Константин Николаевич Вентцель
Уничтожение тюрем
Можно почти без исключения признать то, что все люди, наполняющие наши тюрьмы, принадлежат к существам обездоленным, которые были придавлены и телесно и духовно преступлением того закона, который присваивает себе право наказывать их.
Герберт Биджлоу1
Пока есть в стране хоть одна тюрьма, куда сажают так называемых преступников, до тех пор в этой стране нет свободы, хотя бы страна эта считалась и самою свободною в мире и называлась демократической республикой... Свободные граждане, если вы хотите быть действительно свободными, разбейте все тюрьмы, кто бы в них и за какие бы преступления ни содержался и вместо тюрем воздвигните дворцы просвещения, дворцы культуры, вступая в которые все так называемые преступники перерождались духовно и становились бы новыми людьми! Вот что хотелось бы сказать тем, кто говорит теперь об Учредительном Собрании и его задачах, говорит о декларации прав человека и гражданина, которую должно будет провозгласить это Учредительное Собрание, и в тоже время ни словом не протестует против одного из стариннейших общественных учреждений, позорящих человеческий род — против тюрьмы. Все конституции всего мира оставляют неприкосновенным и незыблемым это учреждение и признают его как бы неотъемлемою принадлежностью всякого государственного строя. Неужели-же и будущая русская конституция пойдет по их стопам и не выразит резко отрицательного отношения к институту, нарушающему самые священные права человека и гражданина, и не провозгласит уничтожения тюрем, как учреждения несовместимого с честью, достоинством и свободою человека и постыдного не только для преступника, которого общество и государство заключает в тюрьму, но и для самого общества и государства, которое в отношении преступника не находит ничего лучшего, как тюремный режим. Пока есть тюрьмы, нет свободы... Разбейте же, разбейте все тюрьмы — вот что хочется сказать будущим строителям Свободной России, которые на Учредительном Собрании будут закладывать основы нового строя.
Я знаю, высказанная мною мысль вызовет протест со стороны многих. Как, скажут они, уничтожить тюрьмы, — да разве это мыслимо? Можно допустить, что люди не должны быть сажаемы в тюрьмы за так называемые политические и религиозные преступления, которые имеют до некоторой степени условный характер, которые являются преступлениями только с точки зрения господствующих классов, а в действительности представляют героические поступки и акты величайшей нравственной доблести. Но едва ли это допустимо в отношении уголовных преступников, которые являются нарушителями общепризнанных правил нравственности и социальной справедливости... Но так ли это? Действительно ли здесь существует такая резкая грань, и не являются ли многие уголовные преступления как бы протестом против несправедливого общественного строя, и во всяком случае не являются ли они в значительном числе случаев естественным порождением и результатом этого несправедливого общественного строя. И если это так, то справедливо ли карать так называемого преступника заключением в тюрьму, когда само общество и государство совершили в отношении к нему величайшую несправедливость и когда его преступление есть естественное последствие этой социальной несправедливости. Что это действительно так, в этом нетрудно убедиться, если мы возьмем самый обширный класс преступлений в современном, обществе, а именно: преступления против собственности. Всякому непредубежденному наблюдателю общественной жизни ясно, что значительная часть совершаемых краж всецело обязана своим существованием институту частной собственности, благодаря которому возникают резкие контрасты богатства и бедности, избыток всяких материальных благ с одной стороны и полный недостаток их и всевозможные лишения с другой. Современный несправедливый экономический строй неизбежно толкает значительные слои населения на путь кражи и воровства и даже как бы санкционирует и оправдывает эти кражи, потому что, всматриваясь глубже в сущность и основу его, мы увидим, что и сам он построен на этом непрекращающемся воровстве, только на воровстве легализированном, принявшем личину законности. Что такое в самом деле прибыль капиталиста и фабриканта, рента землевладельца, барыш торговца, процент обладателя тех или других бумаг, хранящихся в банках, как не узаконенные формы присвоения чужой собственности, того, что по праву принадлежит трудящимся классам, производящим все материальные блага страны, которые однако в силу хитроумной системы экономической жизни попадают к ним в сравнительно ничтожном количестве и, наоборот, попадают в изобилии к тем классам населения, которые ничего не производят и не трудятся. Не ясно ли, что при таких условиях карать все преступления против собственности заключением в тюрьму на более или менее продолжительное время, является самою вопиющею из несправедливостей. Ведь если собственность на самом деле так священна для этих лицемерных охранителей собственности, то, будучи последовательными, они должны были бы заключить в тюрьму и на более продолжительные сроки, соразмерно с количеством присвоенного, всех фабрикантов, купцов, рантьеров, держателей ценных бумаг... Но нет, этим людям принадлежит в обществе почет и уважение....
И не только так называемые преступления против собственности, но и все преступления какие бы то ни было, если вдуматься глубже в них, если произвести тщательный анализ тех путей, которыми преступник дошел до их совершения, окажутся в конечном счете результатом несправедливого общественного строя, результатом совершенной самим обществом несправедливости. Почти все преступления являются последствием духовной заброшенности того, кто совершил преступление; почти все они следствие того, что в детстве это лицо не получило правильного воспитания и образования, что никто не заботился о том, чтобы систематически бороться с дурною тяготевшею над ним наследственностью, что никто не заботился о развитии в нем внутреннего человека, о культуре в нем творческих сил, направленных на создание высших духовных и общественных ценностей жизни и о подавлении и заглушении всех разрушительных, враждебных жизни, антикультурных и антисоциальных стремлений... Общество, которое, казалось бы, каждому своему члену, каждому ребенку, рождающемуся на свет, должно было дать истинное воспитание и образование, должно было помочь развиться всем заложенным в нем творческим силам и способностям до наибольшей возможной высоты; общество, которое обязано было бы приобщить его к высшим добытым культурою дарам, к ее духовным сокровищам, способствующим умственному и нравственному расцвету личности, — это общество игнорирует своею самою священною обязанностью и потом судит и жестоко карает тех своих членов, которые благодаря отсутствию всего этого пошли по пути порока и преступления... Не есть ли это вопиющее нарушение самой элементарной справедливости?..
Не должен ли во имя этой самой элементарной справедливости быть уничтожен всякий суд над преступником, который влечет за собой, как естественное последствие, то или другое наказание и признание которого необходимо требует и оправдывает существование тюрем. Суд над преступником должен быть заменен судом
