Сумма, требуемая от каждого ученика, в среднем составляет 1 доллар. Но если учесть, что в школе 1000–1500 учеников, то получается 1000–1500 долларов на ремонт, кроме помощи спонсоров.
Недавно в одной из школ была проведена новая акция — фотосъемка. Четыре женщины лет сорока, увешанные фотоаппаратами, фотографировали пятиклассников. И для того, чтобы на снимках дети выглядели эффектнее, им подкрашивали бесцветной помадой губы, причем подряд всем, даже мальчикам, нисколько не заботясь о гигиене. Вскоре одна из мам пожаловалась директору, что у ее ребенка герпес, а она не знает, кому предъявлять претензии.
Будьте внимательны! Кто знает, когда мошенники могут появиться в школе, где учатся ваши дети.
Глава CXIII
Кандальный гул тянущихся годов
На Люстдорфской дороге, в Одессе расположена женская колония № 74. Это мрачное место — обитель страданий для многих женщин, отбывающих там наказание за те или иные преступления. Место, полное многих тайн, скрывающих за высокими стенами.
Колония состоит из двух основных зон: рабочая и жилая. Жилая, рассчитанная в прошлом на 800 человек, сегодня вмещает от двух тысяч и более.
До 1992 года колония имела спортзал для осужденных, который был обустроен под жилой барак № 6, а из вечерней школы сделали помещение для 9-го отряда.
Отряды № 16 и 17 до 1997 годы были ВИЧ-отрядами, эти локальные территории были строго изолированы. В те годы мало изученная проблема распространения СПИДа привела к излишним негативным проявлениям со стороны контролеров. В барак заходили в перчатках и масках на лице. Уже в 1998 году, глубже изучив данное заболевание, изменили отношение и к осужденным.
Отряды № 5 и 3 называют пресс-отрядами, в них собраны нарушители режима. Там все заняты в цехе, поэтому в бараке всегда тихо, людям хватает свободного времени лишь на сон.
А также в лагере есть детский дом, где живут дети осужденных, рожденные в изоляции, они находятся здесь до трехлетнего возраста. Матери живут отдельно от своих детей, за детьми ухаживают другие зэчки. В 2001 году такая нянька уронила ребенка, на третий день малыш скончался.
Основное производство — швейное, это шесть пошивочных цехов и один закроечный. Там шьют камуфляжную форму по заказу из Киева.
Но главное — это заказы частных предпринимателей по пошиву одежды «ведущих модельеров Италии и Франции», которая в дальнейшем находит своих покупателей в рядах рынка на 7-м километре. Бывает, после окончания второй смены в 00.30, учитывая срочность заказа, просят добровольцев остаться поработать сверх нормы до 7 утра. Но не откликнуться на просьбу чревато, возможно лишение УДО (условно досрочное освобождение) для тех, кто его ожидает, и многие другие осложнения. Хотя осужденные лестно и доброжелательно отзываются о начальнике колонии и ее заместителе, происходит беспредел в отношении заключенных, как правило, со стороны работников оперчасти и контролеров. Ведь заключенные лишены возможности защищаться от несправедливости со стороны администрации.
В помещении библиотеки по средам за длинным столом собирается все руководство для принятия решений по вопросам нарушений и наказаний своих подопечных. В это время осужденная стоит в центре зала на круглом тряпичном коврике диаметром до полуметра.
Отрядная зачитывает присутствующим рабочую характеристику и с чувством выполненного долга в конце церемонии ожидает «приговора» от старших по званию. Отрядные и опера порой провоцируют конфликтные ситуации, чтобы показать, что они работают и не зря едят свой хлеб.
В колонии жизненно важно иметь теплые взаимоотношения как с осужденными, занимающими ключевые места, так и с работниками самой ЧИК. В отряде — это завхоз. Все происходящее в среде осужденных может быть донесено до начальника отряда. Также завхоз распределяет спальные места и накрывает столы в столовой.
Бригадир — это начисляемые проценты на работе. Если не будет 100 %, это отразится на зарплате (которая редко превышает 100 гривен, бывает и 7–10 грн в месяц). А также на комиссии можно не пройти на УДО.
Каптерщица — это удобное место в помещении для хранения вещей и продуктов на шести ярусных полках. Пачка сигарет в месяц — и ты не знаешь, что такое лестница и верхние этажи в каптерке.
Санчасть — это возможность за 2–3 пачки хороших сигарет или банку тушенки получить больничный лист на несколько дней.
Платежеспособные зэчки менее обременены проблемами в рамках окружающей действительности лагерной жизни.
Контролеры — это люди малого достатка, многие родом из районных центров. Они готовы за ширпотреб из швейных цехов и за деньги принести запрещенные предметы, такие как краска для волос, лак для ногтей, маникюрные наборы и т. д.
Заключенные женщины уделяют своей внешности огромное внимание, все долгосрочницы смертельно боятся рано состариться.
Сигареты и чай являются расчетным товаром за услуги, а также за основные вещи и продукты. Например: лак — 10 пачек сигарет; краска для волос — 15 пачек; поздравительная открытка — 2 пачки; конверт — 10 сигарет; сгущенное молоко и мясные консервы — 5 пачек сигарет каждая банка и т. д.
В зоне работают вольнонаемные — это механики швейного оборудования, сантехники и электрики. Один из таких имел в среде зэчек кличку Лобзик, он любил выпить. А при небольшой зарплате это всегда проблема. Нередко, он от матерых зэчек получал заказ — за плату занести в зону водку и краску. Не долго думая, он соглашался. За 25 гривен «лобзик» приносил в зону 1 литр спирта. Позже ему сделали более оплачиваемое предложение, его послали на Молдаванку, где он был встречен и хорошо принят. За 50 гривен он принес в зону 100 граммов «шалы» и 20 кубиков опия.
Так Лобзик стал для одной семьи в колонии «ногами». Он на протяжении года заносил зэчкам спиртное, наркотики и другие запрещенные предметы.
Но одним вечером изрядно подвыпившая компания попадается контролерам, и работники оперчасти начинают расследование.
Учитывая страстное желание многих попасть на УДО, затруднений в информации опера не испытывают. В течение дня выходят на «ноги», и для удачливой семьи праздник заканчивается, по крайней мере, с Лобзиком.
В праздничные дни цена на корвалол поднимается до 5–6 пачек сигарет, его пьют по бутылочке на человека либо вливают в чифир. Также в ходу теофедрин, он тоже бросается в чиф, и кружка с горячим напитком идет по кругу.
Накануне Пасхи в 12 часов дня в лагерь приехал батюшка, на плацу собрались желающие посвятить пасхи, которые привезли из монастыря.
Многие были навеселе, в том числе некоторые и из администрации.
Обычно в праздник — усиленный наряд, но на этот раз произошел инцидент. В одиннадцатом отряде на проверке вышел просчет, и не заметили отсутствия двух подруг Светы и Лены. Девушки, спрятавшись в кустах у комнат для свиданий, выждали, когда стемнело, и около двух часов ночи забрались на крышу здания. Света проползла на другую сторону и уже была на запретной территории, она остановилась и ждала Лену, которая замешкалась и была замечена с вышки охранником. Раздалась сирена, по тревоге были подняты все работники зоны, беглецы были пойманы и зверски избиты.
Началось расследование. Свете до конца срока оставалось 3 месяца, а Лене 6 лет. Девушки были тихони или, как говорят в лагере, «серенькие», и никто не ожидал от них подобного шага.
В ходе расследования была выяснена причина, побудившая их к побегу: общая травля со стороны осужденных в отряде.
Достаточно часто, по разным причинам, в зоне происходит то, что называют — «подмутили», проще, подставили. В данном случае Свету и Лену сделали «крысами». Это наиболее простой способ, когда неугодному человеку подкладывают личные вещи другой осужденной.
Наутро, обнаружив пропажу, все собираются, чтобы доказать свою непричастность к краже и выворачивают содержимое своих сумок.
Когда очередь дошла до Светы и Лены, у них оказались те самые «краденые» вещи. Сначала их жестоко избили, затем по неписаным правилам их перекладывают на видное место у входа, чтобы «крысу» всем было видно. Эта репутация тянется за человеком до конца срока, и он становится для окружающих изгоем.
Волею чужой игры в этом страшном положении оказались несчастные Света и Лена. И ничто не в силах изменить подобное решение толпы.
С такими, на чьем месте оказались девушки, никто не сядет пить чифир, они всегда будут испытывать побои и унижения, на которые не смогут ответить. Будут выполнять чужую работу в бараке, их не пустят к телевизору, и даже в столовой они будут сидеть отдельно.
На протяжении 4 месяцев в отряде № 11 продолжалось все вышеперечисленное. И начальник отряда никак не реагировала, видимо, это ее забавляло, как и то, кто с кем «занимается любовью» в бараке.
