Ознакомительная версия.
503
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 39–40.
Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 190. Ср. сочувственное цитирование дневниковой записи Кюхельбекера (8 февраля 1833) о правильности слога в первой главе «Евгения Онегина», выдающей в авторе иностранца, – Тынянов Ю. Пушкин и его современники. С. 94; ср.: Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. С. 228. Двойственность подхода к работе поэта, прививающего к русской словесности иноземную традицию, вероятно, связана с острым интересом Тынянова к общим проблемам «иностранец в России» и «русский в Европе». Об этом см.: Тоддес Е. А. Неосуществленные замыслы Тынянова // Тыняновский сборник. Первые Тыняновские чтения. С. 29–36.
См.: Эткинд Е. Г. Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина. Л., 1973. С. 103 (об эпитете «анкрамморския»); Аверинцев С. С. Размышления над переводами Жуковского // Жуковский и литература конца XVIII–XIX века. М., 1988. С. 262–264.
Тынянов Юрий. Пушкин. Л., 1976. С. 3; далее страницы этого издания указываются в тексте в скобках.
Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: <В 14 т.>. <Л.>, 1938. Т. 3. С. 53.
Там же. С. 54, 74.
Там же. С. 53.
Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1977. Т. 3. С. 198.
Там же.
Ср. тыняновские положения об именах собственных как носителях лексической окрашенности и колеблющихся признаков: Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. Л., 1924. С. 83 и сл.
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 122 (статья «Пушкин», 1928).
Первая фраза романа намечает и иной – также чрезвычайно значимый для романа как целого – аспект «семейного сюжета», а именно «скупость» Сергея Львовича. Эта черта прототипа хорошо известна по многим мемуарам, в романе она фиксируется постоянно. Ставя тему «скупости» в зачин, Тынянов тем самым придает ей особое значение: «скупость» – причина будущих напряженных конфликтов сына с отцом. (В свою очередь отчуждение от отца – прообраз всех столкновений Пушкина со «старшими», претендующими выступить по отношению к герою романа в отцовской роли – Карамзиным, Энгельгардтом, Александром I, чьи образы в третьей части романа сознательно сближены; подробнее см. во втором разделе этой статьи.) Вне зависимости от того, основательны ли предположения многочисленных пушкинистов об автобиографической основе «Скупого рыцаря» (см. сводку данных в комментарии Д. П. Якубовича: Пушкин А. С. Полн. собр. соч. <Л., 1935>. Т. 7. Драматические произведения. С. 518–520; попытка скорректировать эту концепцию: Рассадин Ст. Драматург Пушкин. М., 1977. С. 79–82), существенно, что Тынянов эту точку зрения разделял: «…в “Скупом рыцаре” автобиографическим материалом послужила скупость отца и известная стычка с ним» – Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 150.
Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 312; ср.: там же. С. 342–343 («Об основах кино», 1927).
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 139 («Пушкин»); ср. тыняновскую концепцию героя в «Евгении Онегине»; см. статью «О композиции “Евгения Онегина” и преамбулу комментария к ней – Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 58–61, 417.
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 122.
Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 256 («Литературный факт»).
Там же. С. 79, 145–146.
Гоголь Н. В. Указ. соч. С. 71.
Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 78.
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 122.
Ср. комментарий к статье «О пародии» – Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 536–540, в частности, замечания о сборнике «Мнимая поэзия».
Особый вопрос, насколько важна была для Тынянова гоголевская концепция Пушкина. Сочувственная ссылка на «Несколько слов о Пушкине» закономерно появляется в статье «Пушкин»: «Семантическая система Пушкина делает слово у него “бездной пространства”, по выражению Гоголя» – Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 133. Не менее любопытно смотрятся в свете тыняновской концепции Пушкина и общеизвестные формулировки позднего Гоголя: «Что ж было предметом его поэзии? Все стало ее предметом и ничто в особенности <…> Зачем, к чему была его поэзия? <…> Зачем он был дан миру и что доказал собою? Пушкин был дан миру на то, чтобы доказать собою, что такое сам поэт <…> Одному Пушкину определено было показать в себе это независимое существо, это звонкое эхо, откликающееся на всякий отдельный звук, порождаемый в воздухе <…> Все наши русские поэты: Державин, Жуковский, Батюшков удержали свою личность. У одного Пушкина ее нет» («В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее значение») – Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: <В 14 т.>. <Л.>, 1952. Т. 8. С. 380, 381, 382. Пушкин здесь оказывается «всем» и «ничем», подобно Хлестакову, которого Гоголь сделал приятелем первого поэта. Во второй редакции комедии связь Пушкин – Хлестаков была представлена более энергично, чем в окончательном тексте; см.: Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: <В 14 т.>. <Л.>, 1951. Т. 4. С. 294.
Тынянов Юрий. Кюхля. Смерть Вазир-Мухтара. М., 1981. С. 469.
Воспоминания о Ю. Тынянове. Портреты и встречи. М., 1983. С. 259.
Об этом во второй части статьи.
Вводя в одну из последних главок своего последнего (прощального) романа тождество Пушкин – Яковлев, Тынянов, кроме прочего, отсылал к роману первому, где читатель на миг может принять за Пушкина (появления которого он ждет) «черненького, вертлявого, как обезьяна, мальчика» – Тынянов Юрий. Кюхля. Смерть Вазир-Мухтара. С. 20.
Об этом см. в статье «Жуковский в интерпретациях Тынянова».
«Предсказывающая» цитата из баллады Катенина «Убийца» возникает в первой части романа: «В окно смотрел московский месяц, плешивый, как дядюшка Сонцев» (106). Ср. обращение убийцы к месяцу: «Да полно, что! гляди, плешивый! / Не побоюсь тебя» – Катенин П. А. Избр. произв. М.; Л., 1965. С. 666. Любопытно, что награжденный скандальным катенинским эпитетом месяц похож на «дядюшку Сонцева». Здесь возникает «родственная» ассоциация с другим дядюшкой – ярым ненавистником Катенина В. Л. Пушкиным. Ср. обыгрывание простонародного эпитета в его поздней полупародийной поэме «Капитан Храбров», где о мужике-разбойнике говорится «Старик с плешивой головою» – Пушкин Василий. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 162.
Далее цитируются стихи («Время нравиться прошло…») из письма Карамзина И. И. Дмитриеву от 3 декабря 1800 года. См.: Письма Н. М. Карамзина И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 120. Ср. Вацуро В. Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». СПб., 1994. С. 26.
Пушкин А. С. Указ. соч. Т. 1. С. 191; отточие Тынянова.
Там же. Т. 4. С. 158, 167.
Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 393. В данном случае не существенно, что формула употреблялась не одним Карамзиным.
Речь идет исключительно об отношениях романных персонажей. В столетней полемике об утаенной любви Пушкина наиболее убедительной представляется версия, предложенная в статье Ю. М. Лотмана «Посвящение “Полтавы”» (адресат, текст, функция)». См.: Лотман Ю. М. Избр. статьи. В 3 т. Таллин, 1992. Т. II. Статьи по истории русской литературы XVIII – первой половины XIX века. С. 369–380.
«Впрочем, царь полюбил теперь гулять мимо его домика и однажды поднес жене его букет цветов, им самим нарванных <…> Он побледнел, увидев выражение на обольстительном белом лице царя, когда он подносил цветы его жене. Его жена была прекрасна. Но нужно было издать “Историю государства Российского”, и мудро, как он все делал в своей жизни, он решил покориться и ждать» (396). «Цветов было много, слишком много – их посылали каждый день из дворца. Она прекрасно знала, почему пришло долгожданное разрешение печатать “Историю” ее мужа. Он, кажется, это не вполне понял. Что ж, придется с тем умением, которое она знала у себя, знала в своей походке, глазах, голосе, быть – в который раз! – неприкосновенной» (406) и др. Заметим появление рокового для Пушкина белого цвета при упоминании царя.
Ознакомительная версия.
