Молодой американский экономист Джерри Сакс из Гарварда, который вместе с сотней других западных экономистов и экспертов начал проводить в России в 1992 году, по поручению Егора Гайдара и с согласия Бориса Ельцина, «шоковую терапию», честно признался уже через два года в своей неудаче. «Когда мы приступили к реформам, – писал он, – мы чувствовали себя врачами, которых пригласили к постели больного. Но когда мы положили больного на операционный стол и вскрыли его, мы вдруг обнаружили, что у него совершенно иное анатомическое устройство и внутренние органы, которых мы в нашем медицинском институте не проходили» [222] .
Западные эксперты покинули Россию после осеннего кризиса 1994 года. У постели полуразрушенной страны толпились теперь собственные «реформаторы»: Анатолий Чубайс, Борис Немцов, Виктор Черномырдин, Александр Лившиц, Владимир Шумейко. Самый циничный из этой группы «реформаторов» Алексей Улюкаев тогда заявлял: «Те, кто, проводя жизненно необходимую операцию, да еще при отсутствии антибиотиков, перевязочных средств, стерильных инструментов, даже электричества, делают нередко больно, редко удостаиваются доброго слова и благодарности современников. Напротив, их удел – беспощадная, подчас разнузданная критика. Это ничего. Пусть нашим общим памятником будет построенный в боях капитализм. Аминь» [223] . Общим памятником этим людям стали рухнувшие в 1998 году финансовые пирамиды.
Владимир Путин, приняв страну из рук этих людей почти в безнадежном состоянии, сумел исправить ситуацию, хотя и не во всем. Россия все еще больная страна, хотя ее выздоровление идет быстро. Она уже делает твердые шаги вперед. Все мы с надеждой смотрим на В. Путина. Но ни один врач не может вечно стоять у постели больного.
Национальный и политический лидер – это не должность
Владимир Путин стал безусловным национальным и политическим лидером, а это нечто большее, чем пост президента. Харизма национального лидера не может быть передана кому-то другому посредством голосования. Политика состоит из решения многих сложнейших уравнений с большим числом неизвестных. Национальным лидером становится не тот человек, которого выбрали или назначили на тот или иной высокий пост, а тот, кто доказал на деле свою способность быстрее и лучше других находить решение этих уравнений. Такой человек появляется не везде и не всегда даже в переломные для стран и народов годы. Ни Борис Ельцин, ни Джордж Буш не стали для своих стран национальными лидерами, хотя занимали много лет пост президента.
Излишне говорить о сложности управления такой большой страной, как Россия, с ее 87 регионами, да еще в переходный период. Здесь важны не только интеллект и воля, которых В. Путину не занимать. Здесь важен опыт в решении не просто сложных, но глобальных проблем, когда одно неверно принятое решение может определить неверную траекторию движения страны на многие годы. Сколько таких ошибочных решений принял Борис Ельцин или еще ранее Михаил Горбачев! За многие из них не одна лишь Россия расплачивается до сих пор. За последние 7 лет Владимир Путин накопил опыт такого управления, и притом по преимуществу в режиме «ручного управления». Это уникальный опыт, и его можно передать другому человеку только частично, ибо в первую очередь это опыт активной самостоятельной работы. Когда новый летчик садится за штурвал большого самолета, это всегда содержит элемент риска. Уменьшить риск может лишь сидящий рядом опытный пилот, который имеет не только возможность, но и право дать нужный совет или даже вмешаться в ситуацию, если она окажется критической. О такой роли для себя мечтал и Борис Ельцин.
Все, кто сегодня размышляет о проблеме преемственности власти в России, говорят обычно о тех или иных людях в окружении президента. Это понятно, но это лишь часть проблемы. Владимир Путин может уйти с поста президента, но как национальный и политический лидер, как человек, продолжающий концентрировать на себе не только внимание, но и доверие народа, он не может уйти из российской политики. Он сам говорил об этом: «Не беспокойтесь, я найду свое место в строю».
Проблема, однако, не только в личностях, в их интеллекте и опыте или в доверии к ним народа России. Все это крайне важно, но для поддержания жизнеспособности и исторической прочности такой страны, как Россия, недостаточно.
Один из наиболее вдумчивых российских политологов Глеб Павловский недавно писал: «Перед нынешней командой стояла сверхценная задача – существование России как таковой. И задача выполнена, страна сбылась. Россия больше не остаток другой страны и не полигон "процесса реформ". Теперь же предстоит достраивать государство. Но для России внутренние дела почти всегда – продолжение внешних, и это не имперская ностальгия, а глобальная природа устройства России. Мы встроены в мир, а мир, похоже, накренился к большой войне. Естественно, следует до последней возможности сдерживать ее и самим держаться в стороне. Так Путин и делал, но удастся ли впредь? Россия слишком заметный сегмент на глобусе» [224] .
Я согласен с первой частью этого тезиса, но не согласен со второй. На мой взгляд, мир еще не накренился к большой войне, а в России не внутренние дела есть продолжение внешних, а, напротив, решение внешних проблем должно определяться состоянием и степенью решения внутренних проблем. Да, мы должны достраивать государство, но это в первую очередь означает создание прочного фундамента государства, а также его прочных несущих конструкций. Таким фундаментом может быть ясная национальная и государственная идея, принятая народом и воплощенная в Конституции. Несущими конструкциями демократического государства может служить только система устойчивых, влиятельных и определенных по своей идеологе партий. Всего этого у России пока еще нет, а это и порождает слишком большую зависимость страны и народа от качеств и способностей ее лидера.
Россия должна иметь опорой не аморфное «путинское большинство», и не слой высших чиновников, на котором до сих пор держалась власть в стране и во главе которого в последние 6 лет оказались не ставленники олигархов и не «семья», а корпорация бывших разведчиков и выходцев из других силовых и специальных структур. Эти люди спасли Россию, но они не могут ее достроить и сформировать в новых условиях русскую нацию без опоры на реальные общественные слои – рабочих, служащих, военных, профсоюзы, малый и средний бизнес, крупное предпринимательство. Подобного рода «партийное строительство» в стране уже началось, но его результаты пока еще не слишком высоки. Во всяком случае, «Единая Россия» еще не стала тем, что можно было бы назвать политической партией. У нее нет ясной идеологии и нет ясной политической программы. Лидер этой партии Борис Грызлов обладает многими достоинствами, и как спикер он хорошо ведет заседания Государственной Думы. Однако в руководстве партии «Единая Россия» он всего лишь местоблюститель. Для того чтобы партия состоялась именно как политическая партия, у нее должен быть другой лидер. На сегодняшний день эту роль и эту миссию может выполнить только один человек – Владимир Путин. Но и он должен не только возглавить партию «Единая Россия», но и сформулировать ее идеологию, ее программу, ее манифест. Это непростая задача для В. В. Путина, который не выступал до сих пор перед страной как идеолог. В рамках СНГ такую задачу лучше других выполнил Нурсултан Назарбаев. Очевидно, что у партии «Единая Россия» не будет либерально-демократической или праволиберальной идеологии. Это будет центристская идеология. Но ее нужно хорошо сформулировать в понятных для граждан России терминах. Место во главе партии «Единая Россия» – это наиболее предпочтительное место для Владимира Путина на 2008–2012 годы. Имеется много признаков того, что решение на этот счет Президент Российской Федерации уже принял.
Параллельно «Единой России» Сергей Миронов, спикер Государственной Думы, создает и левоцентристскую партию. Формируется и еще одна партия на левом фланге во главе с Г. Селезневым, Г. Семигиным и другими. Вполне возможно, что в 2007 году при выборах в новую Государственную Думу мы увидим рождение новой и вполне жизнеспособной системы политических партий. Но пока количество в этом сложном процессе еще не перешло в качество.
Отношения России и Грузии
Крайнее обострение отношений между Россией и Грузией в сентябре-ноябре 2006 года – это всего лишь эпизод в развитии отношений между нашими странами на протяжении всех 15 лет независимого существования. Это также эпизод в развитии самой Грузии, которая прошла в эти годы не только через гражданскую войну между кланами, но также через войну с Южной Осетией и Абхазией. Не консолидировавшись как нация, Грузия потерпела поражение в войнах с Осетией и Абхазией и утратила контроль над ними, провозгласившими свою независимость. Стремление вернуть эти территории можно понять с эмоциональной точки зрения, но оно неосуществимо и иррационально. Все национальные республики Северного Кавказа будут поддерживать Южную Осетию и Абхазию, а это предопределяет, в свою очередь, и позицию Российской Федерации, которая уже сейчас приняла в свое гражданство почти всех жителей Абхазии и Южной Осетии. Западные страны могут сочувствовать Грузии и не сочувствовать России, но они не будут ссориться с Россией из-за сомнительных по многим причинам притязаний Грузии.
