Профессор политэкономии Казанского и Московского (с 1857 г.) университетов И. К. Бабст в 50-е гг. еще слыл демократом, сторонником реформ экономической и политической жизни России. Он переписывался с Герценом, Некрасов приглашал его возобновить сотрудничество в «Современнике»: «…отведите же нам душу, сделайте милость, напишите нам что-нибудь…» (Из письма Некрасова 26 сентября 1858 г. – Вопросы литературы, 1963, № 9.)
Добролюбов тоже выделял Бабста в публицистике 50-х гг. Он ставил его рядом с именами Н. Щедрина, Н. И. Пирогова (см.: II, 200), сочувственно цитировал популярную в свое время речь Бабста о необходимости реформ и промышленного развития России (II, 414). В статье «Русская цивилизация, сочиненная г. Жеребцовым» (см. наст. изд., т. 1, с. 631) он упрекал автора сочинения в забвении имени Бабста и близких ему по взглядам людей.
В конце 1850-х гг. Бабст повернул в сторону буржуазного либерализма. Герцен сразу уловил этот крен, называя Бабста «доктринером» (Герцен, XXVI, 311), но воздержался от развернутой критики. Книга очерков И. К. Бабста обнажила либеральные иллюзии автора, его слепую веру в буржуазный порядок, надежду на не подкрепленную социальными завоеваниями «гласность и общественное мнение» как на «благодетельный и неумолимый контроль» (с. 77 его книги). Даже в юнкерской Пруссии Бабст нашел у лиц, «стоящих в челе» правительства, «просвещенное понимание народных потребностей и истинных начал народного хозяйства» (там же, с. 16).
В либеральных «Отечественных записках» книга Бабста вызвала восхищение. Рецензент А. К. (ОЗ, 1859, № 9, отд. III) подробно пересказывает «Письма» – очерки Бабста – и подчеркивает, что «везде видно со стороны автора ясное понимание исторического хода того или иного явления, иностранного и русского». Добролюбов, обращаясь к тем же фактам, примерам, которыми оперирует Бабст (его, по его же словам, занимало все, «начиная от университетов немецких до последнего полицейского чиновника, от дымящихся аллей силезских доменных печей до четырехсотлетнего швейницкого пивного погребка…», с. 1), не разделяет его надежд – «ни относительно Европы», ни относительно «будущей непогрешимости» России. Добролюбов показывает буржуазный характер большинства преобразований, реформ в Западной Европе, упоминаемых Бабстом, реформ не в интересах «западного пролетария», критик хорошо видит преемственность форм эксплуатации при феодализме и при капитализме. Произвол, насилие, грабеж при «просвещенном капитале» оказываются по существу близкими самодержавному строю России. Статья-рецензия Добролюбова на книгу Бабста в этой связи продолжает тему его цикла статей «Темное царство».
Она наносит удар по либерализму, прозападническим тенденциям (не принимая в то же время славянофильских) в целом. Критик полемизирует не столько с отдельными лицами, сколько с традиционными понятиями, консервативными принципами, «авторитетными» мнениями.
Новизна статьи Добролюбова – в критическом анализе буржуазной цивилизации, критическом отношении к урезанным буржуазными парламентариями и представителями капитала «свободам», в смелой, просветительской попытке революционера-демократа встать на точку зрения «пролетария».
В ряде случаев Добролюбов косвенно поддерживает «антизападническую» теорию Герцена. Спор между ними по поводу «лишних людей» (см. статьи Добролюбова «Литературные мелочи прошлого года», «Народное дело») не привел к разрыву. Добролюбов идет вслед за Герценом, Чернышевским и ставит новые вопросы или решительно обновляет их: роль народных масс в будущей истории Западной Европы, своеобразие современной обстановки на Западе и в России, пути будущего развития России и Запада и др. Оценку статьи см. также в современных исследованиях: Коган Л. А. Н.А. Добролюбов и диалектика (Философские науки, 1986, № 1), Туниманов В. А. «Реальная критика» Н. А. Добролюбова. Критерии народности и жизненной правды (Русская литература, 1986, № 1).
Здесь разумей Москву с ее сороками, но никак не Петербург.
Соответствие (фр.). – Ред.
Имеет большое будущее (нем.). – Ред.
«Слышали ли вы что-нибудь про волнения среди рабочих, господин профессор?» – «Нет» (нем.). – Ред.
Речь идет о книге А. П. Милюкова «Афины и Константинополь» (СПб., 1859). Рецензию на нее Добролюбова см.: V, 484–488.
И. Бабст в «Письме первом» говорил о своих впечатлениях, схваченных «на лету»: «…не успеешь еще обжиться, ознакомиться, а тут календарь говорит: поезжай далее – и ваш путешественник записывает наскоро свои заметки, собирает свои пожитки, прячет записную книжку в карман, спешит на станцию железной дороги и скачет далее».
Добролюбов использует в данном случае в полемике с либералами сатирическое повествование Н. Макарова «Задушевная исповедь. Назидательная быль» (Совр., 1859, № 11), в котором дана разоблачительная история поведения откупщика В. А. Штукарева (фактически В. А. Кокорева), предававшего шаг за шагом интересы своего друга, приглашенного в компаньоны. Публикация «Задушевной исповеди» в Совр. сопровождена одобрительным послесловием «Несколько слов от редакции», написанным Добролюбовым (см.: V, 428–429).
Добролюбов пересказывает свое сатирическое стихотворение «Безрассудные слезы» (Свисток, № 2, 1859; см.: VII, 360).
«Письмо пятое. Дрезден».
Неточная цитата, У Вабста: «…свобода труда восторжествует…» и т. д. (с. 100).
Цитата из того же письма (с. 100).
Бреславлю (современное название – Вроцлав, западные земли Польши) Бабст посвятил «Письмо второе», в котором описаны происходившие близ Бреславля рабочие волнения.
В мае 1849 г. в Дрездене произошло восстание против Саксонского короля. Восстание было подавлено саксонскими и прусскими войсками. Об этом Вабст пишет в «Письме пятом. Дрезден».
«Письмо четвертое. Берлин».
Упомянутый факт приводится в книге Бабста (с. 67).
Христиан Вольф был изгнан по настоянию «пиетистов», лютеран-фанатиков.
Спепер и Томазий – немецкие юристы. Христиан Томазий в 1696 г. вынужден был покинуть университет в Лейпциге.
Э. Векинг – ординарный профессор Боннского университета – противник молодого доцента этого же университета Бекгауза.
Родственная протекция, от лат. nepos – внук.
Свод классических сочинений юристов Рима, опубликованный (533 г. н. э.) как закон императором Юстинианом I.
