее время). Такая система упряжи препятствовала использованию как тяжелого плуга, так и тяжело груженных возов. Именно на раннее средневековье приходится ряд важных усовершенствований в оснащении транспортных животных. Прежде всего распространяется железная подкова: римляне лишь в исключительных случаях подвязывали лошадям и верблюдам подковы из металла, кожи или соломы. Настоящие подковы, прибиваемые гвоздями к копытам лошадей, появились уже в северных провинциях Римского государства, но бытовым явлением они становятся, видимо, лишь к X веку. Подкова не только сберегала копыта от повреждения и сноса, но и позволяла лошади быть устойчивей и тащить (или везти) больший груз.

Шпоры — античное изобретение, но стремена появились в Западной Европе лишь к началу VIII века, по-видимому, под влиянием восточных кочевых народов. Применение стремян имело немаловажное значение для перестройки военного дела и создания тяжело вооруженной рыцарской кавалерии, но оно способствовало также и улучшению транспортных средств.

К началу IX века относится изобретение хомута и распространение дышла, которое было известно римлянам, но не получило у них достойного применения. Использование этих усовершенствований (ставшее массовым с XII века) позволило перевозить более тяжелые грузы, что, по-видимому, стимулировало начавшееся как раз в XII веке усиленное мощение дорог.

14. Дорожные работы, починка моста. С миниатюры XV в.

15. Строительство каменного моста. С миниатюры XV в.

Средневековые повозки были двухколесными или четырехколесными. Колеса имели спицы, обод колеса составлялся из нескольких частей, каждая из которых обычно соответствовала одной спице. Сверху колесо подчас сбивалось железной шиной, впрочем, в некоторых городах применение металлических шин воспрещалось, так как они портили городские мостовые. Базу телеги составляли две длинные оси, скрепленные поперечными перекладинами, к осям жестко крепились дышла, передние концы которых подвешивались к хомуту. Жесткое крепление дышла затрудняло повороты повозки. Лошади впрягались цугом, что было связано с узостью дорог; передние лошади подвязывались гибким гужом— ремнями или веревкой. Борта телеги сплетали из ивняка или сбивали из досок, а для дальних путешествий использовались крытые возки.

Не только плохие дороги и редкие мосты препятствовали развитию торговых связей или, вернее, были показателем слабости средневековых коммуникаций — социальные условия средневековья, порожденные в какой-то мере отсутствием налаженного обмена, со своей стороны препятствовали его упорядочиванию. Дело не только в том, что леса кишели разбойниками, — препоны коммуникациям носили также организованный, предписанный феодалами характер. Прежде всего многочисленные таможенные заставы не только удорожали провоз товаров, но и замедляли сообщение.

16. Способы запряжки: старинная (сверху) и новая. С миниатюр XI в. и XII в.

Особенно велико было количество таможен в Германии. На Рейне, между Базелем и Роттердамом, таможни размещались в среднем через каждые десять км, на Эльбе, между Прагой и Гамбургом, — через каждые четырнадцать км, на Дунае, между Ульмом и Пассау, — через каждые пятнадцать км. Сеньоры предписывали купцам обязательные пути для проезда на ярмарку: эти пути диктовались отнюдь не удобством или скоростью передвижения, но корыстными интересами феодалов и получателей таможенных пошлин. Обязательная дорога могла быть вдвое и втрое длиннее разумного пути, но она была закреплена обычным правом, и заменять ее лучшей и прямой строжайшим образом воспрещалось. Высокие башни феодалов, господствовавшие над округой, давали возможность следить за передвижением купеческих караванов. Сеньоры получали плату за конвой, то есть за выделение вооруженных всадников для охраны путников, впрочем, этот конвой часто сводился к взиманию конвойных денег и к выдаче грамоты о беспрепятственном проезде, которая далеко не всегда реально обеспечивала безопасность в пути (во всяком случае, от грабителей или от отрядов, направлявшихся на войну).

Феодальное право диктовало путнику, где он должен был ехать и где останавливаться — в какой харчевне, у какого кузнеца или седельника. Подчас такие остановки объявлялись обязательными, и обычай регламентировал количество припасов, какое следовало там закупать проезжающим. Особое право устанавливало, что в случае поломки телеги или падения животного вещи, высыпавшиеся на землю, становились собственностью территориального сеньора, — принцип, сохраненный нашей поговоркой: "Что с воза упало, то пропало".

Отправимся же в дорогу со средневековым путешественником, с монахом Ришером, который в 991 году проехал из Реймса в Шартр и оставил описание своих путевых приключений. Он ехал не с торговыми целями, его поездка имела, если так можно сказать, научный характер — Ришера привлекала рукопись Гиппократа, хранившаяся в Шартре. Ехал он налегке, не взяв с собой, по его собственным словам, ни денег, ни перемены одежды. Его сопровождало двое спутников. По пути Ришер остановился в монастыре Орбэ, известном своим гостеприимством. В эту пору, когда грань между корчмарем и разбойником была довольно условной, монастырский приют оказывался наиболее надежным. Особенно большую роль сыграли альпийские монастыри, обеспечивавшие движение через горные переходы, соединявшие Италию с Центральной Европой. Переночевав в Орбэ, Ришер двинулся к Мо, но на лесной дороге он и его спутники сбились с пути и сделали лишних шесть лье — ошибка, довольно обычная в тогдашних условиях. Все устали, к тому же начался дождь. Лошадь, которая везла поклажу и поначалу казалась Буцефалом, пошла не быстрее осла, а затем внезапно пала. Ехавший на ней слуга, не привыкший к трудностям странствий, был так разбит усталостью, что уснул прямо на земле. Ришер дал слуге указания, что отвечать прохожим, и оставил его выспаться, а сам в сопровождении другого спутника, шартрского рыцаря, добрался до Мо. Впрочем, проехать через мост, казалось, невозможно — такие были дыры в настиле, — но лодку не удалось разыскать, и оба путника кое-как перебрались по мосту и перевели коней; им приходилось подкладывать под ноги лошадям то доски, а то и рыцарский щит. Уже затемно путешественники добрались до церкви св. Фарона, где нашли приют ("Они приняли меня словно брата", — говорит Ришер). Затем шартрский рыцарь, взяв лошадь, отправился на розыски слуги; вместе они вернулись в город и заночевали в какой-то хижине, хотя целый день ничего не ели. Оставив слугу на попечении аббата (ибо слуга лишился лошади), Ришер двинулся в Шартр.

Таково красочное восприятие человеком конца X века трудностей на его коротком и сравнительно несложном пути. Всего две ночевки были у Ришера, и обе он провел в гостеприимных обителях, никаких экстраординарных опасностей путникам не пришлось пережить — только заблудились, потеряли коня, вымокли под дождем и с трудом перебрались через мост. Но что особенно ценно в рассказе Ришера — это свидетельство о пустынности на дорогах: нет встречных, нет лодки на реке, пустует обветшалый мост.

17. Саксонская повозка: колесо со спицами и составным ободом. С миниатюры XI в.