Война на востоке Украины все еще продолжается, однако ее отдельные эпизоды уже успели сделаться пусть недавней, но историей. Несомненно, самым известным ее эпизодом стала длившаяся без малого три месяца осада украинскими войсками Славянска и Краматорска. Это противостояние успело в короткий срок породить свою мифологию, продемонстрировать миру некоторое количество колоритных персонажей, а результат борьбы — нечастый случай в мировой военной истории — обе стороны могут по разным причинам смело и с полным основанием записывать себе в актив как победу.
Прежде чем нырять в перипетии борьбы за Славянск, необходимо сказать пару слов о том, что собой представляет сам город и почему именно он стал камнем преткновения в поединке между Украиной и Новороссией. Славянск является частью крупной агломерации, включающей, собственно, сам Славянск, а также Краматорск, Красный Лиман и россыпь более мелких городков и поселков. Этот район плотно заселен даже по меркам сильно урбанизированного Донбасса. Города зачастую смыкаются через частный сектор, и, например, между Славянском и Краматорском дистанция меньше, чем в некоторых российских городах расстояние между отдельными районами одного населенного пункта. Эта агломерация составляет узел дорог, железных и шоссейных, и до войны была населена в общей сложности почти полумиллионом человек. В конкретных обстоятельствах войны на Украине Славянск и окружающие его города и поселки оказались линией, выдвинутой дальше всего на запад по сравнению с остальной Новороссией, и, таким образом, позиции отряда Стрелкова составляли своего рода щит для большой, густозаселенной территории самопровозглашенных республик.
Начало долгой упорной борьбы выглядело не слишком эффектно и даже комично. Утром 12 апреля к городскому отделению милиции подъехали два десятка человек на микроавтобусе. Их вооружение состояло всего-то из четырех или пяти автоматов, основная же масса этих мужчин явилась под стены славянского околотка с голыми руками. Микроавтобус далеко не с первой попытки тросом сдернул решетку с окна, после чего захватчики проникли внутрь. Вся эта акция проходила при стоическом спокойствии местной милиции. Люди, вошедшие в здание, представились народным ополчением Донбасса и вежливо попросили ключи от оружейной комнаты. Не встретив отказа, новоприбывшие завладели табельным оружием милиционеров, после чего организовали краткий энергичный митинг под лозунгами федерализации Украины и начали раздачу оружия желающим записаться в ополчение. Кроме Славянска, под контроль ополченцев быстро перешли Краматорск (южнее), Красный Лиман и Семеновка (севернее).
Один из первых дней, повстанцы в Славянске. Мужчина справа вооружен охотничьим ружьем, слева — и вовсе пистолетом
Местная власть самоустранилась от руководства чем бы то ни было с самого начала. Мэр Славянска Неля Штепа выразила свою позицию историческим афоризмом: «И не втягивайте меня в политические разборки. Мне это не надо. Я за вас, хотя вы неизвестно за кого». Судя по диковато звучащей фразе градоначальницы, чувство неопределенности и нервное напряжение буквально витали в воздухе. Впрочем, постепенно ситуация прояснилась, а вместо Штепы мэром сделался человек несколько менее пластичных убеждений — местный бизнесмен и один из лидеров восставших Вячеслав Пономарев.
Украинская сторона начала быстро принимать контрмеры. О начале пресловутой АТО — силовой антитеррористической операции — было объявлено 15 апреля, то есть буквально через пару дней после взятия Славянска. Слова сами по себе мало что значили, поэтому в окрестности Славянска и Краматорска начала выдвигаться 25-я воздушно-десантная бригада. Это формирование считалось одним из лучших в украинских вооруженных силах. Часть офицеров бригады участвовала в совместных учениях с американскими военными или проходила стажировку в США. Однако боевого опыта никто из военнослужащих 25-й вдбр не имел, а главное, уровень мотивации людей, отправленных подавлять мятеж собственных сограждан, был достаточно низким.
Поначалу и аполитичные жители, и сторонники ДНР, и украинские военные вовсе не понимали, что происходящее — именно начало войны. На окраинах Славянска пророссийские активисты строили баррикады и блокпосты, на которых стояли по большей части невооруженные люди.
Первая кровь пролилась буквально на следующий день после взятия города, когда близ Славянска погиб в перестрелке офицер украинского спецназа Геннадий Биличенко. Тем не менее, первые столкновения между инсургентами и украинскими военными выглядели не столько как боевые действия, сколько как жутковатый театр абсурда.
По контрасту из пестрой толпы ополченцев выделялась небольшая группа хорошо вооруженных людей. Местное население враждебности не проявляло, наоборот
16 апреля ознаменовалось первой попыткой украинских войск разрешить кризис в свою пользу. В Краматорск вошел отряд подтянувшихся к городу десантников 25-й бригады. Первая боевая операция десанта кончилась обескураживающе: в Краматорске бронетехника отряда была окружена возмущенным населением. Солдаты слабо понимали, зачем они прибыли в город, не имели ни малейшего желания стрелять в кого бы то ни было, а потому после перебранки с толпой и переговоров с представителями ополчения сдали бронетехнику повстанцам и покинули город. Часть военной колонны сумела уйти.
Как описывала этот эпизод украинская пресса: «В Краматорске колонна украинской техники из трех БМП вырвалась из блокады пророссийских сил, об этом сообщает „Громадське. ТВ“. Местные пустились в погоню на четырех авто и квадроцикле. Как передают местные жители, украинский военный сорвал чеку гранаты и приказал людям, блокировавшим технику, разойтись. Колонна отправилась в сторону аэродрома Краматорска. Украинские БМП преследует автобус». Для вящего фантасмагорического эффекта украинские официальные лица объявили, что на боевых машинах с российскими флагами перемещались украинские военные с целью тайно проникнуть в гнездо врага.
Но, конечно, идиллическая война, на которой люди гибнут редко, а БМП можно было прогнать при помощи квадроцикла, не могла долго продолжаться. По мере подхода к Славянску и Краматорску украинских войск все более частыми становились перестрелки с человеческими жертвами, а наивные «блокпосты» из наваленных в кучи покрышек постепенно обрастали вполне полноценными окопами.
Этот человек в представлениях уже не нуждается. Одна из первых фотографий времен Донбасской войны
Действиями ополченцев руководил человек, до тех пор мало кому известный. На фотографиях с места событий он мало выделялся на фоне брутальных казаков с их бородами и папахами, однако вскоре он стал ходячим символом пророссийского движения в Донбассе. Речь, разумеется, идет об Игоре Стрелкове. Сама фамилия впервые публично прозвучала 19 апреля, когда в расположение своей части вернулись разоруженные в Краматорске украинские десантники. 26 апреля командир ополчения впервые дал интервью, и с этого момента Стрелков стал «тем самым» Стрелковым, живой легендой повстанческого движения.
На личных качествах этого человека в последующие месяцы во многом держалась оборона Славянска и всей Донецкой Республики. Для российской политической арены и медийного пространства с устоявшимся набором персонажей и амплуа это, конечно, был совершенно новый герой. Но в узком кругу ветеранов локальных конфликтов в бывшем СССР и военных журналистов его уже знали довольно хорошо.
90-е годы ознаменовались серией «войн за советское наследство». Карабах, Абхазия, Таджикистан, Чечня, Приднестровье — бывшие медвежьи углы советской империи — стали ареной отчаянных столкновений между бывшими союзными республиками и повстанческими группировками. Именно тогда, в начале 90-х годов, началась военная карьера будущего вождя донбасских повстанцев.
Игорь Стрелков, историк по образованию, двадцатидвухлетним юношей ушел добровольцем на войну в Приднестровье. Судя по отзывам сослуживцев, уже тогда он имел несколько экзотическое, но вполне устоявшееся мировоззрение, включавшее монархизм и национализм в качестве основных элементов. Романтик-гуманитарий быстро обтесался на фронте и не остановился на одном конфликте. После успешной войны в Молдавии многие из тех, кто не навоевался на берегах Днестра, нашли себя в конфликте на Балканах, в распадающейся Югославии. В сербских частях собирались довольно пестрые отряды из граждан бывшего СССР. Кого-то в объятия сербов толкнули православные или панславистские убеждения, многие уехали на войну в силу общей бытовой неустроенности на родине, а иным просто нравилось воевать, часто не особенно важно, с кем.
