ПРИМЕЧАНИЯ
Интересно, что в том же году Горький написал сказку «Утро», в которой эту мысль высказывает детям: «Сказка о том, как люди работали на земле, — самая интересная сказка мира!» Произведение это Горький считал неудачным — «Утро» опубликовано только после его смерти. В этой статье, посвящённой публицистической, критической и организационной работе Горького в детской литературе, я не касаюсь его художественных произведений для детей — рассказ «Встряска» (1898) и сказки «Утро» (1910), «Воробьишко» (1912), «Случай с Евсейкой» (1912) и «Самовар» (1917) написаны до Октября.
Горький говорил ещё в 1903 году в письме к В. А. Анучину: «Писать для детей чрезвычайно трудно, и вся наша детская «литература» никуда не годится, сплошная патока». Горький прав: самая распространенная, многотиражная, заполнявшая книжные прилавки детская литература была художественно беспомощной и в немалой своей части реакционной. Горький, разумеется, имел в виду книги, писавшиеся специально для детей. Важно помнить о различии между детской литературой и детским чтением, то есть литературой, пригодной для детей, но не предназначенной для них авторами (например, сказки Пушкина, басни Крылова, «Записки охотника» Тургенева и мн. др.). Именно книги, вошедшие в детскую библиотеку из взрослой, главным образом классической литературы, наряду с произведениями фольклора, составляли в то время идейно и эстетически здоровую основу воспитания средствами искусства.
Большую работу в те годы вела редакция детской литературы Ленинградского отделения Госиздата, которой фактически руководил её главный консультант С. Я. Маршак. Здесь в спорах, в работе над рукописями формировался и оттачивался талант Б. Житкова, Л. Пантелеева, Е. Шварца, М. Ильина, В. Бианки и многих других писателей, учёных, бывалых людей, сделавших значительный вклад в советскую литературу для детей. Горький живо интересовался и поэтической и редакторской работой Маршака. На неё и на выпестованные ленинградской редакцией книги Горький опирался в своих статьях тридцатых годов о детской литературе.
В статьях этой книги я и пытаюсь проследить, как возникло это чудо, какие тематические, художественные, идейные задачи решали писатели, посвятившие свой труд созданию качественно новой детской литературы. Поэтому в книгу вошли статьи только о детских писателях, начавших работу в двадцатых и первой половине тридцатых годов, к сожалению, далеко не обо всех, заслуживающих монографий. Нельзя забывать и об огромном вкладе в детскую литературу писателей, лишь некоторые свои книги адресовавших детям. Кроме упомянутых ниже произведений В. Маяковского, В. Каверина, В. Катаева, Ю. Олеши, книги для детей писали Н. Асеев, М. Зощенко, К. Паустовский, М. Пришвин, Н. Тихонов, А. Толстой и многие другие. В тридцатые годы появляются и переводы произведений писателей, создававших книги для детей на языках народов СССР. На первое место здесь надо поставить сразу завоевавшие огромную популярность стихи еврейского поэта Л. Квитко в переводах Е. Благининой, С. Маршака, С. Михалкова и других русских поэтов.
Покойный литературовед Мирон Левин заметил, что сюжет «Сказки о Пете…» связан и со старинным раешником «Про Гошу — долгие руки». Герой раешника — обжора, который раздувается в шар и взлетает в воздух «Детская литература», 1939, № 4.
См. В. Смирнова. С. Я. Маршак, 1957; Б. Галанов. С. Я. Маршак, изд. 3-е, 1962.
Ещё ближе к приведённым строкам Пушкина — изображение «рабочего процесса» в стихотворении Маршака «Мороженое»:
Взял мороженщик лепёшку
Всполоснул большую ложку,
Ложку в банку окунул,
Мягкий шарик зачерпнул,
По краям пригладил ложкой
И накрыл другой лепёшкой.
П. В. Шейн. Сборник народных детских десен, игр и загадок. М., 1898, стр. 69.
Впрочем, в какой-то мере она и была импровизацией. В статье, предваряющей сборник К. Чуковского «Стихи», выпущенный в 1961 году, автор вспоминает, что начало «Крокодила» сказалось само собой «под ритмический грохот бегущего поезда», когда заболевший сын потребовал сказку. Но, конечно, этот внезапный порыв вдохновения был вызван не только желанием порадовать мальчика и ритмическим грохотом поезда — он был подготовлен уже скопившимися наблюдениями и размышлениями над поэтическими потребностями детей, над их собственным творчеством. Одни сказки выливались у Чуковского сразу, когда автор неожиданно для себя оказывался во власти музыкальных ритмов, другие были плодом «кропотливого труженичества». Но даже опытный читатель не мог бы сказать, какие же сказки трудно дались автору, если бы Чуковский сам не назвал их в упомянутой статье.
Взгляды Бориса Житкова на детскую литературу, на задачи своей работы широко освещены в его письмах и статьях, собранных в сборнике «Жизнь и творчество Б. С. Житкова» (М., Детгиз, 1955), и в напечатанной там же статье В. Смирновой на эту тему.
О работе Макаренко Горький знал тогда только по переписке с ним и его учениками — личное знакомство состоялось позже, а «Педагогическая поэма» была закончена через семь лет, в 1934 году.
Такая монография, заслуживающая внимания читателей, есть: Б. Сарнов. Л. Пантелеев. М., Детгиз, 1959.
Курсив в цитатах везде мой. — А.И.
Ритм прозы, в отличие от стихотворного, определяется не количеством и распределением ударных и неударных слогов в строке, а прежде всего синтаксическим строем фраз, эпизодов или всего повествования. Некоторую роль в ритмическом движении играет и лексический состав, реже и распределение ударений. Одно из главных средств ритмизации — синтаксические параллелизмы.
Одной чертой обозначена короткая пауза, двумя — более длительная.
Интересно, что в последнем примере синтаксический параллелизм не сопровождается параллелизмом значений: «могут выругать и простить» — два последовательных действия (сперва выругают, потом простят), а в выражении «никогда не простят и не забудут» «не забудут» — это только синонимический вариант, усиление выражения «не простят». Поэтому, несмотря на синтаксический параллелизм, ритмически эти пары не параллельны. Да и синтаксический параллелизм ведь тут не полный. В первом случае есть элемент предположительности («могут выругать»), а во втором — утверждение категорично («не простят»). Это усиливает энергию фразы. И в то же время неполная параллельность устраняет ритмическую монотонность рассуждения.
Этот отличный эпизод входил в первые издания «Швамбрании» и был исключён из последующих (с 1936 года). Восстановлен в первом томе Собрания сочинений Л. Кассиля (М., 1965).
Это не значит, что Кассиля вообще не занимает процесс становления характера и жизненных принципов, исследования психики подростка в движении, развитии. Первая часть повести «Великое противостояние» целиком посвящена художественному анализу сложного пути героини к душевной зрелости.
М. Блинкова. Р. И. Фраерман. М., Детгиз, 1959.
Как современен этот памфлет, показывает эпизод, рассказанный Л. Казанцевым в книге «Богатыри полей» (1955): «Совсем недавно на одном из заседаний американского метеорологического общества некий Гарри Гугенгейм, деятель коммерческой авиации, дипломат и издатель, награждённый обществом за «выдающуюся деятельность на пользу метеорологии», произнёс такую речь: «Атомная бомба сегодня есть величайшая возможность уничтожения жизни; управление погодой может стать величайшей возможностью уничтожения средств существования… большая часть погоды этой страны (СССР. — А. И.) приходит с запада. Мы можем отнять у них влагу или же затопить их проливным дождем посредством засевания облаков подходящими катализаторами».
До запуска искусственных спутников М. Ильин не дожил.
Все примеры — из учебников издания пятидесятых и начала шестидесятых годов.
