От размышлений её оторвал мелодичный голос.:
— Меня зовут Алаксон, я врач. Я осмотрю твои ожоги… Тебе больно?
Только сейчас Тали почувствовала, что действительно испытывает боль. Открытые участки кожи от раскалённых солнечных лучей обрели насыщенный красноватый оттенок и упрямо ныли. Алаксон наложил холодную мазь на руки и лицо девушки, и от каждого его прикосновения Тали вздрагивала всем телом. А потом словно огонь заполыхал на её коже.
— Надо потерпеть, — сказал Служитель. — Скоро ты вновь будешь такой же красивой, как и раньше…
— Спасибо, Алаксон!
— Да, Тали… Днём и особенно вечером вода горячая. Ты можешь принять ванну.
Он ушел, и Тали вновь погрузилась в свои счастливые мысли.
Маленькое помещение, в котором она находилась, имело высокий потолок. На серых каменных стенах, почти на уровне глаз, замысловатый барельеф с растительным мотивом опоясывал комнату. Листья его были вырезаны очень искусно и окрашены в зелёный цвет, так что создавалось впечатление, что ты находишься внутри увитой виноградом беседки в пасмурный день. Свет проникал сюда лишь через узкое длинное окно, начинавшееся выше барельефа и доходившее почти до потолка. Всё вокруг было очень простым: низкая кровать, маленький камин, слегка выступающий из стены, большая каменная емкость для омовения, пестреющая внутри изумрудно-зелёной и белой мозаикой, плетёное кресло рядом с окном и невысокий столик с полированной поверхностью. Здесь было всё, что могло понадобиться человеку…
Потом она задремала. Ей было так сладко и спокойно, как бывает маленьким детям, засыпающим после насыщенного дня на руках матери. Она улыбалась… Ей снился бесконечный песчаный горизонт, и завывание ветра, и белые высокие фигуры Служителей Солнца… Она снова видела Его, но как-то не чётко, и синие глаза по-прежнему говорили с нею…
Когда наше сознание погружается в сон, оно испытывает истинное блаженство, будто, освобождаясь от тела, душа, радостная, воспаряет ввысь. Ощущение лёгкости и свободы пронизывает всё твоё человеческое существо, и ты вновь вспоминаешь о своей истинной природе… Тому внутреннему человеку, который спрятан где-то глубоко, более свойственно летать, чем ходить по земле. Это он заставляет нас верить в то, что порой кажется невозможным, это он обладает той смелостью, которой часто не хватает, чтобы осуществить «сумасшедшие» замыслы. Он не боится что-то потерять, не плачет по исчезнувшим любимым, не стремится к благополучию… Когда нам удаётся услышать его голос, мы счастливы! Когда мы спим, он говорит громче. Если бы мы только могли осознать себя в этот момент, то наслаждались бы удивительной гармонией! Но, просыпаясь, мы лишь ощущаем нежелание возвращаться обратно, припоминая невесомость и размах крыльев…
Она проснулась, когда сгустились вечерние сумерки и в комнате стало совсем темно. Её мучила жажда. Приподнявшись с кровати, она огляделась вокруг. За окном мерцал свет, похожий на пламя факела. Тали медленно встала, разглядев дверь на противоположной стене, приблизилась к ней и потянула за ручку.
Дверь с лёгкостью отворилась, и Тали оказалась под темнеющим вечерним небом. Рядом не было никого, шагах в двадцати от неё виднелось небольшое вытянутое здание, такое же в точности, как то, где находилась она. На домах были закреплены факелы, и длинная вереница дрожащих огоньков убегала вдаль. Сняв драгоценный источник света со стены, она вернулась в уютную комнату и зажгла лампаду. Кто-то позаботился о ней: на столе лежали фрукты, завёрнутый в ткань ещё тёплый хлеб и стоял сосуд с водой. Утолив жажду и поужинав, она продолжила изучать скромное пространство маленького дома.
Тали всё ещё не могла поверить, что всё случившееся с ней — правда. Она уже настолько смирилась с мыслью о своей гибели и о своём вечном одиночестве, что такое неожиданное «везение» накрыло её разум волной счастья. Она ходила по комнате, прикасаясь то к стенам, то к разным предметам, будто пытаясь ещё раз убедиться, что это не сон, что она действительно находится в Священном городе. Физически она чувствовала себя неважно: слабость в теле и жар не располагали к прогулкам, а ей так хотелось увидеть город! Она же так о нём мечтала! Конечно, Тали догадывалась, что оказалась здесь непрошеной гостьей, что вряд ли бы ей позволили бродить одной по его широким дорогам, предназначенным для тех, кто подтвердил своё право находиться среди мудрых… Здесь царил особый порядок, и всё происходило в своё время…
За окном послышались голоса, звуки приближались, речь становилась громче. Тали вслушивалась, стараясь уловить её смысл, но могла разобрать лишь отдельные нечёткие слова. Потом голоса отдалились, стали стихать и растаяли в тишине. Тали подумала: «Какие счастливые люди! Они постигают Вечные Знания. Их жизнь — самая настоящая, самая прекрасная! Как бы я хотела оказаться среди них!»
Тали вспомнила про горячую воду. Над резервуаром, выложенным мозаикой, из стены выступали две львиные головы с открытыми пастями. Рядом, чуть выше, располагался большой металлический рычаг. Она потянула за него, потребовалось немало сил, чтобы привести его в движение. Металл в некоторых местах покрывала ржавчина. Из пастей львов потекла вода, сначала тонкими струйками, а затем мощными потоками. Девушка закрыла отверстие на дне емкости, и вскоре тёплая вода наполнила её. На кресле лежало приготовленное для неё чистое белое платье из тонкой ткани, с изящными вышивками по краю. Эта одежда показалась ей слишком красивой. Сильная и выносливая, но в то же время утончённая, Тали любила простоту. Её платье смотрелось на ней более гармонично и лучше подходило ей. Но Тали пришлось принять подарок.
Утром её разбудил Алаксон. Он постучал в дверь и спросил разрешения войти.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, прикоснувшись к её лбу. — У тебя жар?
— Мне лучше, господин. Смогу ли я остаться в Священном городе?
Алаксон ничего не ответил, только задумчиво улыбнулся, а глаза его смотрели глубоко в самого себя.
— Я так мечтала вас найти! Я так хотела, чтобы Священный город оказался настоящим, реальным! Вы же не прогоните меня обратно?
Алаксон не сдержался, посмотрел вопросительно на неё и рассмеялся, обнажая белоснежные зубы.
— Ты ведь еле жива! Куда же мы тебя прогоним?!
Тали опустила глаза. Она не чувствовала, что больна настолько серьёзно, и почему-то его чистая открытая улыбка смутила её. Сама она улыбалась редко. Когда девушка снова взглянула на Служителя, то заметила, что он очень молод, может быть, моложе её на год или два. Алаксон был по-настоящему красив, и Тали подумала, что ещё никогда не видела подобных людей. Перед нею стоял стройный, высокий и крепкий юноша, и всё в нем было гармонично. Белая кожа — без малейших изъянов, правильные черты лица, четкие и утончённые, напоминали совершенные лица скульптурных божеств, а серо-синие глаза, мечтательно-задумчивые, смотрели так, будто знают что-то очень значительное, неведомое больше никому. Рядом с таким внешним совершенством Тали почувствовала себя неловко, хотя дома, в посёлке, она считалась красивой.
От этого человека, который сейчас стоял перед ней, зависело так много! Только через него она могла быть причастной к Служителям Солнца, к городу и Ассавану. Молодой врач смазал ожоги Тали и, чувствуя тысячи вопросов, готовые вырваться из её уст, не стал больше испытывать её терпения.
— Это место — Школа Мистерий, где ученики постигают древнюю Живую Мудрость. Все приходящие сюда должны пройти испытания и тем самым подтвердить, что их желание обрести Путь и Учителя — истинно. Всё, что происходит в Священном городе, не может быть случайностью; здесь не бывает совпадений, не существует ничего не значащих вещей. Постучав в двери ученичества, мы вызываем на себя пристальный взгляд Судьбы. И тогда всё, что есть в тебе: любовь, горячее сердце, доброта, сострадание, а также сомнения, внутренняя тьма, раздражение, гордыня возрастают в несколько раз. Не бывает людей, несущих внутри только свет или только мрак… В человеческой душе одновременно присутствует и то, и другое… Важно помнить, что все твои испытания начинаются и заканчиваются в тебе самой.
Алаксон заглянул в нежно-голубые глаза Тали. В них мерцала надежда; влажные от едва выступивших слёз счастья, они сейчас светились, как полуденное ясное небо. Очень знакомая тоска озаряла лицо девушки; Служитель знал, откуда приходит это чувство. Это была тоска по Красоте, по жизни, наполненной Смыслом, о которой порой даже не смеешь мечтать, но в которую очень хочешь верить и, предчувствуя её возвращение, трепещешь всем своим существом…
— Сейчас мы находимся в сокровенной части Золотого города, предназначенной только для учеников. Но, так как судьба привела тебя прямо сюда, минуя все препятствия магической защиты, и поскольку ты несколько дней была без сознания, тебе разрешили остаться. Теперь, когда здоровье твоё улучшилось, я отведу тебя во Временный посёлок. Хочешь ли ты что-то спросить у меня?
