509
«Гриммовский закон о согласных» — доказанный и обоснованный Я. Гриммом закон первого германского передвижения согласных, согласно которому система смычных согласных всех германских языков в древности передвинулась на одну ступень: индоевропейские придыхательные bh, dh, gh изменились в германские b, d, g индоевропейские b, d, g — в германские р, t, k, индоевропейские р, t, k — в германские f, th, h. Это был первый открытый филологами закон звукоизменения.
J. R. R. Tolkien. Goblin Feet, в Oxford Poetry 1915, ed. G. D. H. Cole and T. W. Earp (Oxford: В. H. Blackwell, 1915). P. 120–121. Я цитирую эту первую из опубликованных версий, которая слегка отличается от той, которая приведена в «Биографии» Хэмфри Карпентера на с. 74–75. — Т. Ш. (В версии, которую цитирует Шиппи, стихотворение выглядит так:
I am off down the road
Where the fairy lanterns glowed
And the little pretty flittermice are flying:
A slender band of grey
It runs creepily away
And the hedges and the grasses are a–sighing.
The air is full of wings
And of blundering beetle–things
That warn you with their whirring and their humming.
О! I hear the tiny horns
Of enchanted leprechauns
And the padding feet of many gnomes a–coming.
В версии Карпентера 9–я строка звучит чуть–чуть иначе, а именно: That warm you with their whirring. — Пер.)
«…Это случилось вскоре после того, как святой Улав окрестил жителей долины и Эудхильд Прекрасная из Шенне исчезла, заключенная в гору. Втащили церковный колокол на нагорье и звонили в него в поисках девушки; на третий вечер она появилась и уже шла по горному лугу, так украшенная золотом, что сверкала, как звезда. Но тут веревка лопнула, колокол скатился вниз по каменной осыпи, и Эудхильд пришлось вернуться в гору.
Но много лет спустя, однажды ночью, к священнику явились двенадцать витязей… На них были золотые шлемы, серебряные кольчуги, и они сидели верхом на темно–гнедых жеребцах. То были сыновья Эудхильд от горного короля, и они просили, чтобы их мать погребли по христианскому обряду и в освященной земле. Живя–де в горе, она старалась сохранить свою веру и соблюдала все праздники, поэтому слезно молит об этой милости. Но священник отказал; в народе рассказывалось, что за это он теперь сам не знает себе покоя в могиле: осенними ночами бывает слышно, как он бродит по роще выше церкви и плачет, раскаиваясь в своей жестокости. В ту же ночь сыновья Эудхильд отправились в Шенне с поклоном от своей матери ее старым родителям. Наутро во дворе была найдена золотая шпора. И тамошний народ, видно, до сих пор считается родством с потомками семьи из Шенне, ибо им всегда сопутствует особенное счастье в горах»(484).
В сказке «Могильный холм» солдат торгуется с чертом за душу умершего, который лежит в могиле. Условие выдачи души — наполнить золотом сапог солдата. Но солдат отрезал у сапога голенище и поставил его на край ямы. Поэтому сколько черт ни бегал за золотом — сапога наполнить не смог. Наконец сквозь тучи пробился первый луч взошедшего солнца, и черту пришлось убраться восвояси.
«…Ненависть его была сильнее страха. Она была сильнее даже физической боли. Таким и застала его вечность, как рассвет в старых сказках застает и превращает в камень продавших свою душу»(485).
«…Время там как везде… просто вещи этого мира в разных местах растут, стареют и меняются по–разному. Для эльфов мир движется так же, как для всех, с той только разницей, что для нас он одновременно мчится сломя голову и ползет, как улитка. Нам кажется, что он мчится оттого, что сами эльфы почти не меняются, а все остальное безудержно уплывает мимо, и мы не можем не грустить об этом. А ползет оттого, что эльфы не считают бегущих лет: им этот счет не нужен. Мелькающие времена года — только легкая рябь, играющая на водах длинной, длинной реки. И все же под солнцем в свой черед стареет все».
Искаженные английские слова.
«…Предположим, правда совершенно беспомощна, над ней глумятся, ее терзают, убивают, наконец. Ну и что? Почему не погибнуть вместе с ней?..»(486)
Например, в устах лорда Феверстона: «…человечество — на распутье. Сейчас самое главное — решить, на чьей ты стороне — на стороне порядка или на стороне обскурантизма… Если дать науке волю, она пересоздаст человека, сделает его воистину полезным животным…»(487)
«Христианство согласно с дуализмом в том, что Вселенная в состоянии войны. Но оно не считает, что это — война между зависимыми силами»(488).
В черновике Дэнетор говорит в этой сцене с Фарамиром почти ласково (например: «Ты устал, сын мой»; в окончательном варианте: «Я вижу, ты устал»). На полях Толкин сам отмечает, что Дэнетор должен выражаться более резко. В комментариях Кристофера Толкина на этом отличии заостряется особенное внимание.
