Всякий раз, когда в «ЕО» возникает упоминание о каком-либо французском романе, Бродский старательно (но всегда туманно, как это в обычае у русских комментаторов) ссылается на их русские переводы. Он, однако, забывает, что Онегины и Ларины в 1820-е годы читали эти книги по-французски, тогда как русские переводы французских текстов с их гротескным, варварским, чудовищно высокопарным стилем пользовались спросом только в простонародной среде.
12 рогоносец. Увенчанный рогами супруг, супруг-рогоносец, обманутый муж; «encorné», «cocu».
А. Люпус в комментариях к своему переводу «ЕО» на немецкий язык (1899), с. 60, приводит очаровательную эпиграмму Лессинга:
Einmal wechselt im Jahr der Edelhirsch seine Geweihe,
Doch dein Mann, О Clarissa, der wechselt sie monatlich vielmals.
<Единожды в год меняет рога олень благородный,
Но муж твой, Кларисса, меняет их каждый месяц>.
Наиболее раннее упоминание о рогах как символе супружеского бесчестья встречается, согласно Ч. Форбсу («Notes and Queries», 1-я серия, II, [1850], 90), в «Соннике» Артемидора, жившего в годы правления римского императора Адриана (117–38 н. э.).
Эти две строфы были опущены. После строфы XII в издании 1837 г. вслед за римскими цифрами шли три строки точек.
Черновик (2369, л. 8 и 8 об.):
Как он умел вдовы смиренной
Привлечь благочестивый взор
И с нею скромный и смятенный
Начать краснея <разговор>
Пленять неопытностью нежной
и верностью надежной
[Любви] которой [в мире] нет —
И пылкостью невинных лет
Как он умел с любою дамой
О платонизме рассуждать
[И в куклы с дурочкой играть]
И вдруг нежданной эпиграммой
Ее смутить и наконец
Сорвать торжественный венец.
Черновик (2369, л. 8, 7 об. и 8 об.):
Так резвый баловень служанки
Анбара страж усатый кот
За мышью крадется с лежанки
Протянется, идет, идет
Полузажмурясь, [подступает]
Свернется в ком хвостом играет
Расширит когти хитрых лап
И вдруг бедняжку цап-царап —
Так хищный волк томясь от глада
Выходит из глуши лесов
И рыщет близ беспечных псов
Вокруг неопытного стада
Все спит — и вдруг свирепый вор
Ягненка мчит в дремучий бор
14 дремучий бор. В этом старинном словосочетании эпитет, происходящий от слова «дремота», подразумевает непроходимую, поросшую лишайником лесную глушь.
Бывало, онъ еще въ постелѣ:
Къ нему записочки несутъ.
Что? Приглашенья? Въ самомъ дѣлѣ,
4 Три дома на вечеръ зовутъ:
Тамъ будетъ балъ, тамъ дѣтскій праздникъ.
Куда жъ поскачетъ мой проказникъ?
Съ кого начнетъ онъ? Все равно:
8 Вездѣ поспѣть немудрено.
Покамѣстъ, въ утреннемъ уборѣ,
Надѣвъ широкій боливаръ,
Онѣгинъ ѣдетъ на бульваръ,
12 И тамъ гуляетъ на просторѣ,
Пока недремлющій Брегетъ
Не прозвонитъ ему обѣдъ.
5 Там… там. «Там будет бал, там детский праздник». «Там» не обязательно относится к одному из трех домов, упоминаемых в предыдущей строке. Добавление еще двух приглашений (всего их получается пять) позволяет, в действительности, наилучшим образом понять ситуацию.
5 детский праздник. О детских праздниках, «fêtes d'enfants» упоминается в романе Лермонтова «Княгиня Лиговская» (1836), гл. 5, где у матери героя «бывали детские вечера для маленькой дочери: на эти вечера съезжались и взрослые барышни и переспелые девы». Когда дети ложились спать, взрослые продолжали танцевать.
9–12 Ср.: Н. Ж. Л. Жильбер, Сатира II, Моя апология, (1778):
Tous les jours dans Paris, en habit de matin,
Monsieur promène a pied son ennui libertin.
<Ежедневно в Париже, приодевшись с утра,
Месье прогуливается, чтобы развеять снедающую его скуку>.
10 боливар. Это была шелковая шляпа, формой несколько напоминавшая трубу, с широкими, загнутыми кверху полями, особенно модная в Париже и Петербурге в 1819 г. Русские комментаторы от П. Бартенева до М. Цявловского дают неверное ее описание. Альбер Доза в «Этимологическом словаре» (Париж, 1938) говорит, что она «в моде у либералов» (так как свое название получила по имени освободителя Южной Америки Симона Боливара, 1783–1830). Люпус в комментарии к своему переводу «ЕО» на немецкий, с. 46–47, отмечает, что в 1883 г. специальный корреспондент парижской «Фигаро» (сообщая о коронации Александра III) неточно описывает высокие шапки русских извозчиков как «своего рода боливар». Ларусс («Grand Dictionnaire universel du XIXe siècle») приводит высказывание Скриба (ок. 1820): «Адвокаты сейчас носят английские фраки и боливары».
11 бульвар. Невский бульвар (часть Невского проспекта), тенистая аллея для пешеходов, еще пользовавшаяся огромной популярностью в годы юности Пушкина. Она состояла из нескольких рядов худосочных липок и тянулась от Мойки на восток-юго-восток в сторону Фонтанки вдоль середины Невского проспекта («Невская першпектива» или «проспектива» восемнадцатого века; «Перспектива» английских путешественников 1830-х годов; «La Perspective de Nevsky» в официальном французском словоупотреблении, или «le Nevsky» — в разговорном; «Невский» или «Невская авеню» на хорошем английском). В 1820 г., приблизительно в то время, когда Пушкин был выслан из города на семь лет, большая часть деревьев была вырублена — их осталось не более пятисот (вырубка была произведена с целью усовершенствования — в Век Усовершенствований — проспекта, чтобы он протянулся широкой и величественной лентой). Невский «бульвар» был до такой степени забыт к концу столетия, что пушкинисты той эпохи отправляли Евгения на дневную прогулку на Адмиралтейский бульвар (прямо на северо-запад от Невского). Там, правда, тоже было модное гулянье, проходившее в царствование Александра I по трем липовым аллеям, и особых оснований не пускать туда Онегина нет, кроме того, что гуляющие чаще появлялись там летом, чем зимой. Он вполне мог зайти к Талону (не садясь в извозчичьи санки) либо со стороны Адмиралтейского бульвара (пройдя два квартала), либо с Мойки.
12 на просторе. «На свежем воздухе», «на природе». См. коммент. к главе Восьмой, IX, 8.
13 Брегет. Элегантные часы с репетиром, изготовленные знаменитым французским часовым мастером Абрахамом Луи Бреге (1747–1823). При нажатии на пружинку брегет отзванивал количество часов и минут в данный момент. Ср. у Поупа: «…И пружина часов отозвалась серебряным звоном» («Похищение локона», I, 18).
В этом месте А. Дюпон, автор французского перевода «ЕО» (1847), внезапно ощутил необходимость дать следующий комментарий: «Его большой боливар, его брегет… Мы сохраняем, из уважения к оригиналу, эти иностранные выражения, которые не свидетельствуют о хорошем вкусе говорящего по-французски. В Париже говорят „мои часы“, „моя шляпа“». Привередливый Дюпон допускает также такие ляпсусы (в его переводе главы Второй, III и VI), как «Talmanach de l'an VIII» <«альманах VIII года»> и «Lensky, âme vraiment Goethienne» <«Ленский, с душою прямо гётеанской»>. Это называется «le bon goût» <«хороший вкус»>. На самом же деле пушкинские «брегет» и «боливар» (см. коммент. к главе Первой, X) — галлицизмы: «une Bréguet», (но «un bolivar»). См.: Larousse, Dictionnaire… du XIXe siècle <Ларусс, Словарь… XIX века>: «Мэтр Пастрени вынул из жилетного кармана великолепный брегет…» (Александр Дюма); «Однако не мешало бы поторопиться, мой брегет показывает уже восемь» (Сироден).
Ужъ темно: въ санки онъ садится.
«Поди! поди!» раздался крикъ;
Морозной пылью серебрится
4 Его бобровый воротникъ.
Къ Talon помчался: онъ увѣренъ,
Что тамъ ужъ ждетъ его ***.
Вошелъ: и пробка въ потолокъ,
8 Вина кометы брызнулъ токъ,
Предъ нимъ Rost-beef окровавленный,
И трюфли — роскошь юныхъ лѣтъ,
Французской кухни лучшій цвѣтъ, —
12 И Стразбурга пирогъ нетлѣнный
Межъ сыромъ Лимбургскимъ живымъ
И ананасомъ золотымъ.
1–3 санки… Морозной пылью. В 1819 г. первый снег выпал 5 октября, а Нева замерзла десятью днями позже. В 1824 г. река и 7 ноября все еще не покрылась льдом.
