Итак, судят писателя-фантаста. В конце концов, в отличие от кинофильма, где обвиняемый был оправдан, автор романа был единодушно осужден, хотя и по разным мотивам.
Этим мотивам Гуревич отводит особую главу, причем для читателя поясняет, что каждый из них в какой-то мере справедлив, но односторонен, почему и осужден так сурово и единодушно автор фантастического романа. Г. Гуревич подводит читателя к мысли, что правильно судить о фантастике можно только синтетически, одновременно принимая во внимание все справедливые мнения. Вот на эту особенность книги и следует обратить внимание читателя. Пусть он сам проследит все перипетии спора и постарается определить свою собственную точку зрения. Ну, а почему же книга Г. Гуревича носит такое географическое название? Карта — это, конечно, образ. Автор пытается возможно точнее определить понятие научной фантастики. К книге приложено нечто вроде географической карты, на которой научная фантастика представлена в виде страны, отделенной от остальных литературных жанров — фантастики ненаучной, сказки, сатиры, производственного романа и т. д.
Что же все-таки самое важное и ценное в советской научной фантастике? На каких ее особенностях следует в первую очередь сосредоточить внимание читателей? Научная достоверность, интересный сюжет — это, конечно, важно. Но главное — человек, как и в любом литературном жанре. Фантастика космоса, фантастика будущего только в том случае служит воспитательным целям, формированию лучших человеческих черт, если она подлинно художественными средствами рисует людей будущего, людей эпохи коммунизма, как идеал, к которому автор призывает стремиться читателя.
На эту особенность фантастики четко указывает в своем труде Бритиков, наиболее отчетливо определяя ее в характеристике творчества фантастов. Есть также книги, специально посвященные этой теме. Такова, например, небольшая книжка Ю. Рюрикова «Через 100 и 1000 лет. Человек будущего и советская художественная фантастика» (М., «Искусство», 1961). Весьма существенно в этой книге противопоставление широкого провидения в лучших книгах фантастов тем произведениям, где главное — «остренькая цепь событий, в которую включены звенья фантастических научных сведений или космических приключений» (с. 27). Автор подробно останавливается на том, как представлены в произведениях фантастов люди и общество будущего, отмечая, что многосторонность человека коммунистического общества отнюдь не препятствует его индивидуальному своеобразию. Каковы особенности психики, эмоций будущего человека, его взаимоотношения с другими людьми и окружающей средой, его отношение к труду, как изменится психология человека — об этом, анализируя творчество фантастов Рюриков, в соответствии с более узкой темой своей книги, выраженной в ее заглавии, говорит, пожалуй, подробнее, чем Бритиков, и потому его книжку можно рекомендовать в качестве дополнения к фундаментальному труду последнего. Зато космический элемент в этой книжке слабее.
Книжке Рюрикова уже 12 лет, и потому некоторые ее положения могут вызвать возражения. Так, на странице 110-й говорится: «Жанр фантастики пока еще отстает у нас от большой литературы. Он еще кристаллизуется, писатели ищут тот тип фантастической литературы, который позволил бы полнее всего использовать ее потенциальные возможности.
Методы человековедения, уже давно открытые большой литературой, только еще начинают входить в фантастику».
Когда писалась эта книга, еще не было ряда произведений Геннадия Гора, Ариадны Громовой и других. Советская фантастика развивается в высшей степени быстрыми темпами.
Однако, указывая читателю на спорное положение критика, вовсе не следует навязывать его мнение. Пусть читатель на основе знакомства с научно-фантастическими произведениями и критикой сделает собственный вывод. И очень возможно, что выводы разных читателей окажутся противоположными. Хорошо! Пусть завяжется спор — здесь же, на абонементе, быть может, у стенда с книгами о научной фантастике, если вам удастся подобрать эти книги. И еще лучше будет, если этот спор перерастет в конференцию, которую вы организуете.
На более подготовленного читателя рассчитана книга Н. И. Черной «В мире мечты и предвидения» (Киев, «Наукова думка», 1972). Однако по сравнению с книгой А. Бритикова, здесь затронуты лишь некоторые аспекты жанра, которые укладываются в три раздела книги: «Научная фантастика и художественный опыт прошлого», «Современность и будущее в научной фантастике» и «Фантастика и наука».
Для работы с читателями здесь наибольшее значение имеет вторая тема. Правда, Н. Черная кое в чем повторяет Бритикова (справедливое осуждение «теории предела» в фантастике. Здесь довольно подробно характеризуется творчество Стругацких и «кибернетическая» фантастика А. Днепрова, И. Варшавского, Г. Гора, О. Левады. Имея же в виду еще недостаточно искушенных читателей, надо обратить их внимание на упоминаемые автором «образцы низкосортного чтения» — «например, романы Л. Оношко «На оранжевой планете», А. Колпакова «Гриада» и др.» Поскольку такие произведения еще изредка встречаются, подобное предостережение не лишне.
К числу книг, рассчитанных на сравнительно более подготовленного читателя, относится и «Фантастика и наш мир» Адольфа Урбана (Л., «Сов. писатель», 1972). Внимание, которое автор уделяет различным фантастам, неравномерно. В основном оно сосредоточено на творчестве Геннадия Гора и Стругацких. О других фантастах говорится сравнительно бегло. Но читатели, преимущественно интересующиеся творчеством этих трех авторов, найдут здесь кое-что в дополнение к уже известному им из других книг.
К тому же не надо забывать и о заменяемости книг. Вполне возможно, что та или иная библиотека не достанет всех перечисленных изданий. В таком случае, Урбан и Черная смогут частично заменить Бритикова, тем более, что у них встречаются ссылки на него, а также и на других критиков и теоретиков фантастики — Брандиса, Чернышеву, Громову, Кирилла Андреева, Кагарлицкого и др., поэтому разговор так или иначе может получиться содержательным и при отсутствии одного или нескольких, из названных трудов.
В разное время вышло несколько брошюр о советской научной фантастике: Е. Брандис «Советский научно-фантастический роман» (М., О-во по распространению знаний, 1961), Е. Брандис и В. Дмитревский «Мир будущего и научная фантастика» (М., «Знание», 1965), С. Ларин «Литература крылатой мечты» (М., «Знание», 1965).
Эти брошюры уже в силу своих малых объемов в известной мере схематичны. Кроме того, они не учитывают ряда научно-фантастических произведений, появившихся после их выхода. И все же их окончательно сбрасывать со счетов не стоит — во-первых, потому, что они написаны компетентными людьми, а также из-за того, что не во всякой библиотеке могут найтись прежде перечисленные книги.
В брошюре Брандиса «Советский научно-фантастический роман», в случае отсутствия под рукой других книг, можно использовать краткий очерк истории советской научной фантастики, которым начинается книжка, бегло изложенные сведения о творчестве Г. Адамова, Г. Гребнева, В. Владко, Г. Гуревича, Ф. Кандыбы, Н. Лукина, Л. Платова, Г. Мартынова и других советских фантастов.
Примерно такой же круг авторов и те же вопросы затрагивает книга С. Ларина. Но здесь уже начинается разговор о творчестве Стругацких, которых еще не касался Е. Брандис в только что упомянутой брошюре. И важно то, что Ларин предостерегает читателя от халтурной фантастики, приводя как пример «На оранжевой планете» Л. Оношко.
Большая часть брошюры Е. Брандиса и В. Дмитревского «Мир будущего в научной фантастике» посвящена зарубежным авторам. О них у нас также имеется обширная и интересная библиография. Однако развитие научной фантастики в капиталистических странах идет, разумеется, по иным направлениям, нежели в социалистических. Это и подчеркивают авторы брошюры, делая сравнительный анализ, причем несколько подробнее останавливаются на произведениях С. Лема. А. и Б Стругацких.
Имеется и монография о А. Беляеве: Б. Ляпунов «Александр Беляев» (М., «Сов. писатель». 1967). Это в основном тот материал, который вошел в состав соответствующей главы в книге того же автора «В мире мечты». Но здесь биография и творчество Беляева показаны значительно шире. Кроме того, дан краткий очерк истории советской научной фантастики, так что, при нехватке других книг, эту работу можно использовать шире, чем подсказывает ее заглавие.
Рекомендуя монографию Ляпунова, стоило бы подчеркнуть то место (с. 157–158), где автор замечает, что к творчеству Беляева нельзя подходить с современными мерками, что оценить объективно его творчество можно лишь с учетом того времени, «когда наука и техника еще не приоткрыли для воображения столь удивительные перспективы, как сейчас». Ляпунов написал это шесть лет назад, а ведь с каждым годом перспективы раскрываются все шире и многограннее.
