Это из «ГЧ». В книге подробно описаны бои под Одессой с румынами и немцами. Операция была в целом успешной, но в книге не скрываются и серьезные потери 157-й дивизии, причем они начались еще до начала операции, во время высадки в Одесском порту 17 сентября. «Один из вражеских снарядов попал в штабель боеприпасов, выгружаемых на пирс с теплохода «Абхазия». Другой снаряд пробил палубу теплохода «Днепр» и разорвался в каюте, из которой всего лишь несколько минут до этого вышли командир, комиссар и начальник артиллерии дивизии».
24 сентября Совинформбюро сообщило: «В результате успешно проведенной операции наших войск под Одессой гитлеровцы понесли серьезные потери. Общие потери противника убитыми, ранеными и пленными составляют не менее пяти-шести тысяч солдат и офицеров; из них убитыми — две тысячи человек. По неполным данным, наши части захватили 33 орудия разных калибров, из них несколько дальнобойных, 6 танков, 2 тыс. винтовок, 110 пулеметов, 30 минометов, 130 автоматов, 4 тыс. снарядов, 15 тыс. мин, большое количество ящиков с патронами».
А 25 сентября мой дед писал жене:
«Здравствуй, милая Нина! Здравствуйте мои дети.
Только сегодня я могу Вам написать, т. к. до сегодняшнего дня было не до того. В общем дни прошли горячие, но с результатами. Противника потрепали основательно. Я, Нина, жив и здоров. Дела идут не так уж плохо, как мои, так и других. Ты, наверное, милая, эти дни переживаешь за меня? Да, Нина, смерть витает кругом здесь и то, что я видел в первой Гражданской, далеко-далеко. Впечатление о этих днях моих лично — я как-то был спокоен, хотя кругом был «страшный ад». Сегодня отдыхаю, побрился, вымыл руки, голову, белье одел чистое, одел новые сапоги, т. к. хромовые — это только дыры остались. Доехали хорошо, без инцидентов, только на месте выгрузки немного попало от Него. Люди у меня все целы. Отсутствует Трунов — он будет скоро у Вас. В общем, Нина, я начал настоящую войну и думаю, что ее я пройду с концом положительным. Вспоминая тебя и детей, кажется после этих дней: Вы где-то были, но сейчас нет. Эх, Нина, Нина, долго будешь ты у меня в памяти, как на пристани шла по набережной за пароходом. Как ты, бедная, страдала. Ну, ничего, Нина, береги детей, вспоминай меня, дорогая, чаще. Учи детей уважать меня и помнить. У Вас, наверное, тише теперь — ведь наша операция долго будет в памяти у них. Деньги я сегодня, возможно, тебе перешлю.
Ну всё, дорогая. Целуй детей за меня. Целуй сына еще раз. Целую Вас крепко, крепко.
Ну, прощай, Нина. Прощайте, дети. Мой адрес: Действующая армия. Почтово-полевая станция № 492. 633 полк, 3-й батальон. Басинскому.
Прощайте, мои милые (подпись)».
Начиная с этого письма, в письмах появится одна особенность. После слов «прощай» и «целую» и подписи с адресом полевой почты он будет прощаться и целоваться еще один раз. И еще раз ставить подпись. Вряд ли он делал это сознательно — да и зачем? Но эта бессознательность была систематичной, и, значит, в ней был какой-то смысл. Я не могу объяснить это иначе, как тем, что, закончив письмо и поставив подпись, он вспоминал, что забыл сказать что-то самое важное, и этим самым важным был конец письма, который он еще раз повторял. «Прощайте, мои милые». «Целую вас всех». «Прощай, Нина». «Прощайте, дети».
Крымская мясорубка
Это неправда, что в первые месяцы войны Красная армия только и делала, что непрерывно отступала, убегала вглубь страны. Гигантский маятник войны начал раскачиваться с самого начала, в одну и другую сторону, сметая на своем пути тысячи, а затем миллионы жизней. И наших, и немцев. И румын, чья 4-я королевская армия, обладая пятикратным численным превосходством перед защитниками Одессы, безуспешно пыталась взять город в сентябре 1941 года, а затем очень серьезно пострадала от 157-й дивизии под командованием полковника Д. И. Томилова. «Наиболее успешно действовал 633-й полк (командир — майор Г. Гамилагдишвили, военком — батальонный комиссар Н. Карасев), — сообщается в «ГЧ» об особых успехах этой операции. — За умелое командование батальоном и личный пример в бою был награжден орденом Красного Знамени капитан П. Г. Басинский, орденом Красной Звезды политрук 4-й роты Л. И. Булавин, сержанты П. Г. Гаев и Г. Т. Капустин, лейтенант И. Захаров и ефрейтор А. Аринов».
Тем не менее, Одессу пришлось отдать. 157-ю стрелковую дивизию перебросили обратно в Крым, где 18 сентября начала наступление 11-я танковая армия Манштейна вместе с румынским горным корпусом. 157-ю направили на соединение со 156-й дивизией, которая после тяжелейших боев на Перекопском перешейке отошла к селу Ишунь и закрепилась между озерами Старое и Красное.
18 октября 1941 года начался танковый штурм ишуньских позиций.
А 22 октября дед пишет жене во время боя, прыгающими буквами:
«Здравствуй, милая Нина!
Здравствуйте, мои милые дети Марочка, Галиночка и сынок Валерий!
Сейчас я в Крыму — всё время в боях. Устал? Конечно, да. Но обстановка не ждет — враг борется не слабо, и ты пойми, это ведь не Гражданская война.
Пишу под огнем дьявольским — пыль, грязь. Ну, Нина — я пока жив, здоров. Убит Скержецкий Юрий. Ал., его жена живет Конституции, 23 — скажи ей, она с сыном живет — мы его похоронили в бою. Он погиб геройски — пусть сын это помнит, а жена его не забывает этого в ее будущей жизни. Холодков, Перекрест, Кривошеев, Тихонов, Архипов, Друзякин, Кобзев, Альховик, Логвинов, Кравцов, Терещенко, Бондаренко и др. все живы, здоровы — дерутся хорошо. Биндюков ранен. Трунов, Скиданов ранены еще в Одессе. Там же тяжело ранен Джидзалов. Марков убит в Одессе. Кто будет спрашивать — скажи им, что я пишу. Нина, милая, как это так, что я Вас не вижу и не знаю, что и как Вы?
Вспоминай меня и выкупай за меня детей — я ведь грязный. У меня карточки есть Ваши, твоих, Нинуся, целых 3 и Мары.
Дети, помогайте матери, она ведь больше всех нас с Вами страдает.
Ну пока. Прощайте.
Деньги, если успею, пошлю, у меня их до 3-х тысяч.
Целую Вас крепко, крепко. (Подпись)
Нина, я представлен к правител. награде за бои в Одессе.
Целую тебя, моя милая Нина. Ваш (подпись)».
Бои под Ишунью и затем южнее этого села продолжались десять дней. И даже из советской военно-патриотической книги можно понять, какой это был на самом деле «страшный ад»! Не идущий ни в какое сравнение с молниеносной и в целом успешной операцией под Одессой. 157-я медленно отступала на юг, к Севастополю, оставляя страшный кровавый след. Что мы могли сделать тогда против танков Манштейна и против прекрасной немецкой авиации? «Фашистские летчики обстреливали автомашины, повозки и даже отдельных бойцов, двигавшихся по дорогам и прямо в степи» («ГЧ»). Что такое обстрел «отдельных бойцов» в степи с самолета, вы это можете себе представить?
Три полка находились в эпицентре боев: на правом фланге — 633-й, в центре — 384-й, на левом фланге — 716-й. Несколько раз они переходили в контрнаступление, но при этом — несли огромные потери.
«Далеко просматриваемая во все стороны местность не позволяла скрыть подход наших войск. Открытый противником артиллерийский и минометный огонь вынудил наступавшие части преждевременно развернуться и замедлить движение. Появившиеся вражеские самолеты с небольшой высоты бомбили и обстреливали их пулеметным огнем. В тяжелом положении оказались полковые и дивизионные артиллеристы, которым приходилось устанавливать орудия, прокладывать линии телефонной связи и оборудовать наблюдательные пункты под бомбежкой и артиллерийским обстрелом…» («ГЧ»).
Погибали бойцы и командиры. «Был смертельно ранен командир 1-го дивизиона капитан Павлов…» «В бою за восточную окраину Ишуни был смертельно ранен командир 716-го полка полковник Д. Я. Соцков…» (На место Соцкова назначат майора И. А. Калинина. После его гибели в 1942-м на его месте окажется мой дед.) И наконец: «Тяжелые ранения и контузии получили командир дивизии полковник Д. И. Томилов и начальник артиллерии майор А. В. Васильев. По существу, в дивизии вышли из строя командование, штаб и политотдел». Вот что такое были эти бои, о которых дед, напомню, сообщал жене: «Я делал перерыв — было невозможно писать — огонек мешал их мне».
