Также устанавливаются строгие правила, усложняющие увольнения нанятых сотрудников. Эта мера объявляется средством борьбы с безработицей. На самом деле она приводит к тому, что работодатели боятся нанимать молодых людей с низкой квалификацией на постоянную работу с выплатой бенефитов, стараются оставить их в статусе рабочих по контракту. Сравнение показало, что во многих странах Европы, где социалистическое регулирование зашло ещё дальше, чем в Америке, проблема безработицы только обострилась[40].
Огромную роль в экономике Америки играют профсоюзы. Мне не довелось лично сталкиваться с проблемами, создаваемыми этими организациями. Знакомый инженер, получивший работу в компании «Форд», со смехом рассказывал мне, как он попытался перенести свой компьютер из одного кабинета в другой и как испуганные коллеги остановили его, шепча: «Что вы делаете?! Это работа обслуживающего персонала. Их профсоюз может поднять скандал и обвинить вас в том, что вы лишаете работы их членов».
В середине 1930-х президент Франклин Рузвельт поддержал расширение прав профсоюзов в коммерческом секторе. Но разрешить государственным служащим тоже создавать свои профсоюзы и грозить правительству забастовкой большинству политиков тогда казалось просто нелепостью. Это отдавало бы всё население страны на милость какой-то одной профессии. Однако постепенно такие профсоюзы стали возникать на штатном уровне. Они активно поддерживали партию демократов на местных выборах, а те, победив и придя к власти, охотно поднимали зарплаты и пенсии государственным служащим. Численность членов постепенно росла и в 2009 году достигла почти восьми миллионов[41].
Государственным служащим не разрешается устраивать забастовки, но они могут оказывать давление на правительства штатов другими методами: демонстрациями, обструкциями, массовой неявкой на работу под предлогом болезни. На сегодняшний день средняя зарплата государственного служащего достигла 130 тысяч долларов, что вдвое превышает зарплату в частном секторе. Когда в 2011 году губернатор штата Висконсин – республиканец – призвал учителей и других штатных работников согласиться на некоторые сокращения пенсий, чтобы спасти штат от банкротства, это было встречено бурей протестов. Законодателей обзывали фашистами, посылали письма с угрозами, а одному подсунули под дверь листовку, озаглавленную: ХОРОШИЙ РЕСПУБЛИКАНЕЦ – ЭТО МЁРТВЫЙ РЕСПУБЛИКАНЕЦ[42].
Довольно сильное впечатление оставили фильмы, описывающие захват профсоюзов мафиозными кланами: «В доках», «Хоффа», «Крёстный отец». То, как профсоюз рабочих автомобильной промышленности довёл своими непомерными требованиями американских автостроителей до кризиса, я мог видеть своими глазами, гуляя по наполовину сожжённым улицам бывшей автомобильной столицы – Детройта. Однако и сегодня американский журналист поостережётся выступить с критикой этих организаций, боясь обвинений в политической некорректности.
Так как граница между рыночным регулированием и социализмом в Америке остаётся размытой, очень часто одним чиновникам приходится изворачиваться, преодолевая рогатки, установленные другими. Например, радиостанция «Голос Америки», будучи ответвлением Министерства информации, обязана строго выполнять правила выплаты своим сотрудникам пенсий, медицинской страховки и прочих бенефитов. С другой стороны, когда в Конгрессе напинается очередная кампания за экономию, от дирекции требуют снижения расходов. Что остаётся делать? «Голос Америки» начинает подталкивать старшее поколение к уходу на пенсию, а их работу передаёт сотрудникам по контракту, не получающим никаких бенефитов.
Перетекание рабочей силы из сферы рыночного производства в сферу государственно-административную идёт неостановимо. В 2011 году госслужащих стало вдвое больше: 22 миллиона против 11 миллионов в частном секторе. При этом Госдепартамент каждый год выпускает по миллиону «зелёных карточек», дающих иностранцам право состязаться с местными за рабочие места и в итоге получить американское гражданство[43].
Вмешательство государства в экономическую жизнь часто оказывает парализующее или искажающее воздействие. Но и рынок, оставленный без присмотра, часто выкидывает фокусы с последствиями катастрофическими. Ярче всего это продемонстрировало падение энергетического гиганта «Энрон» в 2001 году.
Компания бурно развивалась, торгуя газом и электричеством, а в конце 1990-х перешла и к торговле ценными бумагами на бирже. К тому времени в ней насчитывалось около двадцати тысяч работников в сорока странах мира. Руководством компании для сокрытия истинного положения дел были созданы тысячи фиктивных дочерних предприятий, располагавшихся за пределами США. Так, на Каймановых островах «разместились» 692 филиала «Энрона».
Принцип действия схемы был прост: через дочерние компании проводились сделки с электроэнергией, позволяющие раздуть стоимость всего конгломерата, на них же перекладывались те долги, которые не попадали в официальную отчётность. В результате показатели «Энрона» росли, руководство получало многомиллионные премии, росла стоимость акций и их пакетов. Налоговому же управлению компания показывала столько убытков, что получила налоговых возмещений на 380 миллионов долларов.
Однако долги не переставали расти, накапливались в геометрической прогрессии. В 2001 году руководство компании начало тайно продавать свои пакеты акций, хотя сотрудникам обещали блестящие перспективы. В октябре компания объявила об убытках в 640 миллионов долларов. Акции «Энрона» стали стремительно падать. Уже в ноябре долг вырос на 2,5 миллиарда долларов. Цена акций упала с 80 долларов до одного. В декабре компания объявила о банкротстве, которое оказалось крупнейшим в истории страны. Уволены были около пяти тысяч сотрудников в США и Европе[44].
Прожить без постоянного заработка человеку нелегко. Но прожить без крыши над головой ещё труднее. Проблемы бездомных вызывают не меньшее сострадание в сердцах американцев, чем проблемы безработных. А там, где есть сострадание, обязательно появляются политики, обещающие применить новые, ещё никем не испытанные способы покончить с очередным бедствием. «Каждый человек имеет право на достойное обиталище! Мы живём не в пещерном веке! Садовая скамейка – не место для ночлега!» В течение последних десятилетий строительство домов сделалось любимым поприщем для доброхотов, верящих в то, что правильное регулирование может решить все социальные проблемы.
Здесь мы незаметно подошли к теме следующей главы, которой дадим название «В доме».
Я строю, строю, строю,
И всё не Рим, а Трою…
Наталья Горбаневская
Кажется, ни одна сфера деловой активности в Америке не окутана такой густой и прочной сетью всевозможных правил и запретов, как жилищное строительство. Множество связанных с этим парадоксальных ситуаций приводит исследователь Филип Ховард в своей книге «Смерть здравого смысла».
В 1988 году монахини ордена «Миссионеры милосердия», возглавляемого знаменитой матерью Терезой, собрали 500 тысяч долларов для устройства ночлежного дома в Бронксе (северный район Нью-Йорка). На 148-й улице они нашли два подходящих дома, разрушенных пожаром. Город согласился продать им эти остовы по доллару за каждый. Почти два года ушло на создание плана ремонтных работ и согласование его с мэрией. Наконец в сентябре 1989-го работа началась. Однако Провидение в этот момент отвернулось от монахинь, и их благие намерения столкнулись лоб в лоб с благими намерениями сочинителей строительного кода города Нью-Йорка.
Оказывается, этот код с недавнего времени включал в себя правило: в новых и перестраиваемых домах высотой больше четырёх этажей наличие лифта объявлялось обязательным условием. Включение лифта в рабочий план требовало дополнительно 100 тысяч долларов, которых у «Миссионеров милосердия» не было. Напрасно они пытались уговаривать городских чиновников и объяснять им, что отсутствие лифта не будет главной проблемой в жизни бездомных. Никто не обладал правом изменить раз принятое правило или хотя бы сделать исключение. Сгоревшие дома на 148-й улице остались стоять в своём прежнем виде и давали приют только тем бездомным, которых не смущало отсутствие не только лифта, но также окон и дверей[45].
Советские лидеры с самого начала решали проблему нехватки жилья, вселяя людей в общежития и коммунальные квартиры. Иметь одну комнату для семьи из трёх, четырёх, пяти человек, с доступом к одному общему туалету и газовой горелке в общей кухне, люди почитали подарком судьбы. Для американцев же XX века такой вариант казался недопустимым. На совместное проживание с чужими они соглашались разве что в студенческом общежитии или в солдатской казарме. Отдельная квартира или отдельный дом для каждой семьи сделались непременным требованием. Но как осуществить его на деле? Города начинали разрастаться в вышину – небоскрёбами – и в ширину – сливая бескрайние пригороды в многомиллионные мегаполисы.
