Естественно, что в условиях такого распыления национальных сил русская земля не имела возможности выставить против многочисленного сплоченного ордынского войска «равновеликую» армию, способную эффективно защитить свою страну.
Весьма показательно, что, когда ордынские правители, овладев Поволжьем, стали угрожать непосредственно Рязани, просьбы рязанских князей о помощи, обращенные к Владимирскому и Черниговскому княжеским домам, не нашли там должного отклика. Владимирский князь Юрий, сын знаменитого Всеволода Большое гнездо, уклонился от оказания помощи Рязанской земле, надеясь, видимо, на то, что атака ордынцев ограничится Рязанью, а если она и распространится на Владимирское княжество, то он справится с этой угрозой своими силами. Князь Юрий Всеволодович «не послуша князей рязанских мольбы, но хоте сам особь сотворити брань», — писал летописец. Примерно такую же позицию заняли и южнорусские князья, в частности князь Михаил Черниговский. «Поглощена бысть мудрость, могущих строити ратные дела, — читаем мы в летописи, — и крепких сердца в слабость женскую преложишася, и сего ради не един от князей русских друг к другу не поиде на помощь».
Так, оставшись в изоляции, Рязань вынуждена была встретить армию Батыя с явно недостаточными средствами обороны. 16 декабря 1237 г. ордынцы приступили к осаде Рязани. Несмотря на героическое сопротивление всех жителей этого города, 21 декабря он был взят, сожжен и разрушен. Значительная часть его населения была истреблена. Здесь погиб и сам рязанский князь Юрий Ингваревич.
Теперь перед армиями Батыя был открыт путь для дальнейшего продвижения в глубь Северо-восточной Руси, путь на стольный город Владимир и другие ее центры. Вверх по Оке Батый двинулся на Коломну, где его встретили владимиро-суздальские войска сына Владимирского князя — Всеволода Юрьевича. Уступая ордынцам в численности, в стратегических расчетах, Всеволод проиграл битву хану Батыю и, конечно, не защитил Коломну, которая была так же, как и Рязань, сожжена и разрушена противником. Пользуясь тем, что владимирский князь Юрий Всеволодович потерял часть своих полков под Коломной, а другую часть вывел из Владимира на берега реки Сити, хан Батый стал быстро продвигаться на север, к столице Северо-восточной Руси. Он с ходу взял Москву, разорил и сжег ее, потом направился к самому городу Владимиру который после пятидневной осады также оказался в ордынских руках (7 февраля 1238 г.). Автору хорошо удались сцены защиты Владимира, показ массового героизма жителей этого города — выходцев из народа. Вместе с тем писатель нашел нужные средства для раскрытия коварства и жестокости завоевателей.
После овладения стольным городом Владимиром ордынцы захватили Суздаль, Переяславль, Ростов, Ярославль, Городец и стали двигаться непосредственно к лагерю русских князей, созданному на берегах реки Сити в пространстве между Угличем (на Волге) и Бежичи (на Мологе). 4 марта 1238 г. произошло решительное сражение, в ходе которого русская армия была разбита. Великий князь Владимирский — Юрий Всеволодович был убит, его судьбу разделили и другие князья; князья, оставшиеся в живых, оказались в плену.
Значительный интерес представляют страницы романа, описывающие движение ордынцев в сторону Новгорода, рассказывающие о колебаниях Батыя по поводу целесообразности продолжения «урусутской» кампании в условиях наступившей весенней распутицы. Объясняя принятое Бату-ханом решение не наступать на Новгород, автор присоединяется к тем историкам, которые связывают этот шаг ордынского правителя только с географическими и климатическими факторами. Не исключено, однако, что данное решение Батыя было обусловлено и другими причинами, в частности учетом особого положения Новгорода в системе русских княжеств, пониманием того обстоятельства, что влиять на политику Новгородской боярской республики можно было тогда и с помощью «великих княжений», одно из которых уже находилось под контролем ордынского правителя.
Интересным представляется также и описание отхода ордынских войск, особое внимание автора к факту семинедельной осады ордынцами сравнительно небольшого города Козельска. Автор прав, когда такое длительное сопротивление маленького города победоносным ордынским войскам связывает с тревогой Бату-хана по поводу перспектив ордынского властвования над русскими землями. Писатель вкладывает в уста хана Батыя весьма любопытное рассуждение по поводу неудачной осады Козельска. «Злой город! — говорил он. — Надо стереть его с лица земли! Если я оставлю без наказания этих дерзких разбойников, — здесь будет тлеть постоянный костер неповиновения и тайных заговоров. Тогда и булгары, и мордва, и Рязань, и Владимир, и прочие сто городов — все начнут точить рогатины, чтобы ударить меня в спину, когда я поведу войска дальше на запад. Пусть знают злобные урусуты, что никто не останется без наказания за сопротивление моей священной власти…»
И тот факт, что Козельск в конце концов был взят, разрушен, население его истреблено, выглядит в романе как осуществление угроз Батыя, как реализация его размышлений по поводу необходимости поддерживать власть Орды над русской землей самыми жестокими мерами.
Таким образом, Батый после кампании 1237–1238 годов мог торжествовать победу, мог считать себя обладателем значительных территорий Восточной Европы, в частности Поволжья, Северо-восточной Руси. Однако достигнутый успех достался ему дорогой ценой. Бату-хан столкнулся тогда не только с героическим сопротивлением защитников Рязани, Москвы, Владимира, Козельска, но также с широкой волной партизанского движения, с активным противодействием широких слоев народа. Наиболее ярким примером этому была боевая деятельность рязанского отряда Евпатия Коловрата. На страницах романа фигурируют и другие герои-борцы, вышедшие из народа. Это Дикорос, Торопка, Звяга. Впечатляют и героические образы женщин в романе: Вешнянки, Опаленихи, Прокуды, активно участвовавших в сопротивлении врагу. Запоминается и мужественное поведение рязанской молодой княгини Евпраксии, зафиксированное в литературных памятниках того времени.
Роман В. Яна «Батый», как и остальные части его трилогии, пользуется устойчивой популярностью у читателей. Секрет успеха этих его произведений, видимо, не только в литературном таланте писателя, но и в том, что при воссоздании грозных событий первой половины ХIII в. он добивался максимального приближения своего повествования к реальной исторической действительности. Надо сказать, что добивался он этого главным образом одним средством — самым тщательным изучением полюбившейся ему эпохи, исследованием ее литературы, различных письменных источников, историографии.
В самом деле, его роман «Батый», как и другие его произведения, посвященные данной тематике, был основан на самом внимательном анализе литературных памятников той поры. Писатель исследовал весь комплекс доступных нам восточных источников, прежде всего сочинений арабских и персидских авторов, подготовленных к изданию еще Тизенгаузеном. Вместе с тем автор глубоко исследовал древнерусские литературные памятники, связанные с эпохой вторжения ордынских полчищ на русские земли. Разумеется, издавая свой роман в 1942 г., он не мог ознакомиться с послевоенными публикациями работ В. Л. Комаровича, Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, посвященных исследованию этого круга произведений древнерусской литературы, тем не менее, являясь опытным литератором, автор сам многое сделал для верного раскрытия идеологической и художественной ценности этих памятников. Так, уже в «Чингисхане» при изложении первого крупного столкновения татаро-монголов с русскими войсками в 1223 г. он опирался на результаты своего изучения летописной «Повести о битве на Калке», а в романе «Батый» он использовал свое осмысление таких памятников, как «Повести о Николе Заразском» и входившей в их состав «Повести о разорении Рязани Батыем», как летописные рассказы об осаде и гибели ряда русских городов (прежде всего Владимира, Козельска, Рязани).
Именно в этих произведениях древнерусской литературы автор черпал сведения не только о ходе военной кампании 1237–1238 гг., завершившейся установлением ордынского господства над значительной частью русских земель, но и о начинавшемся в этих тяжелых условиях хозяйственном восстановлении Руси, об отдельных вспышках партизанского движения, о признаках устойчивого сохранения русским народом «национального» самосознания. Именно эти памятники позволили автору поместить в последней главе своего романа раздел о хозяйственном оживлении страны («Русь строится»), о боевых действиях рязанских партизан под предводительством Евпатия Коловрата, о духовной жизни населения Руси, о живучести идеи единства и целостности русской земли.
Таким образом в своем романе «Батый» В. Ян нарисовал интересную и впечатляющую картину еще одного важного этапа ордынской экспансии, совершавшейся на европейском континенте в 30-е годы ХIII в., вместе с тем он изобразил ход героической борьбы населения русской земли против захватчиков, борьбы, в силу ряда социально-политических причин так и не остановившей противника.
