Даниэль Клугер - Баскервильская мистерия

О том, что в Лондоне по адресу, указанному в заголовке, находится музей Шерлока Холмса, знают не только любители детектива и поклонники Великого Сыщика. Вот что говорится об этом учреждении в одном из рекламных проспектов:

«Дом Шерлока Холмса был построен в 1815 году. Британское правительство заявило, что здание является архитектурным и историческим памятником 2-го разряда. С 1860 до 1934 года дом был частным владением, и в нем располагался пансион, пока здание не было приобретено Международным обществом имени Шерлока Холмса. Когда 27 марта 1990 года был открыт Музей имени Шерлока Холмса, невольно возникала мысль, что это событие должно было случиться как минимум несколькими десятилетиями раньше. В конце концов, Бейкер Стрит, 221-б — самый известный адрес в мире, связанный с именем величайшего детектива.

В прошлом столетии люди писали письма Шерлоку Холмсу и его другу доктору Ватсону, но сейчас появилась возможность посмотреть, где и как они жили в Викторианскую эпоху. На первом этаже находится знаменитый кабинет, выходящий на Бейкер Стрит. Здесь Холмс и Ватсон проработали вместе почти 25 лет — с 1881 до 1904 года. Квартира располагалась на втором этаже, в пансионе. Хозяйкой пансиона была миссис Хадсон. Семнадцать ступенек ведут с первого этажа до кабинета на втором, где вместе работали Холмс и Ватсон… В комнате доктора Ватсона можно ознакомиться с литературой, картинами, фотографиями и газетами того времени, а посередине комнаты миссис Хадсон находится бронзовый бюст Холмса. В этой комнате также можно увидеть часть корреспонденции мистера Холмса, а также письма, которые приходили на его имя…»

Более всего меня в свое время заинтересовали эти самые письма — согласитесь, факт переписки миллионов читателей не с автором, но с литературным героем, уникален.

Как, впрочем, уникален и сам музей. Кажется, нет более в мире ни одного литературного героя, вокруг которого сложилась ситуация подобного рода. Существуют, разумеется, музеи писателей, есть памятники литературным персонажам (д'Артаньяну, например, или комиссару Мегрэ). Есть литературные игры, продлевающие книжную жизнь полюбившихся персонажей — романы-продолжения, повествующие о приключениях героев того же Толкиена (разумеется, и Шерлока Холмса), есть окололитературные игры «толкиенистов», и т. д. Но вот музея литературного персонажа, а тем более, переписки с ним — нет, этого нет и не было.

Не я первый обратил внимание и не я первый задался вопросом о природе явления. В книге «Анатомия детектива» венгерский литературовед Тибор Кестхейи пишет: «…Шерлока Холмса — и это, пожалуй, небывалый в истории случай — почитают и уважают как реальное лицо. Отличный лексикон цитат Oxford Dictionary of Quotation отвел половину колонки для публикации его изречений. Популярному герою Конан Дойла в 1975 году присвоили звание почетного доктора Колорадского государственного университета. В Лондоне (имеется в виду упомянутый выше Музей Шерлока Холмса — Д.К.) содержат специально оплачиваемого секретаря, который отвечает на адресованные Холмсу письма (один наивный нью-йоркский полисмен однажды обратился к нему за профессиональным советом)…»

Кестхейи вторит И. Шаболовская в предисловии к сборнику детективных рассказов Артура Конан Дойла (1993 год): «Популярный литературный персонаж стал объектом научных исследований — ему посвящены трактаты и монографии, где прокомментирован едва ли не каждый его шаг, о нем созданы фильмы, написаны мюзиклы, открыты его музеи. Удивительный феномен искусства — придуманная писателем жизнь стала реальнее подлинной! Артур Конан Дойл добился полной иллюзии прямого общения героя с читателем, заменив себя, автора, доктором Уотсоном, искренним другом и летописцем Холмса, подробно записавшим многие его дела. Не без помощи Уотсона Шерлок Холмс выиграл и продолжает выигрывать поединок с быстротекущим временем…»

Более всего в рассуждениях, подобных приведенным выше, умиляет ирония по поводу простаков-читателей, вроде того американского полицейского, который отправил письмо Шерлоку Холмсу с просьбой помочь ему в расследовании. Честно говоря, в такую наивность я не верю. Нужно быть не просто наивным, но человеком с явно патологической психикой, чтобы настолько уверовать в реальность литературного персонажа (к тому же явно живущего веком ранее), чтобы обращаться к нему всерьез с вопросами профессионального характера. На ум почему-то приходит факт из жизни Альберта Эйнштейна, которому одна школьница отправила письмо со словами: «Пишу для того, чтобы убедиться, существуете ли Вы на самом деле…»

Пытаясь объяснить причину уникальности события — действительно, единственного в истории мировой литературы — в первую очередь говорят о литературном таланте Артура Конан Дойла и удивительной достоверности созданного им персонажа. Иными словами, Шерлок Холмс бессмертен, потому что Артур Конан Дойл талантливо его описал.

Но разве Великий сыщик — единственный персонаж, выписанный с такой выразительностью? Разве безусловный талант Артура Конан Дойла не имеет равных в мировой литературе? Разве, например, Наташа Ростова выписана Львом Толстым с меньшей достоверностью? Или характер стивенсоновского Джона Сильвера менее ярок? Почему же удивительные вещи происходят именно с Холмсом и с домом на Бейкер-стрит?

Все-таки кажется мне, что отнюдь не одно лишь литературное мастерство Конан Дойла (действительно замечательного писателя) превратило его героя в культовую фигуру, объект почти религиозного поклонения. Хочу обратить внимание на то, что игры, связанные с литературой (и кинематографом — тот же «Звездный путь», например), действительно происходят достаточно регулярно и захватывают десятки тысяч участников во всем мире. Но все эти явления имеют принципиально иной характер, нежели «игра в Шерлока Холмса». Например, поклонники творчества Толкиена играют в мир, им придуманный, преображаясь в эльфов, гоблинов и прочих существ, описанных писателей. Подростки берут в руки шпаги, перевоплощаются в д’Артаньяна и Атоса.

Участники же «игры в Холмса» и в мыслях не имеют вообразить себя Великим Сыщиком. Нет, они чувствуют себя именно его поклонниками, его адептами, его верными рыцарями — и клиентами, если хотите (см. выше о письме нью-йоркского полицейского). Его дом становится храмом, сам он — оракулом. Поклонники героя сэра Артура играют в присутствие Шерлока Холмса, в его бессмертие — истинное, а не культурное.

Я не случайно использовал несколько выше слова «культовая фигура», «религиозное поклонение». Если мы внимательно присмотримся к ситуации, то обнаружим, что все, происходящее с Шерлоком Холмсом после смерти сэра Артура (хотя начало было положено еще при жизни писателя), несет явную окраску квазирелигиозного культа. Разумеется, «квази», ненастоящего, игры в некую религию, игры в храм-оракул сродни древнегреческому Дельфийскому.

Коль скоро это так, значит, в самих произведениях должны присутствовать черты, способствующие возникновению такой игры. Но тщательно рассмотрев творчество одного лишь Артура Конан Дойла, легко убедиться в том, что такой потенциал присутствуют только в рассказах о Шерлоке Холмсе. Несмотря на столь же (а в чем-то и более) талантливые романы о профессоре Челленджере, искрящиеся остроумием подвиги бригадира Жерара, нет в них чего-то, позволяющего свершиться преображению, подобному преображению Холмса.

И я предположил, что указанные черты связаны не только с талантом конкретного писателя, но и с жанром как таковым — с жанром классического детектива. Вот из такого предположения, из желания проанализировать жанр под таким углом, попытаться рассмотреть его особенности и родилась в конце концов «Баскервильская мистерия» — книга, которую я предлагаю вашему вниманию. Многие авторы — в том числе, например, Тибор Кестхейи в переведенной на русский язык «Анатомии детектива» пишут о родстве детектива со сказкой, называют классический детектив современной городской сказкой. Венгерский писатель (и не он один), констатируя факт родства детектива и сказки (факт бесспорный), ограничиваются этим для того, чтобы объяснить ложность подхода к этому жанру с мерками психологической, социальной и и тому подобной литературы. Действительно, ну какие психологические тонкости можно усмотреть в Иване-царевиче? Какой анализ сложной мятущейся души Кащея Бессмертного? Но еще интереснее то, что ведь и сказка, волшебная сказка имеет собственный генезис, и как раз особенности этого генезиса и стали основой черт детективного жанра, породивших явление, о котором я писал вначале. Действие волшебной сказки, как показывает, например, В. Пропп, имитирует путешествие в загробный мир — или, во всяком случае, Иной мир. О том же писал и Зеэв Бар-Селла, блестяще проанализировавший к тому же особые функции магических предметов, играющих столь важную роль в сказке (и детективе!). Действие же «современной городской сказки», то есть, классического детективного произведения, разворачивается в преддверье Иного мира, в декорациях вполне обыденных, но из-за опасной близости к границе с ирреальным — освещенных мертвенными огнями оттуда и окутанных дымкой, пришедшей из инфернальных областей…